Моего нового знакомого звали Стас. Он прямо признался, что едет на Остров Восторга за материалом – чем сенсационней, тем лучше для его блога и канала. Я тут же подумал, что, подарив книгу, Стас, вероятно, хотел расположить меня к себе, сделать помощником в предстоящем расследовании.
– Откуда тогда приглашение? – спросил я, вспомнив, как бронировал билет.
– О, это достойно отдельной статьи. Если бы я рассылал не электронные, а бумажные письма, Почта России сделала бы меня своим почетным клиентом. Больше года забрасывал наугад, пока не клюнуло. Десятки клиник, тысячи пациентов… Легче вычислить и разговорить агента спецслужб. О таком чаще всего не сообщают даже родственникам. Это не афишируют.
– Бессмертие?
– Ага, бессмертие, – фыркнул Стас. – Или то, что за него выдают. Уверен, дальше регенеративных процедур и наноинъекций сомнительной эффективности они не продвинулись.
Я был схожего мнения. Сомневался, что глобальный прорыв в генной инженерии совершился столь тихо, без дыма и шума, без обезумевшей толпы престарелых знаменитостей и акционеров. Сумей ученые победить смерть, сегодняшний мир напоминал бы горящий муравейник. Нет, горящие муравейники, которые бьются друг с другом за эликсир молодости с не виданной ранее жестокостью.
– В общем, уже и не надеялся. И вдруг на почту падает приглашение с подробной легендой. Так что еду к любимому дедушке.
– А зачем это… вашему дедушке?
Стас подернул плечами.
– Сам хотел бы узнать. Дедушка перестал отвечать. Но приглашение настоящее: я проверил через толковых людей. А вы к кому?
Я рассказал об открытке невестки. О сыне не стал, хотя обычно не сдерживаюсь, вываливаю все на человека и прислушиваюсь к себе: полегчало?
Вероятно, моими мыслями владели «Водолазы». Я то и дело проводил пальцами по обложке, ощупывал корешок, открывал на случайной странице, цеплял взглядом фразу («слишком много теней от одной лампы»; «пуповина шланга тянулась в маслянистую воду») и закрывал. Мне не терпелось остаться с журналом наедине.
С потолка, из скрытых динамиков, то и дело раздавался дребезжащий голос, но я не мог разобрать, на каком языке делались объявления. Подводные крылья несли нас по океану, разделяющему бессмертных и смертных.
Глава 3
Лесистый берег протянул длинную костлявую руку пирса с наростом сторожевой вышки.
Остров Восторга.
Как только причалили, на теплоход пожаловали люди в бронежилетах и с автоматами. Самый крепкий и рослый, словно его назначили старшим именно по этому критерию, остановился в проходе, лицом к нам, и молча чего-то ждал.
– Проверка приглашений, – сказал Стас.
Он подошел к охраннику с телефоном в руке. Тот провел над экраном телефона наладонным сканером, равнодушно глянул на Стаса, на сканер, кивнул и посмотрел на меня.
Как назло, не открывался файл приглашения, что-то с форматом (но ведь раньше работало!), и я полез в облако, не сразу сообразив, что нет доступа к Сети. Охранник терял терпение – его глаза тускнели, будто умирающие лампочки. Я занервничал, но вдруг вспомнил, что делал снимок экрана, и ткнул на значок галереи.
Охранник просканировал QR-код, и нам разрешили сойти на причал.
Зарядил моросящий дождь, грязно-серые облака легли на острые верхушки сосен, точно йог на свой коврик из гвоздей. Я покатил чемодан по пластиковому настилу пирса. Мне не нравился звук, который издают раздолбанные колеса, правое постоянно заедало, и чемодан норовил перевернуться, но я готов был тащить его волоком в память о минувших путешествиях, когда бо́льшую часть чемодана занимали вещи Люды, моей жены.
В конце пирса нас встретил другой охранник, с мощным затылком и пистолетом в набедренной кобуре. У охранника были мутные глаза. За опущенным полосатым шлагбаумом начиналась асфальтированная дорога; вдоль обочины выстроились э-мобили, напоминающие двухместные «запорожцы».
– Третий, – сонно сказал охранник и кивком указал на транспорт.
Стас помог уложить мой чемодан (сам он был с вместительным рюкзаком), и мы забрались в тесный салон э-мобиля с номерным знаком «ОВ-3».
– И как ты включаешься? – Стас поводил пальцем по консоли. Руля не было. Консоль не реагировала на прикосновения. – Хм, не хочешь, значит…
Тут э-мобиль дернулся и вырулил влево, на дорогу. Снова дернулся и застыл.
Стас кивнул на зеркало заднего вида. К нам приближался охранник. Стас напряженно ждал, что немудрено, учитывая его липовый статус.
Охранник с мутными глазами наклонился к окошку с его стороны, сунул руку в салон и бросил на колени Стаса какой-то обрывок. Я подумал, что он предлагает нам наркотики.
– Забыл. Ляпните на багаж, когда домчите. Вещички доставят в номер.
Стас поерзал и достал завалившийся между ног кусочек ленты с двумя чип-наклейками. Э-мобиль тронулся.
– Зачем все это? Охрана, вышка? – сказал я, провожая охранника взглядом. – Так сильно боятся блогеров?
