— Вернувшись, она была просто усталой? Или напуганной?
— Усталой и напуганной. Думаю, она не хотела показывать это, но я все же заметила. Я не стала задавать слишком много вопросов, но полагаю, раньше у нее никогда не было физических ощущений во время видений. Но в этот раз, все было иначе. Стремился ли кто-то причинить ей вред или все дело в силе ее переживаний, но это впервые, когда ее способности причинили боль.
— Они развиваются? Или на них воздействуют какие-то усилия, которые прилагает Сэмюель?
— Я не знаю. Может и то, и другое. Я почувствовала что-то странное в этом месте, сразу же, как приехала в город.
— Что именно?
— Ничего такого, чему я могла бы дать точное определение. Маленький город, тихий, немного изолированный. Хотя, слишком тихий. Слишком… мирный. На самом деле, это жутковато. Мы проверяли здешнюю воду?
Она шутила. По большей части.
— Мы проверяли практически все, — ответил ей Бишоп. — Но пока не обнаружили ничего подозрительного.
— Может я и ошибаюсь. Но мне показалось более чем странным то, что даже местная газета не слишком-то много внимания уделила мертвым телам, найденным в реке.
— Ее владелец — член церкви. Так же как и главный редактор новостей и, по крайней мере, один из репортеров.
— Отлично, тогда возможно это и не так странно. Но не менее пугающе. Это означает, что влияние Сэмюеля распространяется и за пределы Резиденции.
— Да.
— И мы не знаем, является ли его влияние только эмоциональным и психологическим, или ко всему прочему оно еще и физическое.
— Да, мы не знаем. Пока. Но Резиденция — это центр, и там должны быть ответы. Сэмюель не покидал ее пределы в течение недель.
— Значит, в чем бы ни была странность, по всей вероятности причиной ее является Сэмюель, и самой интенсивной она будет там. Может, он становится сильней, просто естественно развиваясь. А может он вот-вот взорвется. В любом случае, это может влиять на наши способности, особенно когда кто-либо из нас находится в Резиденции или рядом с ней. Может изменять, колебать их. Развивать. У Сары ведь были проблемы, так?
— Да, — голос Бишопа слегка понизился. — Были проблемы в концентрировании, в фокусировании. И она чувствовала, как ее щит слабеет со временем.
— Я бы сказала, что ее чувства были верны, — голос Холлис оставался спокойным. — И по какой-то причине, щит не смог ее защитить. Вопрос в том, сможет ли щит Тессы защитить ее?
— Я должен верить, что сможет.
Выбор слов поразил Холлис, а особенно ударение, которое он сделал на втором слове, но до того, как она смогла проверить это, Бишоп задал ей следующий вопрос:
— Она уверена в Кавено?
— Похоже на то.
— А в других?
— Она не смогла понять офицера Кивер или Демарко, но сказала, что Рут Хардин — открытая книга.
— И что она прочитала?
— То, что и Сара докладывала несколько недель назад. Что Рут, как на первый взгляд и все женщины в Резиденции, верит в церковь и в Сэмюеля безоговорочно и полностью. Они, не раздумывая, встанут между ним и пулей.
— Настоящая преданность, — медленно сказал Бишоп.
— Угу.
— Ты не убеждена.
— В том, что они преданны ему — полностью убеждена. И в том, что они примут на себя пулю, предназначенную для него. Но я чувствовала бы себя уверенней, если бы один из нас смог забраться в их головы и понять точно, почему это так.
— Эллен Ходжес приходила к тебе еще раз?
— Пока нет. Возможно, чтобы прийти ко мне в Калифорнию, ей потребовалась вся энергия, которую она смогла собрать так быстро после своей смерти. Это далеко от Грейс, от места, где она умерла, и, похоже, это имеет значение.
— Они всегда могут найти тебя, верно?
Холлис вернулась на барный стул, сидя на котором она пыталась работать, и посмотрела на карты местности, разложенные на гранитной поверхности.
— Да, я определенно являюсь частью всего этого. Но ты это уже и так знал.
— Холлис…
— Бишоп, Богом клянусь, если ты не будешь откровенен со мной на этот раз — полностью откровенен — я уйду.
Ее голос был очень, очень спокойным.
— Хорошо, — наконец сказал ее начальник. — Но тебе это не понравится.
Глава 6
Добравшись до управления, Сойер сразу же велел Робин ехать домой. Но у него самого была гора бумаг и много вещей, над которыми надо было подумать. Дома его никто не ждал, поэтому проработать до самой ночи и возможно даже лечь спать на диване в своем кабинете, было для него куда предпочтительней возвращения в темную квартиру, где компанию ему мог составить только телевизор.
Да, достаточно печальный выбор для взрослого мужчины. Работа или пустая квартира. Что, черт побери, ты делал все эти годы?
Это был хороший вопрос. Он только хотел бы иметь на него хороший ответ. Чем занимается мужчина, подходящий к своему четвертому десятку лет не найдя женщины, с которой хотел бы разделить свою жизнь? Он работает. И если ему повезет, у него будет работа, на которую уходит большая часть времени и сил. А если ему повезет очень сильно, его работа будет что-то значить, и он может попытаться сделать этот мир лучше.
