Может, стоило сразу сдать Блада церковникам? Так, как она и хотела, когда только узнала о личности подлого убийцы?
Нет!
Ведь тогда она будет лишена возможности лично всадить кинжал в черное сердце и с восторгом посмотреть в мертвые глаза врага.
Поэтому надо охотиться и кормить слуг, надо выжидать, надо строить новый план. Надо отомстить!
Вид из окна радовал глаза Наместника. Небольшой сад был полностью покрыт цветами, и их бутоны рождали незамысловатый, но такой дорогой сердцу узор — символ веры. Веры, которая в последние годы подвергается сильным испытаниям.
Люди в разных концах мира начинают смотреть на учение Демура по разному и верить по своему. Так было всегда и так будет. Но еще никогда Церковь не сталкивалась со столь сильным врагом внутри себя.
Мартианство.
Учение, возникшее на книгах глупого епископа. Завоевавшее себе авторитет его делами. И подкупающее неокрепшие души своей простотой и понятностью.
Новая ересь мало в чем противопоставляла себя Светлой Церкви. Всего несколько моментов. Зато каких! Но и в тех делах, где, вроде, мартианство и традиционная Церковь были едины, существовали нюансы. Небольшие, но очень опасные и вредные.
Но самым опасным была поддержка, которую ересь получила от одного незаурядного человека. Барон Блад. Сильный маг, знаменитый воин, могущественный аристократ и просто очень богатый человек. Раз за разом он восстанавливал утраченные позиции мартианства, давал еретикам деньги, печатал их богомерзкие книги, защищал. И ересь ширилась и крепла.
Сейчас проблема стояла уже так остро, что больше не было возможности игнорировать и отмахиваться от нее. Надо решать все раз и навсегда! Иначе можно потерять не только север, но и вообще все и всех.
Слишком большой отклик находят положения ереси у людей. Да чего таиться от самого себя! Наместник и сам был согласен со многими положениями ереси! Церкви действительно не стоит выставлять свое богатство на всеобщее обозрение. Церкви давно пора признать женщин не сестрами Мур, а равными мужчинам почитателями Демура. Церкви стоит выделять те расы, что помогают людям в их борьбе с врагами. Да и вообще стоит признать нелюдей достойными быть среди верующих во Всесветлого! И уж тем более давно пора положить конец вражде с магами и магией и использовать их для упрочнения веры. И никакого отторжения у Наместника не вызывал тот факт, что Светлая Церковь должна быть арбитром между людьми и властью, а не быть самой властью.
Со всем этим старый Наместник был согласен. Вот только с этим не был согласен Демур. Всесветлый давно и однозначно установил правила Церкви и ее заповеди. Люди должны были просто исполнять божественную волю. И Наместник должен был следить за этим!
Потому барону Бладу придется смириться с тем, что он должен уйти в сторону и забыть заветы своего старого епископа. Потому север должен забыть мартианство. Потому Церковь должна быть едина. И если для этого надо будет ввести войска и убить несколько тысяч людей, то так тому и быть. Кардинал Лорн, направленный на север для искоренения ереси, с легкостью все это сделает и не подведет Церковь и своего наставника. С его легкой руки север покроется кострами аутодафе для еретиков и виселицами для сочувствующих им. Наместник верил в решительность своего протеже.
— Уже виделся с королем?
— Нет. И не собираюсь. Пусть граф Верон дожмет его.
— Мне кажется, ты перегибаешь, — Геннадий, приехавший в Кас в один день с королем, пристально посмотрел на Александра, — Людей не стоит загонять в угол.
— Ерунда. У короля нет сил. Вот с архимагами я действительно перегнул, и теперь они на меня обижены. А Георг был пустым местом, и теперь сам сделал себя еще более беспомощным.
— И все-же не стоит так явно показывать королю на его слабость. Он честолюбив.
— Перебьется! — отмахнулся Александр.
— А что думаешь делать с архимагами?
— Извинюсь, — вампир небрежно пожал плечами, — Чуть позже.
Два старых приятеля, одевшись в простые одежды, неспешным шагом прогуливались по рынку Каса, присматриваясь к товарам и даже иногда вступая в беседы с купцами. Триумвир вспомнил наказ алукарда и решил купить себе наложницу, а Геннадий просто составил ему компанию, как профессионал, разбирающийся в торговле. И сейчас два вампира, медленно, но верно приближались к невольничьим рядам.
— А что решили с изоляцией?
— Пока ничего, — Александр решил быть с другом чуть более откровенным, — Сначала получим заключение троллей, потом подумаем еще раз. Но скорее всего, снимем. Я, например, настроен на отмену изоляции.
— А Женя? Все-таки следующим алукардом будет он. А это сто лет.
— Женя, как всегда, молчалив и загадочен. Вроде согласен, но однозначно свое мнение он не высказал.
— А ты и Костя, значит, за отмену, но ждете, что скажут тролли?
— Да. Ох-е! — последнее высказывание Александра не относилось к другу, — Смотри, кобольд!
— Кобольд, — Геннадий восторга своего спутника не разделял, — Я ее еще весной в Касии видел.
