Вскоре оба эскадрона были готовы к бою. Руки воинов крепко сжимали щиты и копья. Лошади помахивали хвостами, а некоторые прядали ушами, чувствуя волнение всадников. Катон поднял вверх копье:
– Держать строй! Услышите приказ идти в атаку, не останавливайтесь, пока не дойдете до колонны… Кровавые Вороны, вперед!
Ганнибал стал спускаться по склону шагом. Впереди самые шустрые из врагов уже добрались до колонны, а легионеры еще не успели выстроиться вокруг обоза. Первую атаку силуров отбили без труда, но враги хлынули лавиной, и легионеры в головной части колонны не имели возможности перестроиться. Линия обороны нарушилась, и легионеры столпились вокруг повозок и фургонов в центре лагеря. Кавалерийский эскадрон, находившийся неподалеку, ринулся в гущу битвы, но его смела орда силурских воинов, взяв римскую колонну в кольцо.
У подножия холма отряд пехотинцев, преследовавший фракийцев, остановился и повернулся лицом к противнику. В их рядах Катон заметил темные плащи друидов. Они подбадривали нападающих воинственными криками и слали проклятия в адрес приближающихся всадников. Склон становился все более покатым, и Катон понял: пора!
– Построиться клином! – крикнул он через плечо.
Командиры эскадронов передали по цепочке приказ, и воины, сменив скорость, быстро превратили шеренгу в похожий на острие стрелы клин, самая широкая часть которого состояла из десяти человек. Так легче заполнить любую брешь и встать на место павших товарищей. Чтобы добраться до римской колонны, атакованной силурами, нужно прорваться сквозь строй врагов. Следуя намеченному плану, Катон постепенно поменял направление и повел отряд к правому флангу противника, до которого оставалось не более сотни шагов. Самые недисциплинированные из воинов уже начали стрелять из луков, понапрасну тратя стрелы. Расстояние между враждующими сторонами стремительно сокращалось.
– Перейти на кентер! – отдал приказ Катон.
Ганнибал дернулся под всадником и поскакал вперед. Земля гудела под лошадиными копытами, а воздух наполнился позвякиванием сбруи, скрипом кожи и глухими ударами щитов. Противник был уже совсем рядом, и Катон крепче сжал рукоять щита и поднял над головой копье, намереваясь нанести первый удар по врагу. Впереди мелькали лица силуров, выражающие страх, азарт боя и суровую решимость. Собравшись с силами, он крикнул во весь голос:
– Кровавые Вороны, в атаку!
Фракийцы мгновенно подхватили клич и, пришпорив коней, приготовились принять бой. Резкие звуки труб перекрыли цокот копыт и воинственные крики. Катон слегка подался вперед, прикрыв левый бок щитом. Мышцы правой руки напряглись, сжимая копье, чтобы в любой момент сразить первого силура, преградившего путь. Наконец враждующие стороны сошлись в схватке. Заметив приближение Катона, два силурских воина отскочили в разные стороны, и префект ударил копьем того, кто оказался ближе. Однако дикарь проявил завидное проворство, и копье просвистело в воздухе, не достигнув цели. Ганнибал врезался в ряды противника, и Катону преградил путь еще один силур, оказавшийся настоящим храбрецом. Он и не думал отступать.
Прикрывшись щитом в форме воздушного змея, варвар поднял вверх длинный меч. Вцепившись в поводья, Катон повернул голову лошади, и та заржала, почувствовав во рту мундштучные удила. Ганнибал свернул в сторону и ударил грудью в щит силура, откинув его назад. Катон тут же нанес удар копьем и попал противнику в бедро. Рана оказалась поверхностной, но варвар взвыл от боли и заковылял прочь. Сжав пятками лошадиные бока, Катон выпрямился и поскакал дальше. По обе стороны фракийцы громили врага, прорываясь сквозь строй силуров. Один из кавалеристов увлекся и погнался за удирающим со всех ног силуром.
– Оставь его! Вперед! Вперед! – крикнул Катон.
Пришпорив Ганнибала, он снова стал подниматься по пологому склону к перевалу, где уже отчетливо виднелись знамена, развевающиеся на заросшем травой гребне холма, и слышался звон оружия. Фракийские эскадроны прорвались сквозь шеренгу противника справа и рассеяли силурских воинов. Катон глянул через плечо и с удовлетворением отметил, что клин не распался, хотя и имел уже более расплывчатые сочетания, чем перед началом атаки. Брешей в клине не было, и никто из фракийцев не ввязался в бой с пехотой силуров. Душу Катона наполнила радость, ведь прорыв завершился успешно. Однако восторженное настроение быстро прошло: надо было готовиться к главной битве, что ждала впереди.
Фракийский клин въехал на перевал, и впереди взорам открылась жуткая картина дикой в своей жестокости бойни. Тысячи вражеских воинов сновали вокруг осажденной колонны. Из римского эскадрона, который недавно бросился в обреченную на провал атаку, не уцелел ни один человек. Каратак со свитой, сидя верхом, наблюдали за сражением с пригорка. На мгновение Катону пришла в голову безумная мысль бросить фракийских кавалеристов на силурского вождя. Его смерть приведет в смятение все племена коалиции, которая до сих пор оказывает сопротивление Риму. И тогда в новой римской провинции Британия, возможно, наконец, наступит мир. Однако, поддавшись порыву чувств, он не успел отдать приказ. Каратак вместе со свитой спустился вниз, намереваясь принять участие в сражении на противоположном крае окруженной римской колонны.
