– Что она сказала? – спросила я.
– Ей не нравится, что ты все еще здесь. Она хочет, чтобы я пробудил тебя или убил.
– Ох! Ммм… И как ты поступишь?
Несколько мгновений он молчал.
– Подожду еще немного, а потом… сделаю выбор за тебя.
Он не пояснил, какой именно, и я чуть не начала молить его лишить меня жизни, а не делать стригоем. Но вместо этого внезапно спросила:
– Немного – это сколько?
– Недолго, Роза. Ты должна сделать выбор. Правильный выбор.
– То есть?
Он вскинул руки.
– Все целиком. Жизнь вместе.
Мы вышли из лабиринта. Я посмотрела на дом – снаружи было видно, какой он громадный, – и на прекрасный сад вокруг. Словно видение из сна. Позади него простиралась бескрайняя холмистая местность, вдали теряясь во тьме и сливаясь с бархатно-черным небом – если не считать слабого алого свечения на горизонте.
– И что потом? – спросила я. – Тоже буду работать на Галину?
– Какое-то время.
– Как долго?
Мы остановились около дома. Дмитрий посмотрел мне в глаза; выражение его лица заставило меня отступить на шаг.
– Пока мы не убьем ее, Роза. Тогда все это будет наше.
Двадцать один
Дмитрий не стал ничего разъяснять. Я была слишком напугана его словами и остальными событиями этой ночи, чтобы отреагировать на них. Он провел меня мимо стригоя, дежурившего у входа, и поднял вверх по лестнице, в мою комнату. Натана рядом с ней не оказалось.
Сердитый голос в голове заговорил достаточно громко, чтобы прорваться сквозь окутывавший меня дурман. Сейчас в коридоре нет охраны; если Инна придет достаточно скоро, у меня есть возможность запугать ее и выбраться отсюда. Правда, это означало, что мне придется иметь дело с бог знает сколькими стригоями в доме, и все же, окажись я за пределами своей комнаты, шансы сбежать увеличатся.
Потом эти мысли растаяли так же быстро, как возникли. Дмитрий обхватил меня рукой и притянул к себе. Я замерзла снаружи, и хотя его тело было холодным, одежда давала немного тепла. Я прижалась к нему, думая, что он собирается укусить меня, но вместо этого его губы прижались к моим, сильно и страстно. Запустив руки в его волосы, я попыталась притянуть его еще ближе к себе. Его пальцы заскользили по моей обнаженной ноге, задрав юбку почти до бедер. Предвкушение блаженства и желание охватили все тело. Я так мечтала о той сторожке, вспоминая все подробности и сгорая от желания! Долгое время мне казалось, что такое никогда больше не повторится, но теперь это стало возможно, и я была потрясена, как сильно хотела этого.
Скользя руками по его рубашке, я расстегивала пуговицу за пуговицей. Его кожа была холодна как лед – пугающий контраст с бушующим во мне пламенем. Его губы скользили по моей шее и плечу, бретелька упала, когда он покрывал мое тело жадными поцелуями. Его рука замерла на моем обнаженном бедре, а я неистово сдирала с него рубашку.
Внезапно, неожиданно резко, он отодвинулся и толкнул меня вниз. Сначала я подумала, что это продолжение любовной игры, но потом поняла: нет, он сознательно оттолкнул меня.
– Нет, – решительно заявил он. – Пока нет. Пока ты не пробудишься.
– Почему? – в отчаянии спросила я, у меня на уме были только его ласки и еще один укус. – Какое это имеет значение? Существует какая-то причина, почему нельзя?
Может, секс со стригоем просто невозможен?
Он наклонился к самому моему уху.
– Нет, после твоего пробуждения наши отношения наполнятся новыми ощущениями, более яркими. Позволь мне сделать это… позволь, и все станет для нас возможным…
Вот и «козырь в кармане». Он хотел меня – факт неоспоримый, – но использовал секс как приманку, чтобы заставить меня сдаться. И если честно? Я была на грани того, чтобы согласиться. Тело возобладало над разумом… почти.
– Нет, – захныкала я. – Я… Я боюсь…
Угрожающее выражение его лица смягчилось.
Нет, он не стал прежним Дмитрием, но сейчас в нем меньше чувствовался стригой.
– Роза, неужели ты думаешь, будто я могу причинить тебе вред?
Выходит, сейчас вопрос не стоял, каким будет мой выбор – быть обращенной или умереть? Последний вариант вряд ли не причинит мне вреда, но в тот момент я не стала упоминать об этом.
– Укус… Обращение, возможно, причинит боль…
– Я уже говорил тебе: это очень похоже на то, что мы уже делали. Тебе понравится. И клянусь, никакой боли.
Я отвела взгляд. Проклятье! Лучше бы он выглядел злобным и пугающим. Тогда мне было бы гораздо легче воспротивиться. Даже в пылу страсти я не утратила способности сопротивляться. Но видеть его таким, спокойным и благоразумным… слишком похоже на того Дмитрия, которого я любила. А не пойти навстречу такому Дмитрию было ох как трудно. Впервые за все время превращение в стригоя показалось мне… не таким уж скверным.
– Не знаю… – жалобно сказала я.
Он сел, разочарованно взглянув на меня. Я почти испытала облегчение.
– Терпение Галины на исходе. И мое тоже.
