Еще он знал, что за ним удесятерилась охота после последних удачных вылазок на Куренных хуторах. Но все равно он не прекращал своей мести тем, кто забрал у него родителей и сестричку.
Полк в Озерске
После того как Красная армия разгромила основные группировки вермахта на территории СССР и наши передовые части вступили на польскую и венгерскую земли, стремясь добить фашистов в Берлине, на Западной Украине оставались наши армейские тылы. Их надо было охранять от диверсантов как немецких, так и бандеровских.
Для охраны тыловых подразделений и борьбы с националистическим бандитизмом как со стороны ОУН, так и польских отрядов Армии Крайовой (АК) на территорию Западной Украины были введены Пограничные (ПВ) и Внутренние войска (ВВ) НКВД СССР.
Один из полков ВВ со штабом был расквартирован в небольшом полесском поселке Озерск. В штабе полка собралось руководство воинской части во главе с командиром полка подполковником Павлом Ивановичем Сидоровым.
Трое суток бушевала жесточайшая метель. Казалось, стонала под порывами обжигающей пурги скованная морозом земля. То и дело орудийными раскатами оглашался окоем от треска толстых льдин на реке. Тревожно гудели телефонные провода. В результате свирепых порывов ветра грохотал цинк на крыше небольшого приземистого дома, в котором разместился штаб полка.
За дверью послышались тяжелые шаги. На пороге показался усталый, запорошенный снегом с автоматом ППШ за плечом председатель сельского совета деревни Звеняче Трофим Иосифович Дубинец – бывший шахтер, покалеченный в забое при обрушении породы. Пришлось ему оттуда перебираться на малую родину. На лбу у него вздулась шишка, под глазом красовался свежий синяк.
Офицеров озаботил его неожиданный приход и необычный вид – он был чем-то взволнован. Это было видно по глазам. Недаром говорится, что «глаза верят сами себе, уши – другим людям». Глаза есть зеркало души.
– Беда стряслась, – сказал он хриплым, простуженным голосом, снимая мокрую, а потому и отяжелевшую от пота шапку.
– Произошло что-то неладное? Что случилось, Трофим Иосифович? – спросил начальник разведки полка капитан Алексеев.
– Алексей Алексеевич, хромого Илька знаете? У него хата под жестью, почти рядом с кладбищем. Она одна из белого силикатного кирпича сложена, – взволнованно пояснял гость.
– Знаю…
– В эту ночь в его хате подорвались бандиты. Подорвались на заряде огромной мощности. Все строение разнесло в щепки. Говорят, крыша, как сухой осенний лист, легко улетела в овраг. Остался террикон из осколков кирпичей и штукатурного крошева.
– Кто же это сотворил? Каким же образом?
– А холера его знает. Случилось ночью. Рвануло так, что я подумал: не «катюши» ли начали обстрел, или бомбу с полтонны весом сбросил самолет? Со страха, хотел спрыгнуть с печи, но ноги и руки предательски задрожали, и я гепнулся (рус. – свалился. – Авт.) на пол, думал и потрохов не соберу. Повыскакивают. Страх божий, как перепугался. Правда, правда – перелякался усерьез…
Командир полка осторожно спросил:
– А Илько, что… погиб?..
Дубинец оживился.
– Живой, дурень божий. Его непрошеные гости заставили временно освободить хату. Ну он и сховался у своего родича – Опанаса.
Взрыв в Звеняче заинтересовал разведчиков.
– И сколько же бандитов погибло во время взрыва? – обратился Алексеев к гостю.
– Девять убитых и двое раненых…
– Убитых опознали?
– Нет, все чужие.
– А раненые, что… сбежали?
Самолюбие Трофима Иосифовича, как поняли офицеры, было задето последним вопросом. Он засопел и бросил сердитый взгляд в сторону командира.
– Так уж и сбежали. В сельсовете сидят, голубчики. Вид у них жалкий. Повесили грешные головы, как побитые кобели после свадьбы.
– Как с охраной?
– Охрану кругом выставил…
Сидоров подошел к окну. Сухие снежинки шелестели по стеклу, опадая на жестяной отлив оконной рамы. Минуту он стоял в тяжелом тревожном раздумье. «Надо же – третий подобный случай… Просто поразительное сходство», – подумал он.
Трофим Иосифович нарушил молчанье:
– А что же мне с мертвяками прикажете делать? Разве что облить бензином да пустить их в царство небесное. Нет, скорее в ад – туда им дорога, в рай не попадут. Ад они заработали большой кровью в наших местах. Туда их души и полетели.
Начальник разведки полка капитан Алексей Алексеевич Алексеев промолчал. Ему самому хотелось проехать на место чрезвычайного происшествия, но тут же вспомнил о важном задании и умерил свой пыл. После совещания комполка приказал Алексееву кратко и понятной армейской фразой: «Разберитесь!»
Начальник разведки пригласил в свою комнату-кабинет гостя и вызвал лейтенанта Урусова.
– Подготовьтесь к выезду в Звеняче, – приказал Алексеев. – Подробно надо допросить Илька Сыча. Во всем тщательно разберитесь. Раненых необходимо доставить в больницу под охраной.