А впереди некоторые силуры уже заметили приближение фракийцев. Жуткий внешний вид, который так приветствовал Квертус, и репутация безжалостных убийц, похоже, снискали им дурную славу, и большинство силуров спешили убраться у них с дороги. И только самые стойкие и мужественные воины имели дерзость вступить с фракийцами в схватку. Катон с ужасом смотрел на бурлящее море врагов, через которое предстоит пробиться его людям, чтобы добраться до колонны подкрепления. А что потом? Пройти через перевал невозможно. От этой мысли придется сразу отказаться. Нужно действовать здесь и сейчас. Придется сражаться вместе с фракийцами, пока хватит сил, и если боги проявят милость, возможно, Катону удастся уцелеть. А если нет… Катон прочел молитву, вымаливая у богов быструю и, по возможности, легкую смерть.
Бока Ганнибала вздымались от напряжения, несмотря на это, он несся вперед, разбросав в стороны двух силурских воинов. А третий ударил клинком по бронзовому шамфрону, защищающему глаза и лоб лошади. К счастью, удар оказался скользящим, но сильно напугал Ганнибала. Конь встал на дыбы, брыкая копытами. Катон подался всем телом вперед, стараясь восстановить равновесие.
– Тише, дружок! Успокойся! – шепотом увещевал Катон, и Ганнибал опустил передние ноги.
Конь и всадник продолжили путь. Выстроенный фракийцами клин несколько притупился, когда кавалеристы врезались в ряды вражеской пехоты. С воинственными криками фракийцы рубили налево и направо длинными мечами, убивая и калеча силуров. Катон огляделся по сторонам и заметил, что некоторые седла пустуют. Совсем рядом одного из фракийцев окружили силурские воины, не давая двигаться дальше. Кавалерист яростно отбивался, не желая стать легкой добычей, но силуров было слишком много. Фракиец поднял копье и в этот момент получил удар топором в спину. Топор не пробил кольчугу, но раздробил кость. Копье выпало из рук, и варвары с торжествующим воем вытащили фракийца из седла. Что было дальше, Катон не видел.
Раскатистый бас центуриона Стеллана перекрыл шум битвы:
– Вперед, ребята! Вперед!
Пожилой, жилистый воин со спутанными седыми космами вынырнул из толпы силуров и, размахивая топором, бросился на Катона. Его зубы обнажились в диком оскале. Наклонившись вперед, Катон ударил копьем и вонзил острие противнику в пах. Рана оказалась глубокой, и силур, согнувшись пополам, выронил топор и встал на четвереньки. Катон молнией пронесся мимо навстречу очередному противнику. Он так увлекся битвой, что не заметил, как оказался радом с римлянами. В рядах силуров образовалась брешь, сквозь которую он увидел тяжелые прямоугольные щиты легионеров. Катон резко натянул поводья.
– Разомкните строй! Пропустите нас!
Реакции на его слова не последовало. Из-за щитов на Катона смотрели прищуренные глаза легионеров. Отыскав глазами гребень опциона, он направил на него копье.
– Эй, прикажи своим людям разомкнуть строй!
После недолгой заминки опцион отдал приказ, и Катон с радостью увидел, как между щитами образуется узкий проход, в который поспешил пустить Ганнибала. Оказавшись за спинами римских солдат, Катон развернул коня и, взмахнув копьем, крикнул:
– Кровавые Вороны, ко мне!
Отбиваясь от наседавших силуров, в образовавшуюся брешь устремились фракийские кавалеристы. Катон определил, что большей части обоих эскадронов удалось прорваться к колонне подкрепления. Группу отставших ждала страшная участь. Катон видел, как шагах в тридцати одного из них силуры стащили с лошади и зверски закололи мечами, а потом снова бросились в атаку на колонну.
Надев чехол на торец копья, Катон позвал:
– Центурион Стеллан! Декурион Кастос! Ко мне!
– Я здесь, господин префект! – Стеллан просочился в узкий проход между легионерами и фургонами.
– А где Кастос?
– Получил удар копьем в грудь и упал с лошади.
– В таком случае я принимаю командование его эскадроном.
– Во имя Аида, скажите, кто вы? – вмешался в разговор трибун, стоявший на одном из ближайших фургонов. Это был высокий широкоплечий человек всего несколькими годами старше Катона. Катон повернул коня и подъехал к фургону.
– Я – префект Квинт Лициний Катон, командующий гарнизоном крепости Брукциум.
– Трибун Манцин, – представился офицер. – Четырнадцатый легион. Каким ветром вас сюда занесло?
Катон не обратил внимания на резкий тон трибуна.
– Рассчитывал помочь колонне прорваться в крепость, но похоже, у вас недостаточно людей.
– Полностью согласен, – криво усмехнулся Манцин. – Только легат заявил, что небольшого эскорта вполне хватит. Не самое мудрое решение.
– Что теперь говорить! Каков ваш план?
– План? – Трибун махнул рукой в сторону фургонов, вокруг которых кипела битва. Раненых оттаскивали с поля боя и усаживали на землю, прислонив к фургонам. – Мы сражаемся за свои жизни. – Трибун на секунду замялся, вспомнив, что перед ним старший по званию. – Каковы ваши приказы, господин префект?