— Дренажный канал, — сказал Туркио. — На территории космопорта их много.
— Точно. На Кибеле бурный сезон дождей, не так ли? Вода стекает по каналам и собирается в резервуарах водохранилища.
Корис тихо фыркнул.
— Клянусь, этот ретивый щенок нашел способ вернуться обратно в космопорт. Каналы стока выведут нас прямо под расположения Несущих Слово.
Сахиил изучил открытый люк.
— Умная тактика, Аркио. Хотя… Мы попадем туда, и что потом? Если объявимся в самом средоточии предательской сволочи, там будет не легче, чем на баррикадах.
Он жестко взглянул на Кориса.
— Мне уже сказали, что это верная смерть.
— Конечно, — подтвердил Аркио. — Именно поэтому надо отправить туда лишь нескольких людей. Брат-сержант Корис, поправьте меня, если я ошибаюсь, но, кажется, оборонительными батареями космопорта можно управлять в одиночку?
— Противокорабельными пушками? — Корис кивнул и посмотрел на выжившего технодесантника своей роты. — Если взять с собой Люцио, это возможно.
Технодесантник в знак согласия стукнул кулаком по своему нагруднику с эмблемой в виде шестерни и черепа.
— Я приложу к этому руку. Запросто получится!
— У вас будет оружие, и что? — спросил Сахиил. — Удар по Несущим Слово нанести не удастся — прицел так низко не опустить.
Рафен почувствовал прилив возбуждения: план раскрывался перед ним.
— Мы используем пушки не против наземных отрядов, мы нацелим их на «Лорда Огра».
— На флагманский корабль? — спросил Люцио. — Он прямо над нами, на орбите. И если рухнет, получится что-то вроде метеоритного дождя.
— Это граничит с безумием, — отозвался Корис. — Но, во имя Сангвиния, мы сделаем это!
Сахиил потянулся к бархатной сумке на поясе.
— Приказы будут такие. Я лично возглавлю ударную группу. Аркио, присоединяйся ко мне вместе с Корвусом и Люцио.
Жрец повернулся к Корису:
— Брат-сержант, отбери бойцов нам в сопровождение. Когда мы окажемся внутри космопорта, ты с остальными воинами устроишь диверсионный рейд на периметре.
Корис отдал честь, плохо маскируя разочарование от полученного приказа. Ветеран явно надеялся лично возглавить ударную группу.
— Как прикажешь.
Когда Сахиил отошел, Рафен положил руку на плечо командира.
— Сержант, отправьте меня туда.
Корис вскинул бровь.
— Хочешь приглядеть за парнем? На случай, если он снова блеснет тактической смекалкой или вдруг красноречие накатит?
Рафен коротко кивнул.
— Ладно. Заодно возьми Алектуса и собери все боеприпасы, какие есть.
— Трон, вам же почти ничего не останется…
— Чепуха! — отмахнулся Корис. — Мы будем забрасывать врагов камнями, а надо будет — покроем руганью. Ты займись планом своего братца — заставь его сработать!
Рафен больше ничего не сказал; погрузились в молчание и другие космодесантники. Сахиил поднял медный кубок и прошептал слова благословения. Все Кровавые Ангелы приблизились к сверкающей копии Алого Грааля. Жрец боевым ножом рассек свое обнаженное предплечье и позволил крови струиться в чашу. Затем он передал Грааль Корису, который сделал то же самое. Сосуд переходил из рук в руки, и каждый добавлял в него капли своей крови. Чаша для причастия имела ту же форму, что и самый священный из древних артефактов ордена — Алый Грааль, содержащий в себе кровь каждого высшего сангвинарного жреца. В писании ордена говорилось, что эти люди получили истинную кровь примарха, которую впрыснули им в вены во время священного ритуала. В их числе был и Сахиил. Наконец жрец сделал глоток из чаши.
— Мы связаны кровью, — произнес он, — и служим через кровь.
Сахиил пустил сосуд по рукам, и каждый воин пригубил темной, с медным привкусом, жидкости.
— Мы пьем чашу нашей победы и вспоминаем павших.
Пустой сосуд вернулся Сахиилу в ладони.
— За Императора и Сангвиния!
Последние воины Империума на Кибеле все как один воскликнули:
— За Императора и Сангвиния!
Сточный канал оказался тесен для космодесантников, но позволял пробираться по пояс в воде, не тревожа ветхую кирпичную кладку стен. Каналы перестраивали веками; по мере того, как поверхность Кибелы становилась местом упокоения жертв войны, дренажные трубы расширяли и достраивали. Кое-где, под фундаментами огромных склепов и мавзолеев, космодесантники могли встать попарно, на других участках приходилось двигаться гуськом. Алектус шел первым, неярким биолюмом освещая дорогу. Тусклые зеленоватые отблески плясали на стенах и поверхности стоячей воды.
Рафен заметил мелких насекомых, паразитов и падальщиков, которые разбегались при свете лампы. Время от времени Алектус останавливался и изучал путь; слабый свет озарял надписи на мемориальных камнях — старинные тексты на высоком готике. Десантники осмотрели один такой памятник, завалившийся набок и наполовину ушедший в землю. Вырезанные на нем имена сотен людей тянулись бесконечной чередой букв — жертвы давно забытых злодеяний в мире, которого, возможно, уже не существует. В детстве надгробия чем-то привлекали Рафена и одновременно отталкивали, словно уже тогда он чувствовал, что однажды найдется камень с его именем. Рафен понял, что Люцио стоит у него за спиной, и воспоминания оборвались. Алектус снова двинулся вперед, и Рафен последовал за ним.
