— Смертный, я же просил у тебя вдвое меньше? Зачем столько?
— Сейчас сам все поймешь… — Парень успокаивающе поднял ладони, а затем резко поднял ногу и с размаху опустил её на сапог стоящего рядом тюремщика.
Охраняющий подземные казематы дроу взвыл дурным голосом — обувь молодого наемника была подкована стальными подошвами, а вот у него были самые обычные сапоги, пусть и из добротной ткани.
Но прежде, чем одноглазый темный эльф успел что-либо сделать, Мизар схватил вопящего от боли красноглазого за грудки и трижды хорошенько приложился своим лбом в его переносицу, сломав стражнику нос и перепачкав лицо в потекшей из носа дроу крови.
— Человек… — Слегка задумчиво глядя на эту картину спросил у него Илариль. — Ты что творишь?
— Секунду. — Жестом попросив одноглазого громилу подождать, Мизар повернулся к рухнувшему на пол камеры тюремщику и несколько раз от души пнул его по ребрам. — Вот теперь мы квиты, падаль темноухая!
Вытерев лицо от крови стражника, фаролец обернулся к спокойно смотрящему на избиение Иларилю и с довольным оскалом пояснил.
— Когда парочка его дружков тащила меня в соседнюю камеру, этот урод не отказал себе в удовольствии несколько раз познакомить свой сапог с моей задницей. А у меня память на лица хорошая, я его морду запомнил и вот, возвращаю должок. Раз уж тех двух я смогу достать разве что на том свете, так хоть с этим поквитаюсь…
Тяжело вздохнув, одноглазый дроу неодобрительно посмотрел на молодого наемника.
— Ты же меньше часа назад мне клялся, что не будешь пытаться убить кого-то из моего Дома без веской на то причины… Неужели у тебя настолько короткая память?
— Так он первый начал! — Возмущенно ответил ему Мизар и вернувшись к своему обидчику, отвесил ему мощного пинка, от которого тот слабо застонал. — И этот уродец вообще-то еще живой, а я даже на целителя ему расщедрился, так что не надо обвинять меня в пустословии!
— Смертный, ты… — Устало потерев виски, сын матриарха вымученно выдохнул. — Очень проблемное создание. Впервые за последнюю пару тысячелетий, я хочу, чтобы моя мать как можно быстрее вернулась обратно…
Массивные ворота из мореного дуба, который покрывали металлические полосы с выгравированными на поверхности рунами вздрогнули от сильнейшего удара, а скрепляющие их цепи натянулись и заскрипели от натуги.
— Держать строй! Сомкнуть щиты! — Голос гномьего офицера пронесся вдоль ряда латников, что перегораживали коридор и сомкнув большие щиты, покрытые подавляющую магию Лунным Железом, готовились встречать врага. — Не дадим этим тварям прорваться вглубь наших земель!
Створки вновь сотряслись от мощнейшей атаки и следом за этим железная часть ворот начала медленно багроветь, а защитные колдовские узоры стали один за другим гаснуть. Жидкий металл с шипением потек по каменному полу, заставляя низкорослых бородачей отступить на шаг назад, а воздух наполнился легким запахом гари.
— Щиты выше! Выше, я сказал! — Надрывал свое горло гном-командир, пытаясь выстроить своих подчиненных в плотный порядок. — Когда шавки этой колдовской шлюхи сюда ворвутся, я хочу видеть настоящую стену хирда, а не это жалкое подобие! Наслаивайте щиты друг на друга, чтобы подавляющее чары поле было как можно плот…
Речь низкорослого офицера заглушил резко нарастающий гул из-за ворот и спустя пару мгновений их снесло взрывной волной, которая расшвыряла сомкнутый строй латников в стороны.
И не успели гномы прийти в себя, как из клубов поднятой взрывом пыли на них обрушилась самая настоящая лавина маленьких зеленокожих созданий. Волна вооруженных чем попало гоблинов захлестнула бородатых воинов и в подземном коридоре началась кровавая свалка: Гномы рубили визгливых тварей своими топорами, те в ответ пытались добраться до уязвимых мест латников и вонзить в них что-нибудь острое. Иногда это удавалось, и тогда погребенные под десятками тщедушных тел бородачи падали на камень, но чаще всего облаченные в полные доспехи воины просто расшвыривали зеленокожих в стороны и продолжали рубку.
Несмотря на свое численное превосходство, гоблины не могли прорвать оборону укрепившихся подгорных бойцов и гномы медленно, но верно, начали выдавливать своих врагов за выломанные ворота. Но видя, что их зеленокожие «союзники» не справляются, дроу пошли в атаку сами — примерно с десяток красноглазых воинов, с клинками в отведенных назад руках показались в проеме и спустя мгновение они оказались в гуще схватки, сея смерть как сталью, так и чарами. Исчезая во вспышках темного дыма, они появлялись в самых разных местах, наносили удар и исчезали, чтобы в следующий миг вспороть глотку очередному гному, или прожарить его искрящейся молнией.
Дом Ходящих Тенью делал основную ставку на таких вот полумечников-полумагов, которые компенсировали слабость в отдельно взятом направлении грамотной комбинацией своих способностей.
