– А теперь – с настоящими немцами?
– Вот этого ни Молчанов, ни кто-либо из его «птенцов» сказать не смогли. Сами они за границей, видите ли, не бывают. Подобно всем московитам, они почитают Москву душой и сердцем материальной и духовной вселенной, а Петербург – чем-то сродни буйно разросшемуся гнойнику, необходимому лишь для поддержания связей с западными купцами. К тому же, – добавил Исидро, – и путь туда не так близок. В разгаре зимы вампир без сопровождающих, пожалуй, мог бы добраться из Москвы в Петербург за два дня, если сумеет найти надежное убежище в Бологом, но лично я бы не стал даже пробовать. Неупокоенных в Петербурге всегда проживало исчезающе мало, и хозяевами там обычно становились те, кому не хватало сил утвердиться где-либо еще.
– А девушка-вампир, погибшая осенью?
– О ней ему ничего не известно. Леди Ксения – наша прекрасная переводчица, состоящая с Голенищевым в переписке, – заверила меня, что Голенищев также не знает о ней ничего. В противном случае граф постарался бы залучить ее в союзники, а не чинить ей зло. Как, разумеется, и Даргомыжский.
– Либо все они врут…
Сделав паузу, Эшер поставил стакан с чаем на каменный выступ в основании очага.
– Либо все они врут, либо… что? Что может правительство кайзера предложить вампиру? Власть? По-моему, с учетом слабости санкт-петербургского хозяина предложение не слишком соблазнительное. Пищу? Бог знает… трущобы обширнее, чем в российской столице, найдутся разве что в Индии и далее на восток, и семьи пропавших даже не смеют жаловаться. Что еще?
– Вот чтобы выяснить это, – ответил Исидро, – нам и придется проехаться. Прага – Варшава – Кельн – Франкфурт – Мюнхен… и, наконец, Берлин.
«Миссис Л. М. Эшер,
Холивелл-стрит, Оксфорд
Акции дядюшки Уильяма вполне надежны тчк однако ваш супруг опасно болен приезжайте незамедлительно тчк Петербурге свяжитесь Айзексоном тчк
Глава десятая
Телеграмму от имени Исидро Эшер отослал Лидии из Москвы, с Курского вокзала, перед самым отбытием десятичасового поезда. Продолжение полночной беседы лишь укрепило его в убеждении, что отъезд следует перенести на более ранний, утренний час, и Исидро с сим мнением согласился.
– «Птенцов» у Молчанова много, – заметил вампир примерно за час до рассвета, укладывая в чемоданы одежду, туалетные принадлежности и свежие рубашки (в аккуратности он не уступал ни единому из знакомых Эшеру денди). – Недоверие Молчанова к западному, как он выражается, «суемудрию» лишает смысла любые попытки предугадать, что он предпримет, буде вампир-иностранец застрянет в Москве, поскольку его слугу постигла беда. Тем более что сам он не мыслит большего счастья, чем вечная жизнь в пределах России. Полагаю, ни вам, ни мне задерживаться в Москве до наступления следующей ночи не стоит.
– И я спорить с вами об этом не стану.
Согласно подсчетам Эшера, до Петербурга Лидия должна была добраться в три дня. Сколь бы сильно ни тосковал он по ней, мысль о ее приезде сюда – и вмешательстве в дела вампиров, в такие дела, от которых он неизменно оберегал жену дома, в тихом, чопорном Оксфорде, – повергала его в ужас. Однако если они с Исидро возьмутся за поиски санкт-петербургского «чужака» самостоятельно, чтоб выяснить, как он зовется, из какого гнезда, какими связями, какими ресурсами располагает, каковы его планы, искать придется в Германии, а в силу природы Исидро ни ему, ни Эшеру осуществить подобное одному не удастся.
А вот Лидия в том, что человек-одиночка мог предпринять для розысков чужака в Санкт-Петербурге, разбиралась прекрасно. Разыскивавшая логова вампиров и прежде, она точно знала, на что обратить внимание, причем не только в банковских книгах, в суммах, датах передачи имущества, именах владельцев счетов, но и в материях куда более тонких – в царстве слухов, сплетен и газетных статей. Возможно, она не отличала Тройственной Антанты от Тройственного Союза[30], не помнила ни имени, ни даже партийной принадлежности премьер-министра, однако девичество в лондонском высшем свете наделило ее талантом вычленять полезную информацию из ни к чему не обязывающих бесед, из ответов на кстати заданные вопросы, из разговоров людей, позабывших, что их могут услышать, и все это – в сочетании с исключительным нюхом на деньги.
А Эшер, целую жизнь использовавший именно эти деликатные навыки во имя королевы и родины, давным-давно понял: внимание к слухам, к сплетням, к случайным обмолвкам, а также своевременный взгляд в финансовые документы нужного человека обычно приносят гораздо лучшие результаты, чем драматическое, на волосок от гибели бегство с похищенными секретными бумагами под полой.
Долго ли чужак намерен пробыть в Петербурге, куда собирается отправиться после, Эшер даже не подозревал, но нимало не сомневался: быть может, другой возможности расстроить союз вампира и кайзера им не представится, и все-таки… Всякий раз, как Лидия начинала вникать в коммерческие дела Неупокоенных, он чувствовал себя так, точно жена на его глазах бежит через вольер со спящими львами.