Дубинец не унимался.
– Холера их не возьмет. Вытрымают (рус. выдержат. – Авт.)… Сто чертей им в печенку… Я бы их, сукиных сынов, березовой кашей накормил: снял бы штаны и по голым задницам прошелся розгами, а потом нагими бы пригнал на лечение в больницу. А лучше, шоб не мучились, – в расход.
– Как, без суда и следствия?
– А они что, наш простой люд отправляли на тот свет по суду?
Сделав вид, что не слушает намерений Дубинца, капитан напомнил Урусову:
– Обязательно возьмите с собой врача.
Трофим Иосифович возмущенно фыркнул:
– А мертвяков-то куда? Не хоронить же с попом, не провожать с оркестром?
– Убитых доставить в райцентр для опознания.
– Ну на кой черт их переть? Спалить на месте, чтоб и золы не осталось на нашей земле. Пусть она летит в сторону Галиции – родины этой заразы. Большая часть их, наверное, оттуда. Вот и весь сказ, – отрубил Дубинец и брезгливо сплюнул на пол.
Лейтенант Урусов и Дубинец ушли.
Алексеев мысленно стал перебирать события последнего времени. Вспомнился рассказ офицера Гайдая. Он поведал, что, как только были получены сведения о появлении отряда бандеровцев, а это было поздней дождливой осенью, командование приказало ему с отделением солдат организовать засаду. Стояла непроглядная темень. И вдруг ночью на Куренных хуторах в одном из домов раздался оглушительный взрыв. Пламя озарило добрую половину неба.
Разведчикам удалось установить, что неизвестная банда или ее часть остановилась на ночлег в заброшенном доме выселенного немецкого старосты. А через час их пребывания там – ни одна живая душа не вырвалась из хаты, ставшей в одно мгновение адом. Ночь и тут унесла с собой тайну грозного взрыва.
Тогда офицеры не придали особого значения: ну подорвались бандиты – так подорвались. Но через две недели взрыв повторился в селе Михлине. Семь повстанцев, сумевших чудом отбиться от разгромленной нашими подразделениями банды, нашли последний приют в пустой, давно заброшенной сторожке сельского кладбища. И вот снова взрыв в Звенячем.
Обобщив эти последние события, начальник разведки решил доложить командиру полка.
– Что-то у вас много загадок появилось? – заметил он, выслушав донесение начальника разведки. – И бандиты стали какие-то глупые, вроде искатели острых приключений. В других местах нам их поимка достается с трудом, а тут сами лезут на рожон… Что это – самоустранение за грехи или сам черт их гонит в заминированные хаты? Ты-то сам не задумывался над этим?..
Действительно, происшедшим загадочным взрывам разведчики не придавали особого значения. Не потому что не существовало желания вникнуть в существо проблемы, а потому что таких неожиданностей в тот период по районам было слишком много. У бандитов было много чего из взрывоопасных предметов: толовые шашки, противотанковые мины, фугасные снаряды. Весь этот боезапас нередко возился ими с собой в фурманках. К тому же обстановка складывалась так круто, что приходилось совершать длительные рейды по Полесью – громить банды, выслеживая их в местах вероятного обитания. Все это вместе взятое в какой-то степени отодвинуло обстоятельства двух последних случаев на задний план, уступив место очередным, как казалось офицерам, более важным делам.
Чтобы добраться до существа события, Алексеев решил покопаться в захваченных документах разгромленных банд, лелея надежду найти ответ на тайну загадочных взрывов.
Дело в том, что после «салютов» на Куренных хуторах в руки разведчиков полка попал практически неповрежденный железный ящик с оуновским архивом. Перелистывая отпечатанные на машинке и аккуратно подшитые официальные бумаги ОУН – УПА, капитан Алексеев наткнулся на очень интересный документ.
В папке с надписью «Группа БУГ» имелись конкретные указания вышестоящего органа низовым подразделениям.
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Особой важности
Оккупация наших земель московскими большевиками снова продолжается. На занятой территории москали устанавливают свою кровавую власть, проводят мобилизацию наших братьев на фронт.
Наш вождь Гитлер сейчас в условиях затяжной войны не может в полной мере помочь украинским повстанцам военной помощью – вооружением и боеприпасами.
Все это ставит под угрозу существование наших завоеваний и ложится тяжелым бременем на плечи ОУН и УПА.
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Создать особую группу организации украинских националистов – в дальнейшем именовать диверсионно-террористическая группа «БУГ». Центр – местечко Осовецк.
Цель – расставить на руководящие посты проверенные кадры из числа членов ОУН для срыва проводимых советами мероприятий, усиления контроля над деятельностью кровавого НКВД, сбора информации по всем каналам и источникам.
2. Учесть, что группа «БУГ» создана не только для борьбы с советами, но и с теми, кто принял присягу верности украинского национализма, но в период временного отступления нашего друга и союзника, изменил нам.
Разъясняю, что группа «БУГ» является чрезвычайным органом управления и признана осуществлять временную власть до возвращения на наши земли немецкой армии.