И хотя их было немного, гномий заслон таял с каждой секундой все быстрее, не выдерживая совместного натиска предельно опасных темных эльфов и слабых, но крайне многочисленных гоблинов, которые не столько убивали бородачей, сколько создавали им серьезные помехи, делая закованных в сталь латников легкой добычей для темноухих боевых магов.
Подгорные воины были обречены еще до начала этой схватки.
— Ничтожества…
Стоящая на вершине главной башни захваченного её отрядом форта, Азиль презрительным взглядом обвела горящие развалины, по которым сновали стайки гоблинов и редкие темные эльфы.
В данный момент матриарх Дома Ходящих Тенью испытывала легкое раздражение, которое было частично направлено на упрямых коротышек, а частично — на своих же подданых.
Отражение атаки гномов на одно из укреплений союза темных эльфов прошло настолько успешно, что большая часть наступающих на этом участке бородачей была перебита и уже дроу, пользуясь моментом, перешли в контрнаступление, осадив один из фортов подгорного народа.
И к глубокому сожалению самой Азиль, ей пришлось здесь ненадолго задержаться.
По плану матриарха, она должна была вернуться в перестраиваемую цитадель еще два дня назад, но гномы укрепили свой форт настолько хорошо, что маги её армии не смогли с наскоку пробиться внутрь и древней чародейке пришлось лично выжигать рунную защиту на главных воротах.
Это и было причиной недовольства темной эльфийки — решать подобные вопросы самостоятельно ей не нравилось от слова совсем и слабость своих подчиненных вызывала в матриархе глухое раздражение.
Но меньше получаса назад последний защитник гномьего форта пал и теперь можно было вернуться назад, к собственным детям (Которые, как надеялась женщина, еще не успели друг друга поубивать), подковерным интригам приближенных (Что являлись неотъемлемой частью красноглазой… Да и вообще любой, аристократии) и смертному одержимому (Который к этому моменту вполне мог удрать, учитывая, что тюремщик из Илара был довольно посредственный).
Чтобы убедиться в сохранности пленного, красноглазая особа коснулась висевшего на шее амулета дальнего виденья и попыталась связаться со своим сыном — после нескольких секунд перед ней появилось изображение Илариля.
— Госпожа Азиль? — По отдающему официозом тону древняя чародейка догадалась, что в данный момент её сын был в публичном месте и не мог поставить серьезную защиту от подслушивания, а потому и сама начала поддерживать некоторую формальность в их общении — несмотря на то, что отношения между матриархом и её отпрыском были неплохими (А для общества темных эльфов — так вообще прекрасными), в присутствии возможных свидетелей они общались довольно прохладно, чтобы не создавать лишних слухов по поводу смены будущего правителя Дома Ходящих Тенью. — Чем обязан вашему… Интересу?
— Я хочу узнать, как продвигается мое задание. — Женщина максимально прозрачно намекнула Иларилю на одержимого. — За время моего отсутствия были какие-то происшествия?
— Патриарх Дома Кровавой Поступи послал в качестве «извинительного дара» крайне паршивый жертвенный клинок, который я решил отдать человеку, а что до второго вопроса… — Одноглазый дроу неопределенно пожал плечами. — Можете взглянуть сами.
Передающая изображение иллюзия подернулась рябью и вместо лица сына женщина увидела решетчатый вольер Дома Пастырей Плоти, рядом с которым стоял глубинный гном, кто-то из Дома звероловов и её будущий любовник, сменивший грязные тряпки бездомного оборванца на вполне приличную одежду темных эльфов, которую носили красноглазые торговцы или младшие члены аристократических семей.
И в данный момент между этой троицей шел ожесточенный спор, в котором покрытый черными татуировками бородач выполнял роль переводчика между хитро усмехающимся дроу и активно жестикулирующим фарольцем.
— Грятос, будь добр — объясни этому черноухому скряге, что я хочу купить одного ездового крокодила… Только одного, а не весь этот проклятый выводок!
— Парень, насколько я понял, он за одного хуаза столько и просит. Причем даже не за самого большого.
— Тогда какого демона дерет с меня, как за целое стадо⁈
Изображение снова пошло рябью и сменилось на лицо одноглазого воителя.
— Примерно это и происходит пару последних дней. Фаролец попросил меня вытащить из-за решетки пару его друзей и с тех пор ведет себя относительно спокойно. Сбежать не пытается, планов побега, скорее всего, тоже не строит… Только одного стражника к лекарю отправил.
— Были вспышки демонической активности? — Деловито уточнила Азиль, мысленно пытаясь вспомнить, где она хранила запасные подавители для создания Бездны.
— Как ни странно — нет. Скорее вспышка злопамятности самого фарольца. — Покачав головой, усмехнулся Илариль. — Один из охранявших тюрьму бойцов позволил себе немного вольностей, ну а смертный это запомнил. Теперь от целителя этот дроу вылезет в лучшем случае через месяц — бил парень от души, а сила демона в нем подавлена не полностью. Но в остальном все идет как вы просили — минимум давления и побольше подкупа. Если ничего кардинально не изменится, то к вашему возвращению смертный будет предельно договороспособен.