Пока дальнобои и истребители воевали с вактами, требушеты не прекращали работу, и в конце концов их старания увенчались первым успехом. Одна из башен-излучателей, заполучив в бок очередной снаряд, с пронзительным скрежетом согнулась пополам, отчего ее вершина практически достигла земли. Световой экран перед ней погас и больше не загорелся. Но периметр не желал так легко сдаваться. Экраны двух соседних башен, что также подвергались нещадному обстрелу, тут же растянулись в длину, перекрыв собой брешь.
И тем не менее даже невооруженным глазом было заметно: их мощность не беспредельна. Рассеивание энергии для поддержания целостности барьера привело к тому, что на данном участке он стал прозрачнее и ниже. И вдобавок замерцал так, что сквозь него, если разогнаться и подгадать момент, можно было прорваться на бронекате. Правда, лишь в теории. В действительности мы не могли позволить себе столь рискованные эксперименты. Слишком аритмично пульсировал экран, чтобы гарантировать нам успех такого прорыва.
Второй излучатель был разбит и погашен в тот момент, когда на южном небосклоне появилось целое скопление летящих объектов. Мы обратили на них внимание немного запоздало, поскольку первое время они двигались на фоне Столпа, сливаясь с его иностальной поверхностью. Зато, когда объекты наконец-то стали видимыми, было уже невозможно спутать их с чем-то еще.
Четырнадцать летучих кораблей, среди которых имелись и хорошо знакомые мне четырехмоторные «галоши», и «галоши» покрупнее, шли к нам на малой высоте, развернувшись во фронт. Судя по всему, вакты успели передать хозяевам четкую картину происходящего, потому что поведение Вседержителей напоминало целенаправленную атаку, а не поисковую операцию. И когда вторая световая башня тоже пала, мы уже могли рассмотреть не только вражескую флотилию, но и закованных в громоздкие скафандры пилотов и бортстрелков.
Часть последних, как тогда, на Змеином карнизе, разместилась на выдвижных консолях под днищами летательных аппаратов. Стрелки, которым там не досталось мест, попросту выстроились у бортов. Со скольких Столпов были стянуты сюда эти силы, неизвестно. Но если рядовую башню в Красном разломе стерегли всего три бойца, один вакт и одна «галоша», можно предположить, что, подступив к Новому Жерлу, мы переполошили столповых хранителей всей южной Атлантики.
Защитный экран на нашем направлении стал практически не виден и не просто мерцал, а работал с перебоями. Но он все еще представлял для нас угрозу. «Носорог» шел в атаку не один, а с большой группой прикрытия. Нам предстояло затеряться среди других бронекатов, ведь чем позже Вседержители заметят бомбу, тем лучше. По этой же причине мы соорудили вокруг нее из иностальных листов легкоразборный маскировочный футляр. Понятно, что уловка была так себе, но, если она хотя бы ненадолго запутает противника, и то хорошо.
Прикинув, что уничтожение третьей цели создаст брешь, которую оставшиеся излучатели уже не закроют, команды требушетов сосредоточили обстрел на этой башне. А стремительно приближающиеся враги выбрали исполинские дальнобои в качестве своих первостепенных целей. И обрушили на них такую прорву снарядов, что их свист и удары слились в один непрерывный шквал.
Стрелки на требушетах и экипажи заряжающих строймастеров прятались за усиленной броневой защитой. Но вот защитить от такой атаки подвижные механизмы огромных орудий было невозможно в принципе. Самыми уязвимыми оказались пращи из толстых иностальных тросов. Снарядам даже не требовалось полностью перешибать их. Натянутые под весом каменных глыб, надорванные тросы быстро расплетались и лопались. После чего катапульта становилась полностью небоеспособна, поскольку ее починка под таким обстрелом была невозможна.
Мы понесли первые потери не только в технике, но и в живой силе. Второй вышедший из строя требушет получил критическое повреждение в тот момент, когда катапульта производила выстрел. Не успевший вылететь из перебитой пращи снаряд рухнул вниз, прямо на подбросившее его в воздух орудие. Расколовшись в падении об орудийное коромысло, глыба обрушила на палубу не только его и трехсоттонный противовес, но с сама раскололась на куски, уберечься от которых повезло не всем стрелкам. Считаные секунды, и размахивающий многометровой пращой дальнобой превращается в груду обломков, погребающую под собой немало человеческих тел…
Три из пяти требушетов были уничтожены еще до того, как Вседержители вошли в зону досягаемости нашего дальнобойного вооружения. И едва эскадра смогла худо-бедно прикрыть оставшиеся требушеты, она незамедлительно это сделала.
Первый залп эскадры накрыл летучие корабли встречным шквалом ядер и болтов мощных баллестирад. Конечно, по сравнению со шквалом «Подергушек», наш выглядел жалко, однако небольшое смятение в рядах врага он навел. Ни одна из «галош» не упала, но их прежде слаженная стрельба поутихла и стала рассеянной, поскольку некоторые из них пережили легкую встряску.
Наши трофейные пушки не принимали участия в обстреле воздушной флотилии. Их черед придет, когда станет по-настоящему жарко. К тому же, открыв из них стрельбу сейчас, мы рассекретим себя раньше времени. И обозначим «Носорог» для противника главной мишенью еще до того, как прорвемся через периметр. Допустить такой просчет было равносильно поражению. Успех нашей миссии целиком зависел от того, когда Вседержители раскроют наш замысел и вычислят среди бронекатов тот, который представляет для них наибольшую угрозу.