– Разумовский добудет ей любые банковские книги, какие потребуются, – сказал он, оторвав взгляд от телеграфного бланка и взглянув на Исидро, умостившегося на уголке малахитового с позолотой письменного стола в крохотной библиотеке особняка.
Время близилось к шести утра, к первым робким отсветам утренней зари. Из оставленной дома копии адресной книжки Лидия выяснит, что человек, упомянутый под фамилией «Айзексон», – Разумовский, а любое упоминание о железнодорожных акциях дядюшки Уильяма – метка, означающая: «Следующей фразой надлежит пренебречь, она здесь только для виду».
– Если наш чужак – германец, дела он ведет через германские банки. А счесть Лидию хоть сколько-нибудь опасной петербургским претендентам на власть даже в голову не придет, я уверен. Такие тонкости выше их понимания.
– Русские…
В бесцветном тоне Исидро блеснула одинокой неяркой звездой целая бездна конкистадорского презрения к туземцам. Сам он, узнав, как Лидия сопоставила завещания, акты о передаче имущества, переводы средств со счета на счет и тайные операции с акциями и облигациями на предъявителя и что из этого извлекла, немедля сменил образ жизни, надежно исключив возможность подобных расследований в его отношении. Для человека, умершего в 1555-м, он на удивление хорошо освоил современные новшества наподобие телеграфа, счетов в зарубежных банках и консолидированных частных холдинговых компаний со штаб-квартирой в Нью-Йорке.
– Более того, они скоро разъедутся, отправившись в Крым, в Киев или в Одессу. Еще месяц, и наш чужак получит столицу в полное свое распоряжение, хотя какая ему от этого выгода, мне неизвестно. Сам он без малого на два месяца окажется взаперти, а петербургские подвалы неглубоки и изрядно сыры. Но, думаю, с вашей леди вам лучше не видеться иначе как при свете дня.
– И насчет этого я также спорить с вами не стану.
Наутро оба отбыли из Москвы десятичасовым поездом, экспрессом, с ревом понесшимся через плоские равнины полей, где из-под снега едва-едва начинала проглядывать сырая земля. Запершись в выкупленном целиком купе первого класса, Эшер забылся легким, чутким сном Заграницы. Снился ему бесконечно огромный железнодорожный вокзал с золотыми, как в Адмиралтейском зале Зимнего дворца, колоннами меж платформ. Там Эшер с Лидией искали друг друга, прыгали с поезда на поезд, спасаясь от какой-то жуткой опасности, ехали до конечной и возвращались назад в надежде встретиться, прежде чем их настигнет безликая, безмолвная, насквозь пропахшая гниющей кровью тварь.
В девять тридцать вечера того же дня он взошел вверх по лестнице, ведущей к дверям «Императрицы Екатерины», и тут dvornik вручил ему письмо. Как ни странно, клей на конверте оказался нетронутым.
«Джулу Пламмеру,
“L’lmperatrice Catherine”,
Набережная Мойки, 26
Новый случай возгорания.
– А что я вам говорила! – Голос Эллен дрожал от неподдельной муки. – Я же предупреждала, мэм, разве нет? И вот, пожалте! Отправился мистер Джеймс на поиски этого своего кузена по такой ужасной погоде, да еще в Россию, будто нету на свете языческих стран потеплей, и на тебе, захворал! А я разве не предупреждала, что этим все и закончится, как в прошлый раз?
– В самом деле, предупреждала, – согласилась Лидия, свернув полученную телеграмму.
Сердце ее застучало как бешеное, и, разумеется, вовсе не потому, что она хоть на миг поверила, будто Джейми действительно болен.
«Дон Симон… Исидро…»
Зная, что бумага немедля выдаст дрожь пальцев, она отложила желтый листок в сторонку. Эллен, не сводившая с нее глаз, сдвинула густые, неопрятно косматые брови.
– Полноте, мэм, не волнуйтесь вы так, – сказала она, мигом отринув собственные тревоги. – Я уверена, дела не так скверны, как мистеру Симону кажется. Все будет в порядке.
– Да, разумеется.
Улыбнувшись толстухе-служанке, Лидия отметила, как холодны ее кисти и ступни, и поняла, что, должно быть, не на шутку бледна.
– Наверное, он всего-навсего простудился.
– Скорее всего, – согласилась Лидия и неторопливо перевела дух. – Не велишь ли ты Мику снести вниз, из кладовой, мои чемоданы? Кажется, сегодня вечером есть поезд в Лондон.
– А после что? – удивилась служанка. – Приедем туда среди ночи, да пока еще отель найдем…
Беззвучно разинув рот, Лидия поджала губы, нахмурилась и лишь после этого кое-как проговорила:
– Да. Да, конечно.
«Приедем»… Куда же деваться от этого табу, настрого запрещающего юным леди путешествовать в одиночку?
Из глубин памяти само собой всплыло лицо Маргарет Поттон – огромные голубые глаза, слегка испуганный взгляд из-за толстых стекол очков под сенью полей неописуемо старомодной шляпки.
«Дон Симон сказал мне, что я смогу найти вас здесь…»