По мере приближения к космопорту случайные дуновения ночного воздуха в туннелях участились. Они приносили тревожные звуки, призрачные и бессвязные. Консистенция воды заметно изменилась, поток замедлился, стал темным и маслянисто заблестел. Алектус снова остановился и быстро просигналил жестами. Рафен кивком дал знать, что понимает, и передал сообщение Люцио: десантники наткнулись на полуразрушенный участок стены, миновать который можно было только ползком. Алектус скользнул в густую воду, и свет биолюма исчез вместе с ним.
Рафен позволил оптике шлема адаптироваться к темноте — изображение канала сделалось серым. Он сначала по колено, а затем по грудь погрузился в воду и оказался в объятиях потока. Под водой космодесантник продвигался на ощупь, пальцами отыскивая проход между наслоениями щебня и толстыми слоями потревоженного ила. Один раз под руку попалось нечто, подозрительно похожее на бедренную кость, но он уже оставил ее и выбрался из вязкой хватки сточных вод. Алектус потянул Рафена за собой и помог ему встать на ноги. Космодесантник провел рукой по лицевому щитку шлема, вытирая жирную грязь. Красная керамитовая перчатка растерла по визору багрово-черные глянцевитые сгустки свернувшейся крови. Рафен понял, что инстинктивно задержал дыхание, хотя герметичная броня Адептус Астартес имела внутренний источник кислорода. Переключив воздушный клапан снаряжения, он позволил себе глотнуть спертого воздуха канала, и на него мгновенно обрушились миллионы запахов.
Крови тут было по колено, все десантники поняли это, даже не анализируя специально. Как только Кровавые Ангелы выбрались из потока, Рафен осмотрел место, где они всплыли.
Отряд находился внутри периметра космопорта. По расчетам, совсем близко расположена точка приземления первого из челноков «Беллуса». Узкая труба вела в высокий сводчатый коллектор, где сходились другие, более мелкие сточные каналы. Примерно в шести метрах над головами потолок рассекала длинная щель. В эту полосу, перекрытую толстыми прутьями стальной решетки, смотрело темное небо.
В сезон дождей сквозь эту решетку с феррокритового покрытия взлетной площадки стекала вода, но теперь оттуда струилось нечто иное. Над водосточным желобом громоздилась гора, сочащаяся кровью. Это были тела. На многих сохранились фрагменты брони Кровавых Ангелов. Сверху падал бесконечный кровавый дождь, словно павшие приветствовали своих братьев, совершая таинственное миропомазание.
Сквозь стук капель этого скорбного благословления пробивался иной шум. Демагоги и механизированные ораторы-дроны Несущих Слово, выстроившихся плотными рядами, возносили благодарность за свою победу. Рафен едва воздержался от плевка и проклятий. Аркио стоял рядом, задрав вверх голову в шлеме; выражение его лица скрывала грозная маска.
— Брат? — спросил Рафен шепотом. — Ты что-то видишь?
С почти физическим усилием Аркио оторвался от жуткого зрелища и ответил:
— Только мертвецов.
Несущие Слово разбили лагерь среди разгромленных сооружений порта. Танкред отыскал своего господина, когда тот ковырялся в куче мягкого и белого, как рыбье брюхо, мяса. Одной рукой он держал шлем космодесантника, словно чашу, и выглядел обманчиво расслабленным на своем авто-троне. Пока Мучитель подходил поближе, Искаван следил за ним глазами, придерживая шлем возле губ и слизывая с него застывшую кровь.
— Говори, — проворчал он.
По голосу темного апостола Танкред немедленно догадался, что тот раздражен, несмотря на одержанную над Кровавыми Ангелами победу.
— Новости с орбиты, господин. «Вечная панихида» определила местоположение человеческого корабля в атмосфере газового гиганта и приступила к обстрелу с низкой орбиты. Под руководством Губительных Сил мы вынудим их покинуть логово и уничтожим.
Искаван сплюнул.
— И впрямь прекрасная победа, — произнес он голосом, свинцово-тяжелым от сарказма. — Однако святое убийство в любых количествах все равно не уменьшит моего отвращения!
Щупальце, которое заменяло Танкреду руку, задрожало — так было всегда, если он испытывал интерес.
— Что вас беспокоит, милорд? Вы захватили мир во имя разрушения, но сторонитесь наших победных пирушек. Хотел бы я знать, почему.
Вместо ответа Искаван осушил шлем Астартес, а затем швырнул его подальше в ряды своих поющих воинов.
— Ты был там, Танкред, и видел все так же хорошо, как и я. — Он покачал головой. — Мы отошли по распоряжению магистра войны. Мы отступили… — при этих словах апостол задергался от гнева. — Что это за приказы, из-за которых Несущие Слово уступают врагу?
Он вскочил и пнул поднос с едой.
— Всегда вперед и никогда назад! Клянусь глазами Лоргара, это наше кредо!