"
В тайных ходах захваченной дроу крепости Даракас оказался по чистой случайности — когда он убегал от ищеек бородатых предателей, то пол под ним провалился и после пары секунд полета темноволосый эльф свалился в туннель, что вел к скрытым проходам в Гор-Макул. А уж встречу с фарольским наемником ренегат Великого Леса и вовсе посчитал даром богов. Правда, темных, потому как вместе с парнем он обнаружил еще и Инариль, которая была для темноволосого эльфа лишь немного меньшей занозой в заднице, чем её одноглазый брат.
Но, к большому удивлению Даракаса, наемник неожиданно заступился за дочку Азиль и убедил ренегата оставить её в живых. Остроухий воитель практически сразу заметил, что девушка довольно быстро пришла в сознание, ведь опыта в подобных вещах у бывшего командира боевого Копья было несоизмеримо больше. Но виду при этом он точно также не подал.
У Инариль был довольно вспыльчивый характер и во время прошлой войны между лесными и темными эльфами она часто совершала безрассудные поступки, а потому Даракас решил ей подыграть, чтобы красноглазая колдунья услышала их разговор и вместо того, чтобы полезть в драку, донесла его предложение до своей матери. Полагаться в этом вопросе на одного лишь Мизара было попросту опасно — сейчас он у дроу почетный гость, а завтра — уже объявлен обедом для ездовых ящеров. Наследницу же темные эльфы в любом случае сперва выслушают.
За жизнь фарольца эльф при этом не переживал совершенно — после того, как тот умудрился договориться аж с самим Теоком, пробрался в подземелье и занял место при дворе древней чародейки, отделавшись при этом потерей одного лишь глаза — темноволосый ренегат только укрепился во мнении, что проще было расу дроу извести под корень, чем прихлопнуть одного чрезмерно везучего наемника.
Причем договор с северными кланами их народа заслуживал отдельного внимания и был по-настоящему важным для темноволосого мятежника.
Несмотря на то, что он большую часть своей жизни занимался военным делом, Даракас знал не так уж и много про «внутреннюю кухнню» Копья Теока или ему подобных предводителей. Эльфы, живущие на севере Великого Леса, были очень замкнутыми и в основном старались не контактировать с чужаками вне рабочих моментов. А так как работали они исключительно наемниками… В общем, сообщение фарольца стало для ренегата приятным сюрпризом, и он горячо поддержал желание парня вернуться назад в крепость, где в данный момент находился сын предводителя сильнейшего из северных Копий.
Именно рыжеволосый эльф должен был донести до темноволосого воителя слова своего отца и подробности будущего соглашения. Но уже сейчас можно было сказать, что восстание Даракаса против власти вероломного Великого Князя становилось все менее безнадежным…
" — Если удастся вытащить Фирлика из Сердца Сурала, то возможно получиться взять штурмом столичный дворец и тогда… " — Рука, потянувшаяся к растущему неподалеку съедобному грибу, замерла на полпути, а сам мятежник хрипло расхохотался. — Пока мы спим, враг не дремлет, да, Улиэль?
К позициям гномьей армии с тыла подходило Копье беловолосого ставленника Великого Князя. Несмотря на отсутствие знамен или каких-то отличительных знаков, этих воинов Даракас не перепутал бы ни с кем. Прекрасно вышколенные солдаты, чеканя шаг, маршировали в сторону лагеря низкорослых бородачей и их выучка, а также прекрасное снаряжение сказали опальному предводителю намного больше любых слов.
" — Зачарованные нагрудники, рунические щиты, колчаны магических стрел… Что-то многовато дорогих игрушек получается, особенно для целого Копья. Обычно такое хорошее снаряжение есть только у ветеранов двух-трех военных кампаний, которых даже в моем отряде было несколько десятков, а тут несколько сотен одели с зачарованной иголочки. Видимо наш «многоуважаемый» правитель и в самом деле сильно рассчитывает на Улиэля, раз он так сильно потратился на его бойцов…" — Для гномов прибытие остроухих союзников не стало сюрпризом — из их лагеря вышло несколько низкорослых воинов, с ног до головы закованных в стальные доспехи и подойдя к предводителю эльфийского отряда, начали о чем-то с ним переговариваться. — " А вот этого мрачного верзилу я точно где-то видел."
Лидером Копья оказался не Улиэль, а смутно знакомый Даракасу эльф: огромный воин с покрытыми шрамами лицом, что также как и бородатые коротышки, был облачен в полную латную броню, оставляя открытым лишь свое лицо, а на поясе вместо привычной сабли висел массивный топор. И что было довольно странным — вспомнить, где конкретно он видел этого громилу опальный командир никак не мог, хотя раньше он на свою память никогда не жаловался.
