Несколько листов серой бумаги выскользнули из ниоткуда и отразили снаряды не хуже стальных пластин, а потом затылка шиноби коснулась рука красноволосого ниндзя и Яма почувствовал себя очень странно, замерев в процессе мощного пинка, а потом свет в его глазах просто потух.
Одним движением вырвав душу шиноби Ивагакуре, Нагато пинком откинул тело в сторону и поморщился.
— Обыкновенный карьерист, имевший достаточно влияния, чтобы потребовать отправить его атаковать силы Конохи через нашу страну, — резкое движение и душа испаряется, — основные силы Камня планируют провести атаку в другом месте.
— Хорошая новость, — отозвалась синеволосая куноичи вылетая на своем транспортном средстве из области действия иллюзии, позволившей подобраться к врагу настолько близко.
Никто из друзей не обращал внимания на сотни небольших серых птичек, почти неразличимых на фоне дождя и серых туч, что обрушились сверху на армию вторжения, и мощно взрывались при касании, не оставляя уставшим и раненым ниндзя шанса на выживание. Если присмотреться к столь необычным камикадзе, можно было понять, что сделаны они из покрытых символами листов бумаги.
— Твоя новая техника действительно на уровне эС-ранга, Конан, — бросил взгляд на царящую внизу вакханалию взрывов и криков погибающих ниндзя красноволосый парень, — если использовать ее против одиночной цели, то боюсь, даже мне может оказаться сложно обойтись без повреждений.
— Советую это помнить, прежде чем пытаться вызвать мое неудовольствие, — довольно хмыкнула куноичи, сверкнув белозубой улыбкой.
— Думаю, это стоит помни исключительно Яхико, особенно когда он начинает пялиться на строящих ему глазки девушек, — ничуть не впечатлился угрозой владелец риннегана.
— Э-это каких таких девушек⁉ — мигом потеряла спокойствие девушка, зашипев рассерженной кошкой.
— А это уже у него спрашивай, я их не знаю, — кивнул Нагато в сторону рыжей шевелюры упомянутого джонина, что по земле вел на врага силы Амегакуре, только сейчас появившись на поле боя.
Внешне парень держал равнодушное выражение лица, но внутри злорадно скалился, реализовав давно лелеемый план мести другу за подставу с женитьбой. Нет, внучки Ханзо оказались красотками и с относительно покладистым характером для родившихся в богатой семье, не говоря уж про весьма активную постельную жизнь, но сделать ответную гадость было делом принципа.
— Ну Яхико, я тебе покажу других девушек! — процедила куноичи, грозно прищурив глаза на ничего не подозревающего парня, тем не менее, оставив разборки до более уместного места.
Глава 48
Возвращение в лагерь прошло под постоянно глодавшее меня чувство беспокойства — демоновы убийцы не могли подобрать лучшего момента, чтобы добавить к общей неразберихе. Я был уверен, что они после этого долго не прожили, оказавшись в окружении десятков разозленных ниндзя Конохи, но подленькая мыслишка, что подобным образом могли подловить и меня после тяжелого боя, роняла настроение на максимально низкую планку, пусть со стороны понять это было довольно сложно. Но не для тех, кто знает меня довольно хорошо, если судить по обеспокоенным взглядам красавицы Узумаки. Остается надеяться, что настолько опытные команды ои-нинов у Кумогакуре закончились и больше покушений не будет, иначе, рано или поздно какое-нибудь из нападений увенчается успехом — я четко это осознавал. Постоянно оставаться настороже не способен никто, каким бы сильным бойцом не являлся человек.
Без проблем добравшись до стоявшего на ушах лагеря и успокоив взбудораженных ниндзя, включивших параноидальный режим и приготовившихся отражать возможное нападение врага, я получил возможность выслушать доклад остававшейся за главную Ясу Учиха. Сидевшие в лагере как на иголках в ожидании вестей с поля боя или непосредственно стремительного штурма, если наши силы потерпят поражение, на попытку убийства командира ниндзя отреагировали мгновенно, буквально похоронив под железом и телами, а не ослаблявшие бдительности джонины из возвращавшегося каравана только ускорили смерть кумовцев. За исключением одного неудачливого чунина, находившегося слишком близко к клону и попавшего под активацию взрывных печатей, зарытых в земле, дополнительных жертв не оказалось. Правда, прямо перед самым входом в лагерь красовалась трехметровая воронка и часть укрепленной печатями стены просто повисла в воздухе над ней, но дотонщики очень быстро ее заделали. Я мог только порадоваться, что клон двигался чуть впереди каравана раненых и сосредоточил на себе основной удар, до минимума уменьшив сопутствующие потери. Успев распознать ловушку за мгновение до активации и выйти из зоны поражения, каге буншин напоролся прямо на двух убийц в форме Конохи и пока разбирался с удивительно опытными мечниками, пропустил самую обычную стрелу в спину. Не обладая какой-либо броней в отличие от меня и этого хватило, чтобы развеять клона, но опомнившиеся подчиненные не дали кумовцам отступить.
— Отличная работа, Ясу-сан! — от души похвалил девушку.