– Ты сказал, что время еще есть… мне нужно подумать…
Сколько я смогу протянуть под этим предлогом? Его сощуренные глаза говорили, что недолго.
– Мне нужно идти, – сказал он резко. Больше никаких ласк и поцелуев, это уж точно. – У меня есть дела.
– Прости.
Я была смущена, испугана и не знала, какого Дмитрия хотела: наводящего ужас, сексуального или почти – но все же не совсем – нежного.
Он ничего не ответил, просто наклонился и прокусил нежную кожу моего горла. Все жалкие стратегии бегства растаяли, словно дым. Я закрыла глаза и чуть не упала, только его рука, крепко обнимающая меня, помогла удержаться на ногах. Как и во время поцелуев, его рот казался теплым; от ощущения его языка и зубов меня словно прошил электрический разряд.
И, словно электрический разряд, все мгновенно закончилось. Он отодвинулся, облизывая губы и по-прежнему обнимая меня. Блаженный туман вернулся. Мир снова стал удивительным и прекрасным, все мои волнения растаяли, в том числе и те, которые были связаны с Натаном и Галиной. Страх, владевший мной несколько мгновений назад, досада из-за несостоявшегося секса, смятение. Зачем беспокоиться, если жизнь прекрасна, а я так сильно люблю Дмитрия? Я улыбнулась ему, попыталась обнять, но он уже вел меня к кушетке.
– Увидимся позже.
Миг – и он стоял на пороге. Это опечалило меня. Хотелось, чтобы он остался. Остался навсегда.
– Помни – я хочу тебя. И никогда не позволю ничему плохому случиться с тобой. Я защищу тебя от всего. Но больше я не могу ждать.
С этими словами он ушел. Я расплылась в улыбке. Дмитрий хочет меня. Смутно припомнилось, что во время прогулки я спросила его, почему он хочет меня. Почему, во имя всего святого, я задала этот вопрос? Какой ответ хотела услышать? Почему это имело значение? Он хочет меня – вот что важно.
От этих мыслей и чудесного кайфа под воздействием эндорфинов меня развезло и потянуло вздремнуть. Добрести до постели казалось слишком трудным, так что я осталась на кушетке, где и заснула.
И, совершенно неожиданно, встретила во сне Адриана.
Я уже, можно сказать, махнула на него рукой, убедив себя, что Адриан больше не вернется, что мне удалось избавиться от него. И вот он снова здесь, стоит прямо передо мной – ну, по крайней мере, его образ из сна. Часто мы оказывались в лесу или в саду, но сегодня стояли там, где встретились впервые, на веранде лыжной базы в Айдахо. Сияло солнце, над нами возвышались горы.
Я расплылась в улыбке.
– Адриан!
Не думаю, что когда-нибудь видела его таким удивленным. Учитывая, как скверно я обычно с ним обращалась, его можно было понять.
– Привет, Роза.
Он сказал это неуверенно, как будто опасался, что я могу подшутить над ним.
– Ты отлично выглядишь, – ответила я.
И не соврала. На нем были темные джинсы и ситцевая рубашка на пуговицах темно-синего и бирюзового оттенков, которая фантастически сочеталась с его темно-зелеными глазами. Сами глаза, однако, выглядели до предела усталыми. Это было немного странно. В своих снах он мог без труда формировать мир и даже наш внешний облик в соответствии с собственными желаниями. Мог выглядеть идеально, а вместо этого сегодня его облик нес на себе отражение усталости, полученной в реальном мире.
– И ты тоже. – Голос тоже звучал устало. Он осмотрел меня с головы до ног. Я была все еще в том же обтягивающем сарафане, волосы распущены, на шее сапфиры. – Ты одета так, как мне всегда хотелось. Ты спишь в этом?
– Да. – Я пригладила юбку. Сарафан и впрямь хорошо выглядел. Интересно, Дмитрию он понравился? Конкретно о нем он ничего не говорил, просто продолжал повторять, что я прекрасна. – Я не думала, что ты вернешься. – Я перевела на него взгляд. Он сам на себя был не похож. – Снова пытаешься вычислить, где я?
– Нет, меня это больше не волнует. – Он вздохнул. – Меня волнует одно – что ты не здесь. Ты должна вернуться, Роза.
Я уселась на перила веранды, скрестив на груди руки.
– Адриан, я не склонна к романтическим…
– Не ради меня! – воскликнул он. – Ради нее. Ты должна вернуться ради Лиссы. Вот почему я здесь.
– Лисса…
Мое бодрствующее «я» даже здесь оставалось под эндорфинами. Я попыталась вспомнить, почему меня должна волновать Лисса.
Адриан сделал шаг вперед, внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Ты помнишь? Лисса, твоя лучшая подруга? С которой ты связана и которую поклялась защищать?
Я сидела на перилах, качая ногами.
– Я никогда не давала никаких клятв.
– Что с тобой, черт побери?
Мне не нравился его взволнованный тон – от него мое хорошее настроение портилось.
– Что с тобой, хотела бы я знать?
– Ты сама на себя не похожа… Твоя аура…
Я засмеялась.
– Ох! Начинается. Магическая, мистическая аура. Дай-ка я угадаю. Она черная?
– Нет… Она… – Он разглядывал меня еще несколько тягостных мгновений. – Я едва могу сосредоточить на ней взгляд. Она все время меняется. Что происходит, Роза? Что происходит наяву?