" — Может, это кто-то из аристократии Великого Леса? При дворе Князя хватало самых разных лизоблюдов, и было бы логичным, если бы он послал верного слугу «приглядеть» за своим ставленником." — Двор правителя Княжества Осенней Листвы был настолько обширен, что знать каждого вельможу в лицо не получалось даже у долгоживущих эльфов, так что Даракаса ничуть не удивил тот факт, что «нянька» Улиэля никак не хотела вспоминаться. — «Хотя какая мне, собственно, разница? Выбранный лично Великим Князем надсмотрщик полным идиотом быть не может по определению и дела красноглазых в любом случае стали хуже…»
До того, как к бородатым недомеркам подошло подкрепление в виде пусть и не целого, но все же Копья эльфийских воинов — у обороняющих Гор-Макул дроу еще были неплохие шансы продержатся до подхода своей главной ударной силы в виде матриарха Азиль. По прикидкам опального командира, армия гномов насчитывала около двух-двух с половиной тысяч бойцов. Раньше их было больше, но коротышкам пришлось выделить часть сил на охрану входов в пещеру и основной ударный кулак стал примерно на треть слабее.
Против полутысячи бойцов темных эльфов, часть из которых была мечниками Дома Кровавой поступи, численное преимущество гномов было не таким уж и решающим. Тем более, что красноглазыми командовал Илариль, а помимо обычных воинов на стороне подземного народа сражались также и монстры Дома Пастырей Плоти.
Да, бородачи хорошо подготовились, и большая часть их солдат представляла из себя тяжелых латников, плотный строй которых сводил на нет фехтовальное мастерство отдельно взятого красноглазого воина. Но преимущества — это логические продолжения недостатков и слабость тяжелой пехоты крылась в её же силе: чтобы подобная тактика сработала, бойцов сперва следовало построить в плотные ряды и только потом отправлять против врага. А темные эльфы просто не давали гномам собраться внутри крепости, и покрытые татуировками мечники вырезали низкорослых латников до того, как те успевали выстроиться в боевой порядок.
Но с приходом Копья Улиэля ситуация на поле боя резко менялась.
Сородичи Даракаса, что прибыли в количестве аж трех с половиной сотен, могли спокойно выступить в качестве крепкого авангарда, захватить плацдарм на крепостной стене, а после удержать его до подхода бородатого союзника — первоклассная выучка и качественное снаряжение вполне позволяли воспользоваться подобной тактикой.
Вот только темноволосый ренегат сильно сомневался, что ставленник Великого Князя так поступит. В то, что Улиэль от доброты душевной решил помочь гномам захватить Гоз-Макул, опальный командир не верил абсолютно — любимчик правителя Великого Леса был той еще сволочью и слово «честь» ему было знакомо еще меньше, чем самому Даракасу, хотя темноволосый воитель имел репутацию самого беспринципного из предводителей Копий лесного народа.
Эльфы явно пришли сюда за головой своего ренегата и будут ли они принимать прямое участие в осаде — оставалось большим вопросом, так как своих бойцов сородичи опального командира ценили несколько больше, чем жизни короткоживущих рас, а в схватке с дроу серьезные потери были неизбежны — темноухие были совершенно не тем противником, которого стоило недооценивать.
И сейчас перед Даракасом вставал серьезный вопрос — что же делать в такой непростой ситуации?
Если отряд Улиэля пришел сюда конкретно по его душу, то темноволосому эльфу стоило прямо сейчас брать ноги в руки и бежать как можно дальше от шустрой беловолосой сволочи. Отборные воины боевого Копья — это не охрана поместья Заклинателя Плоти, а сам Даракас уже не находился под действием стимулирующих зелий и к тому же был довольно ощутимо потрепан.
Такой бой предатель Великого Леса никак бы не выиграл.
Но в случае его побега крепость была практически обречена — если ставленник Великого Князя смог просчитать действия опального командира и догадался, что он попытается договориться с темными эльфами, то после бесследного исчезновения ренегата, Улиэль просто возьмет штурмом Гор-Макул, предположив, что беглец спрятался именно у красноглазых.
Во всяком случае, сам Даракас именно так бы и сделал, а беловолосый приспешник правителя лесного народа был не сильно глупее мятежного полководца.
" — Стало быть, будем действовать хитрее… В данный момент мне нужно, чтобы бойцы Улиэля не полезли на стены цитадели и добиться этого будет не сложно — достаточно просто показаться им на глаза. А вот дальше начнутся проблемы." — Слегка поморщившись от кое-как обработанных и оттого сильно ноющих ран, темноволосый эльф подтянул к себе мешок с припасами и начал изучать его содержимое. — " Убежать от отряда хорошо подготовленных эльфов будет сложно, особенно если их будут вести бородатые проводники. Долго в таком темпе я не протяну…"
Припасы опального командира были небогаты — пара горстей засушенных грибов, несколько бинтов, которые раньше были плащом Даракаса, да один наполовину разрядившийся магически кристалл, который мятежник использовал в качестве факела.
" — Нда, негусто… С таким смехотворным арсеналом можно даже не пытаться устроить засаду или поставить капканы. Просто не из чего их делать. Хотя одному фарольцу это никогда не мешало. " — Вспомнив Мизара, ренегат Великого Леса неожиданно расхохотался и отложив мешок в сторону, вернулся к изучению лагеря противника. — «Воистину у с