Стас вытянул шею и смотрел вперед, на дорогу, уходящую в темно-зеленый лес.
– Чтобы бессмертные не сбежали и не заразили других.
– Версия Брэма Стокера. Но ведь они не живут здесь круглый год?
– Вопрос номер тридцать шесть из моего блокнота.
Признаться, в тот момент я первый раз усомнился в своем скептицизме. Вооруженные люди настраивают на серьезный лад. Вот только что они охраняют? Ложь? Технологию? Покой богатеев?
Я высунулся в окно (стекла не было) и глянул назад, на многоногий пирс, на обтекаемый аэродинамический корпус теплохода, на решетчатую башню с прожектором.
Океан медленно скрылся из виду. Запах соли смешался с горьковатым ароматом хвои. Узкая пустынная дорога тянулась и тянулась в тенистом коридоре деревьев, и я представил, что она бесконечна, как закольцованная лента.
Проехали мимо голографической скульптуры: полная дырчатая луна, парящая перед разверткой куба. Логотип центра. С луной понятно: угасание и возрождение, очевидная связь с бессмертием, – но при чем здесь раскладка из шести квадратов (мы делали такие с Кириллом, когда он был маленьким; я чертил, сын вырезал и густо намазывал припуски клеем)? Я понял, что, как обычно, усложняю: квадраты располагались в виде креста – вероятно, дело было не в геометрии, а в религии.
– Пока без восторга, – усмехнулся Стас.
Я не нашел в Сети фотографий центра, только лес, лес, лес, с разных ракурсов и высоты, поэтому ожидал чего угодно. Да хоть уставших женщин в платках, торгующих свежими ягодами у автобусной остановки рядом с откатными воротами, за которыми высятся серые санаторные корпуса.
По обе стороны дороги сумеречно покачивался «шервудский» лес, шевелился ярусами. В редком подлеске, на фоне крепких дубов, серебрились березы. Сосны поднимались все выше, точно шеренга по росту. Электродвигатель работал совершенно бесшумно, и в салон проникали лесной шепот, ворчание, вскрики.
Лес и океан.
Территории потустороннего.
Дорога расширилась в пустые парковочные карманы. Э-мобиль остановился, почти уткнувшись носом в толстые стволы, мохнатые и смолистые, но при этом какие-то неправильные, не до конца естественные.
– Оптический камуфляж, – первым догадался Стас.
Стволы зарябили и исчезли.
Я вылез и поднял глаза на высокий забор из гладких черных панелей.
Фрагмент стены сместился вверх и в сторону – открылась калитка.
Я переложил «Водолазов» в карман пиджака, прилепил чип-наклейку на чемодан и оставил его в багажнике э-мобиля. Стас забрал рюкзак и накинул на плечо.
Проникнув за ограду, мы двинулись по мощеной дорожке между лужами грязной воды. Я заметил на заборе парочку камер, похожих на трутовики.
Йодистый дух океана окончательно выветрился. Чудесно пахло хвоей, влажной корой, грибами. Усилился дождь, но Стас достал из рюкзака и запустил дрон-зонт, который последовал за нами, защищая от холодных капель.
В глубине леса высились здания центра. Как раз те самые серые неприглядные корпуса, которые я нафантазировал себе в э-мобиле. Если бы не высоченная башня из темного стекла (почему ее не было на сетевых снимках? тоже камуфляж?), отражающая небо над генетически-модифицированными соснами, с трудом верилось, что в этих санаторных декорациях функционирует инновационный научно-клинический центр.
Мы остановились и задрали головы.
– Стеклянный замок фоморов, – вырвалось у меня.
– Кого?
– Фоморов. Духов подземного мира, с которыми бились древние ирландцы.
– А, легенды, – кивнул Стас.
Я хотел сказать, что в мифологиях разных народов постройки из стекла часто символизировали архитектуру преисподней, но не стал. Словил себя на том, что зациклен на потустороннем. (Или во всем виноваты кельты со своими мифами?)
Территория казалась тихой и темной, в окнах приземистых корпусов не горел свет, стеклянная башня непроницаемо вглядывалась внутрь себя. За площадкой с тренажерами я увидел удаляющуюся фигуру в дождевике.
Три корпуса пестрели однотипными балконами, обвитыми сложным растительным орнаментом. Здания соединялись галереями – серыми, многоногими, в узких вертикальных окнах. Мощеная дорожка привела к грузному крыльцу центрального корпуса, и мы поднялись по бетонным ступеням.
Над круглым диваном в центре холла висела летающая тарелка люстры; люстра не светила, горели только встроенные потолочные светильники по периметру помещения. Пустая стойка администратора выглядела так, будто за нее уже никто не вернется.
Справа от стойки просматривался коридор с процедурными кабинетами. Табличка над входом сообщала:
И правда санаторий. Будто перенесенный на остров из периода моей зрелости. Скорее всего, бутафория, стилизация, но меня немного проняло.
– Непохоже, что здесь кто-то работает и живет, – сказал я.
– Постучимся в башню?
Под потолком что-то щелкнуло.
– Станислав Пиколюк, вас ждут в вестибюле второго корпуса, – сообщил невидимый динамик. И без паузы: – Константин Рубцов, вас ждут в вестибюле третьего корпуса.