Вампиры подошли к торговцу с одним единственным товаром, зато каким — молоденькая девушка кобольд во все своей естественной красе. Охрана купца сначала двинулась к ним, чтобы прогнать наглых зевак, количество которых вокруг красивого кобольда всегда было высоко, но что-то остановило воинов, и они резко вернулись на свое место. А ведь двое из них паладины! Александр обернулся. Два жандарма в полной боевой броне целенаправленно приближались к ним. Вот и погуляли инкогнито!
— Письмо, экселенц, — приблизившийся жандарм протянул Александру конверт.
Быстро сорвав сургучную печать с личным гербом герцога Гуяна, вампир вчитался в строки послания.
— Что пишит наш добрый друг?
— Если опустить всю словесную шелуху? Пишет, что я нахал и совсем не ценю верных соратников, раз забываю поставить их даже в курс своих дел. Еще пишет, что его наследник болван и до сих пор ничего не понял. Ну и, конечно, он полностью одобряет все мои действия.
— Неожиданно, — удивился Геннадий.
— Арнольд всегда был умным и верным. Жаль, что он умирает.
— Это верно, — вздохнул Шеф Корпуса Будущего, — Герхард слишком смотрит в рот принцам. Жаль, что мальчик родился у Арнольда так поздно.
— Одиннадцать девок! — рассмеялся Александр, вспоминая, с какой стойкостью герцог Гуян воспринимал новость о рождении очередной дочки.
— Ваша милость! Купите кобольда. Огонь девка! Красивая, молодая, покорная!
На слова купца, рискнувшего влезть в разговор двух друзей, Александр только рассмеялся. Кобольды покорными не бывают! Это аксиома. Они магические существа, и их поведение определяет энергетический шаблон. Хозяина они должны признать сами, а не покориться ему по его воле. Впрочем, на кобольда и правда можно посмотреть, торговец ведь понял, кто стоит перед ним, и так просто не отцепится.
Кобольд, как и все представители ее расы, выглядела мило. Живое воплощение идеала красоты.
У их расы вообще не рождались некрасивые особи. Будь в этом мире японцы, они лежали бы у ног этих магических созданий. И это было бы полностью оправданно! Миловидные черты лица, припухлый ротик, яркий цвет волос, широкие глаза необычного цвета и непередаваемое ощущение невинности. Так выглядели все без исключения женщины кобольдов независимо от возраста. Невольница полностью соответствовала этому классическому стереотипу и имела фиолетовые волосы и ярко-голубые глаза. Александр невольно поймал себя на мысли, что очень хочет на пару суток уединится с этой девушкой и забыть обо всем.
— Сколько?
— Тысяча бочонков, ваша милость.
— Сколько?!
— Тысяча бочонков, господин, — покорно повторил купец, видимо уже привыкший к реакции покупателей на цену.
Александр беспомощно посмотрел на Геннадия, но тот просто улыбнулся, давая понять, что он в курсе запросов торговца. А вампир перевел цену в кровь. Десять тысяч литров крови. Столько просил купец за невольницу.
— Она у тебя золотая?
— Нет, господин. Но она стоит этих денег!
— Да весь рынок не стоит этих денег! — вспылил вампир, — Даю за нее одну бочку![3]
— Помилосердствуйте, господин, тысяча бочонков и не меньше!
— Да я прямо сейчас пошлю своих людей в Империю, и за эти деньги мне купят сотню женщин кобольдов!
— Вы вправе это сделать, господин. Но эта кобольд стоит тысячу бочонков, — купец был непреклонен.
— Двадцать, и это моя последняя цена, или я…
— Алекс, не зарывайся, — Геннадий дернул разошедшегося приятеля за рукав, — За двадцать бочонков ты даже наложницу человека не купишь. Молодая красивая девушка стоит не меньше сорока, а обычно все пятьдесят. Кобольды на рынках Империи стоят не меньше ста бочонков.
— Верно, господин, — поспешил подтвердить слова Геннадия купец, обрадованный неожиданной поддержкой.
— Но и дороже двухсот бочонков за них никто не просит, любезный, — лед в голосе Геннадия был способен убить на месте, — Даже с учетом доставки девушки сюда, ее цена никак не больше двухсот пятидесяти бочонков. Вы просите невозможную цену!
— И это неспроста, господин! — торговец стал снова нахваливать свой товар, — Такой, как она, вы больше не найдете! Я купил ее пятнадцать лет назад грудным младенцем. Этот кобольд выросла среди людей и легко подчинится новому хозяину. Но и это не все! Она девственница, и вы можете убедиться в этом лично! Купить девственного кобольда практически невозможно, и это очень большая удача! А кроме того, она личный маг!
— Еще и маг, — простонал Александр, практически потерявший всякий интерес к покупке девушки.
Купца можно было понять. Пятнадцать лет назад он по дешевке купил младенца кобольда женского пола, вырастил его, и теперь, имея на руках уникальный товар, — а девственница кобольд именно таковым и была — желал хорошо продать его, для чего и поехал с невольницей на север, где такие эксклюзивные рабыни вообще никогда не продавались и за них можно было ломить очень большую цену. Вот только вампиру такой геморрой был не нужен. А ну как кобольд не признает его хозяином? И что тогда? Каждый ночной визит к ней превращать в войсковую операцию? Увольте! Лучше купить обычную девушку. В конце концов в борделях Константинополя довольно милые ночные феи и куплены они были именно