Что ни говори, а бойцы Дирбонта были похрабрее матросов покойного Ферреро. Даже находясь под ураганным обстрелом, уцелевшие требушеты продолжали бить по целям. Никто из стрелков не дрогнул, не бросил пост и не пустился наутек. И рухнувший в итоге под их натиском третий излучатель стал лучшей наградой тем, кто выжил. А также – достойным оправданием гибели тех, кому пришлось ради этого принести себя в жертву.
На момент, когда это случилось, глыбы швыряла всего одна гигантская катапульта. На палубе у нее творился сущий ад. В какой-то мере ее бойцов выручало то, что часть летучих кораблей отвлеклась на перестрелку с другими дальнобоями, а часть тех, чьи экипажи не сориентировались в обстановке, продолжала воевать с разбитыми требушетами. Ад для них прекратился, когда пала третья башня, и в периметре наконец-то образовалась полноценная брешь. Вседержители среагировали на ее появление подобно базарным голубям, слетевшимся к брошенной на землю пригоршне зерна. Все до единой «галоши» тут же прекратили кружить над эскадрой, развернулись и, бегло отстреливаясь, устремились к разрыву.
Края бреши не были резко очерчены. Световой барьер в тех местах не обрывался, а плавно растворялся в воздухе. И полностью исчезал где-то на полпути между крайними целыми и уничтоженными излучателями. От периметра был «откушен» фрагмент длиной около полукилометра, однако полагаться на удачу и кидаться туда напропалую мы, разумеется, не стали. Тот факт, что мы не наблюдали там свечения, еще ни о чем не говорил.
Едва над адмиральским бронекатом взметнулся сигнальный вымпел «Приготовиться к атаке!», и катапульта одного из дальнобоев тут же выстрелила в просвет удивительным снарядом: клеткой, в которую была засунута живая коза. Полумертвой от ужаса козе было невдомек, сколько пар глаз следят за ее коротким полетом. Даже отплывшая от берега Владычица и та наверняка удостоила вниманием бедное животное, роль которого в сегодняшней битве было трудно переоценить. Именно ему предстояло дать окончательный ответ на главный вопрос: есть ли смысл прорываться дальше или наша атака на Новое Жерло потерпела фиаско.
Даже умри рогатая испытательница еще в полете, это никак не повлияло бы на ход испытания. Можно было и вовсе запустить через периметр кусок вяленого мяса или даже дерева, но мы решили задействовать для чистоты эксперимента живого подопытного. Сотни людей затаили дыхание, глядя, как клетка с козой взмывает в небеса, подлетает к периметру, пересекает его и… падает на землю с никуда не исчезнувшим животным! Жесткое приземление убило его, зато его смерть вселила в нас новые силы и надежду. Брешь в периметре проницаема! И пока Вседержители не заткнули ее, следует ввести на территорию Жерла как можно больше войск, дабы учинить там хаос…
– Полный вперед! – отдал я приказ механикам вслед за капитанами прочих бронекатов. И, наскоро попросив богиню Авось не спускать с меня глаз – хотя бы в ближайший час, – повел «Носорог» к бреши.
Формально мы являлись частью боевого порядка, но адмирал Дирбонт наделил меня правом действовать по своему усмотрению. И, более того, выдал мне набор сигнальных вымпелов, с помощью которых я смогу затребовать поддержку или приказать ближайшим бронекатам расчистить мне путь. Дарио до поры до времени отсиживался в трюме и наблюдал за битвой через бойницы. Против чего он, естественно, не возражал. История и человечество не простят ему, если он вдруг погибнет от шального снаряда в шаге от заветной цели.
Прорыв через брешь…
Это было начало разыгравшегося окрест нас кровавого хаоса. И как бы я ни готовился к нему, как бы ни уповал на накопленный мной боевой стаж, так и не смог обрести хладнокровие Сандаварга. Зато теперь я прекрасно понимал Дарио, не желающего идти на смерть в компании незнакомых ему южан. Если бы не расположившиеся на орудийной площадке Убби и Долорес, а также работающий бок о бок с механиками Гуго, я тоже ощущал бы себя сейчас вконец одиноким и несчастным. Но присутствие моей команды помогало мне сохранять достоинство перед незнакомыми парнями с «Носорога»… Ну, или хотя бы не выказывать страха, что рвался из меня наружу, словно та коза, когда ее заряжали в катапульту. Хотелось надеяться, что Малабониту, Сенатора и северянина мое присутствие у штурвала также ободряет, пускай даже весь мой прежний опыт стоил сейчас куда меньше, чем опыт любого из капитанов Дирбонта.
«Галоши», самые крупные из которых держались в воздухе аж на десяти вихрях, встречали нас, зависнув не в самом просвете, а отлетев немного вглубь запретной территории. Инопланетяне демонстрировали вполне земную практичность: на подъезде к бреши наше войско перестроится в более узкий и сомкнутый порядок, обстреливать который будет не в пример удобнее. И деваться нам решительно некуда. Иным способом через такой заслон не пробиться. Вот почему, насколько я знал, адмирал Дирбонт поставил в первые ряды исключительно добровольцев. Тех капитанов, чьи бронекаты должны были принять на себя основной удар и имели мало шансов уцелеть.