Или хотя бы просто придать ему смысл.
Хотя сейчас, ему не так уж и везло.
В управлении было тихо — вторая смена начинала подумывать об уходе домой в полночь и все разговоры за столом и по рациям сводились к этому и планам на следующий день. Если бы он не знал, что сегодня утром в реке было найдено тело женщины, то по расслабленному поведению своих офицеров точно бы не смог об этом догадаться.
Может быть, у них есть жизни.
«Нет, — думал он. — Есть что-то еще». Что-то большее. И это доставало его, и очень сильно. Они всегда казались ему на удивление отстраненными, во всяком случае, большинство из них. Сойер думал, что это — особенность офицеров, работающих в полицейских управлениях больших городов. Ведь там слишком сильная эмоциональная вовлеченность в расследования особо жестоких убийств могла бы очень быстро привести к полному истощению, но не в маленьком городке, в котором убийства все еще были редки.
Так, по крайней мере, было раньше.
Они должны быть более взволнованны этими убийствами. Или хотя бы заинтересоваться ими.
— Шеф, может кофе?
Он посмотрел на улыбающееся и слегка недоуменное лицо Дейла Брауна и нахмурился.
— Ты был на дежурстве сегодня утром. Почему ты все еще здесь, Дейл?
— Я вышел на еще одну смену потому, что Терри необходимо было съездить к матери в больницу в Эшвилл. В этом месяце у меня не много сверхурочных часов, а ты сказал, что если мы хотим получить их — сейчас самое время. Из-за тел найденных в реке.
Он действительно говорил подобное своим людям, но когда посмотрел на стол Дейла, то не увидел на нем ничего, кроме журнала.
Дейл проследил за взглядом начальника и сказал:
— Шеф, сейчас моя очередь отвечать на телефонные звонки. И пока единственный поступивший звонок — жалоба на то, что стерео у соседей включено слишком громко.
Сойер взял стакан кофе из рук офицера.
— Проверь списки пропавших снова. В радиусе ста миль. Мне нужно знать, есть ли хоть один шанс, что эти женщины были не из Резиденции.
— Конечно, шеф, — его голос звучал почти радостно.
Почему у него нет этого сосущего чувства под ложечкой?
Но Сойер не мог критиковать людей только за то, что они не были так расстроены из-за сложившейся ситуации, как он считал необходимым. Поэтому он остановился у стола лишь для того, чтобы забрать сообщения, а затем пошел в свой кабинет.
— Том? Что ты делаешь здесь? И уберись с моего стула!
Доктор Том Мейси — судебно-медицинский эксперт округа — убрал ноги со стола и, зевая, встал со стула Сойера.
— Я почти заснул, — признался он, обходя вокруг стола и садясь на неудобный стул для посетителей.
— Поэтому сегодня утром тебя не было на месте преступления? Вчера взял двойную смену в больнице?
В его доме тоже нет никого, к кому хотелось бы возвращаться.
— Да. И это не было местом преступления, мы оба это знаем. И даже не там выбросили тело, по крайней мере, в соответствии с уликами. Она просто зацепилась за то поваленное дерево.
— Тебе следовало быть там, Том.
— Я добрался туда так быстро, как только смог. И в любом случае я не смог бы сказать тебе больше.
— Лишь то, что ты сказал мне утром? Что она умерла около недели назад?
— Да, около того, — пожал худыми плечами Мейси.
Он был высоким и достаточно худым, чтобы слышать в свой адрес различные шуточки о мертвецах, особенно учитывая должность, которую он занимал в округе.
— Определить точное время очень сложно. Ночи были холодными и горная река просто ледяная в это время года, поэтому разложение, возможно, замедлилось — это если предположить, что тело бросили в воду практически сразу после убийства. Как правило, в этой реке не много хищников, но течение очень быстрое, и, судя по тому, что я увидел, осматривая тело, многочисленные посмертные раны, могли быть получены от поваленных деревьев и полузатопленных камней, пока оно плыло по реке вниз по течению.
— Вниз по течению от Резиденции?
— Ты же знаешь, я не могу сказать этого. Ее могли выкинуть в реку в двадцати милях.
— Или же в двух?
Мейси кивнул.
— Или в двух милях.
— А это значит, что она, возможно, из Резиденции?
— Я не могу исключать такую вероятность, — ответил Том Мейси.
Хантер кинул камешек в ее окно около десяти тридцати, и Руби легко выскользнула из окна своей спальни, чтобы присоединиться к мальчику.
— Ты рано, — прошептала она. — Мои родители пока не спят.
Не спят и продолжают спорить, но очень тихо, ведь она не должна была об этом знать. Спорят по поводу церкви.
— Они скоро лягут, — тихо сказал он в ответ. — А, кроме того, я подождал, пока они не уложат тебя.
Руби с болью вспоминала те дни, когда перед сном ей рассказывали многочисленные истории. И как мама последний раз проверяла ее перед тем, когда они с отцом ложились спать. Но девочка отогнала от себя болезненные воспоминания.