Сурово нахмуренное лицо куноичи чуть расслабилось, и она кивнула, мимолетно улыбнувшись самыми уголками губ, а я отметил, что подчиненная больше не выказывает недовольства недавним решением — в лагере по любому должен был остаться кто-то из совета и выбор пал именно на Учиха, к ее не скрываемому неудовольствию, как обладавшую достаточной силой и уважением со стороны рядового состава.
Рядом ревниво засопела Кушина — как же, не ее хвалю, а какую-то смазливую куноичи — но я уже сосредоточился на наведении порядка в лагере, распределяя между собравшимися вокруг членами совета наиболее срочные задачи, отлично понимая, что в ближайшее время будет не до командования. Даже по самым скромным прикидкам, на восстановление хотя бы минимально необходимой боеспособности армии на подконтрольном участке фронта уйдет несколько дней напряженной работы в лазарете с задействованием множества клонов. Слава Ками, соратники в излишнем контроле не нуждались, прекрасно понимая, что от них требуется и зря мое время не тратили, позволив уже через четверть часа переместиться в лазарет.
Все это время сверливший мне спину взгляд Сарутоби Хирузена я показательно игнорировал. Хочет старик увидеть, как у меня получается справляться с командирской должностью, пусть наблюдает, главное, чтобы не мешался под ногами. Пока добирались с поля боя, под напором Кушины и Изао я чуть более подробно рассказал о противостоянии с Райкаге — без подробностей, исключительно для поднятия морали подчиненных и повышения собственной репутации — о чем слухи очень быстро разошлись по лагерю и рядовые чунины теперь провожали меня еще более восторженными взглядами, чем раньше, а джонины демонстрировали уважение.
Естественно, старику это сильно не нравилось, тут даже особо наблюдательным не надо быть, чтобы это понять, но поделать бывший Хокаге ничего не мог. Впрочем, надолго он задерживаться не стал и убедившись, что Кумогакуре повторного наступления на нашем направлении не планирует, отбыл обратно в главный штаб. Скатертью дорожка! Хоть никто над душой стоять не будет.
В лазарете первым делом я направил всех ирьенинов поднимать на ноги наименее раненых, дал в подмогу троих каге буншинов, а сам оккупировал помещение с установленным не так давно комплексом печатей и принялся за «воскрешение» погибших бойцов, мимоходом радуясь, что обилие чакропроводяшей бумаги позволило наделать достаточно запечатывающих свитков не только для хранения свежих трупов, но и пленных, куда убирали уже наших не безнадежно погибших джонинов. Конечно, без соответствующей пропитки и обработки первые продержатся не дольше трех месяцев, а вторые чуть меньше месяца, являясь по сути своей одноразового применения, о чем владельцы были предупреждены, но… Подобный перевод ценного материала полностью окупался во время боевых действий.
Посмотрев на три с лишним десятка свитков, сваленных подчинёнными на небольшом каменном столе в углу помещения, я вздохнул и пошел в них копаться. Отмеченные сверху ироглифами «тело» откладывал в сторону, а вот без всяких пометок разворачивал и изучал печати с небольшими комментариями под ними от тех, кто запечатывал, отыскивая всех погибших джонинов. Больше всего попадалось чунинов, которых я пока игнорировал, но некоторые приписки подчиненных к печатям вызывали нервный тик и мимолётное сожаление, что вообще заморочился с подобной практикой.
«Шикарная куноичи Кумо, за воскрешение плачу сто тысяч рьё, Кисао.»
Эту самую Кисао Сенджу я неплохо знал — опытный джонин двадцати трех лет, талантливая и очень сильная, года через два точно преодолеет планку А-ранга, если раньше не убьют. Но при этом, сия дамочка души не чает в своем младшем брате, пару лет назад получившем звание чунина и даже не спрашивая, можно догадаться, для кого предназначена данная куноичи. Движимый неожиданно проснувшимся любопытством, я коснулся пальцем печати и подал немного чакры — недостаточно, чтобы активировать распечатывание, но в самый раз, чтобы обследовать ее содержимое. И на мгновение замер, получив отклик, после чего хмыкнул — стало понятно желание Сенджу заполучить вражескую куноичи в свои руки, и я теперь даже не уверен, что как подарок для брата, а не себе в полное и безраздельное пользование. Запечатанное в свитке обнаженное тело принадлежало самой прекрасной девушке, что мне доводилось видеть, а уж красавиц я повидал не мало. Лет пятнадцать-шестнадцать, она еще полностью не расцвела, но уже сейчас пройдя по улице, такая ослепительная блондинка с пышной гривой волос до попы и идеальными округлостями фигуры заставит сворачивать шеи не только мужчин всех возрастов, но и большей части женщин. Как такую красоту вообще пустили на войну?
Сокрушенно покачав головой, я просмотрел свиток до конца и взялся за новый, стараясь не обращать внимание на подобные приписки, хотя не сказать, что таких случаев оказалось действительно много — примерно одна печать на два-три свитка. Правда, если я ожидал, что возвращать к жизни будут стремиться только вражеских девушек, через несколько минут мне пришлось поменять свое мнение — джонин из Суны нацелилась на парня, отписавшись весьма оригинально: