Не считая немногих групп, преследующих несколько иные цели, основная масса 800 тысяч жителей Будапешта в эти наполненные событиями месяцы оставалась относительно спокойной, скорее даже, в предвидении грядущих событий, пассивной. Готовность населения к активному сопротивлению была весьма низкой. Тщетно правительство пыталось путем разделения города на отдельные узлы сопротивления пробудить в жителях дух борьбы; все его усилия не приносили почти никаких результатов.
Отношение жителей Будапешта к его обороне, естественно, не было секретом для командования группы армий «Юг». Тот факт, что в один из дней из 1862 человек, призванных на воинскую службу, на сборный пункт явилось только 29, а из 262 мобилизованных на трудовой фронт пришли только 9 человек, ясно свидетельствовал, в какой степени население игнорировало оборону города. Поэтому уже в начале ноября обсуждался вопрос, не следует ли – без оглядки на отрицательное влияние на еще исполненные боевого духа венгерские части – объявить Будапешт не «крепостью», но «открытым городом». Но поскольку было понятно, что Гитлер никогда не пойдет на это, командование группы армий «Юг» подготовило другой план, который предусматривал оставление густонаселенного Пешта, а задачей группы армий становилась оборона его предместий.
Гитлер не желал ничего и слышать о таком «компромиссном решении» и отдал приказ об обороне Будапешта даже в случае его полного окружения русскими. Первая директива о ведении военных действий в районе Будапешта поступила в группу армий «Юг» 23 ноября 1944 года. В соответствии с ней оборона должна была осуществляться в боях за каждый дом, без различия городского квартала или наличия населения. На вопрос, как должно вести себя командование группы армий в случае открытых враждебных действий населения, которое, возможно, не пожелает бездеятельно смотреть на уничтожение своего города, Верховное командование сухопутных сил дало ответ, что чернь столицы должна быть либо своевременно эвакуирована, либо ее выступления должны быть подавлены силой. Генерал-полковник Фриснер после этого ответа потребовал от коменданта Будапешта, оберфюрера СС, который одновременно был и начальником введенных в город полицейских сил и сил безопасности, в случае необходимости принять по своему усмотрению все требуемые обстановкой полицейские меры против соотечественников. С этим вариантом Гитлер согласился.
1 декабря 1944 года обергруппенфюрер СС Отто Винкельман, «высший руководитель СС и полиции в Венгрии», был назначен «военным комендантом крепости Будапешт», однако уже 5 декабря 1944 года был заменен на этом посту генералом войск СС обергруппенфюрером СС Карлом Пфеффером фон Вильденбрухом, который в то же время, как командующий IX горнострелковым корпусом СС, оставался в тактическом отношении подчиненным армейской группе «Фреттер-Пико».
Крепость Будапешт не обладала никакими современными укреплениями. Противотанковые рвы и отдельные узлы сопротивления в виде полевых позиций, построенные в основном в пригородах, должны были служить некоторой защитой обороняющимся. Не обладал город и соответствующим статусу крепости гарнизоном. Изначально приближению Красной армии город мог противопоставить только 8-й германский полицейский полк под командованием полковника Дёрнера да находящуюся еще в стадии формирования 22-ю кавалерийскую дивизию СС «Мария-Терезия», которой командовал генерал-майор войск СС бригадефюрер СС Цеендер, занимавшие позиции в самом городе и вокруг Будапешта; с дальнейшим обострением положения численность германских войск к началу декабря выросла до пяти дивизий, которые в своем большинстве уже в течение нескольких недель принимали участие в оборонительных боях в восточных предместьях венгерской столицы.
Венгерское правительство, которое первоначально не собиралось приносить в жертву свою столицу, настаивало сначала на том, чтобы не планировать Будапешту судьбу второго Сталинграда. В этом плане оно многократно вело переговоры с командованием группы армий «Юг», а также с различными венгерскими гражданскими организациями. Однако, когда Гитлер 4 декабря встретился с «вождем государства» Салаши, министром иностранных дел Кемени и министром обороны Берегфи и среди прочих проблем решил окончательно и эту (согласно своему пониманию), венгерское правительство покорилось этому решению. 7 декабря в королевском дворце Будапешта Салаши заявил командующему группой армий «Юг», что он готов «во имя значимых европейских ценностей не объявлять Будапешт открытым городом, но приготовить его к обороне».
Вторая часть заявления Салаши осталась без каких-либо реальных последствий, так как министру обороны Берегфи не было представлено в распоряжение никаких свежих частей для обороны столицы. Поэтому гарнизон крепости Будапешт образовали только уже находившиеся в городе и потрепанные в боях разрозненные части (пополненные предусмотрительно сформированными чрезвычайными силами и силами правопорядка), которые поступили под команду генерал-лейтенанта Ивана Хинди из венгерского I армейского корпуса. Их численность достигала примерно 37 тысяч человек. В составе германского IX горнострелкового корпуса СС, по надежным источникам, было около 33 тысяч солдат. Таким образом, комендант крепости Будапешт обергруппенфюрер СС Пфеффер фон Вильденбрух имел в своем распоряжении в общей сложности 70 тысяч солдат, чьи боевые качества как в моральном, так и в техническом отношении значительно разнились. (Следует учитывать также отброшенные к Будапешту соединения после прорыва 46-й советской армии восточнее озера Веленце, а также мобилизованных на защиту города мужчин призывного возраста. Всего в окружение попали 188 тыс. солдат и офицеров противника, 138 тыс. из которых позже было пленено. Автор же в лучших традициях западных историков откровенно и явно лукавит, называя первоначальную, до окружения, численность защитников. – Ред.)
Когда 24 декабря оборонительная линия «Маргарита» между озером Балатон и Будапештом была в ходе наступления двух русских армий окончательно ими преодолена, 8-я кавалерийская дивизия СС как раз находилась в готовности для выхода на передовую линию восточнее Будапешта. По настоянию командования группы армий «Юг» главное командование сухопутных сил согласилось, несмотря на опасную ситуацию в Придунайской области, перебросить эту кавалерийскую дивизию на западный берег Дуная и отдать ей приказ вести наступление в направлении озера Веленце. Но этим дело не ограничилось. Когда дивизия, до этого занимавшая позиции в восточных предместьях Будапешта, ясным морозным вечером в канун Рождества двигалась по городу, был прорван германо-венгерский фронт западнее Будапешта. Через позиции немногих оставшихся в живых солдат 271-й народно-гренадерской дивизии, которой командовал генерал-майор Бибер, к Будапешту прорвались механизированные части 46-й армии. Когда русские танковые клинья врезались в ошеломленные их ударом западные предместья Будапешта, такие как Швабхеди, основные силы II гвардейского механизированного корпуса продвигались, минуя город, на север. В течение 24 часов красноармейцы без боя захватили Венское шоссе, Обудаштрассе и Хидегкутерштрассе, то есть все дороги, которые вели на запад. А когда XVIII танковый корпус подошел к низкогорному массиву Пилиш, кольцо Красной армии вокруг Будапешта было замкнуто.
Появление русских на западной окраине города, как и прорыв отдельных танковых клиньев до центра Буды, стал для населения города более чем неожиданностью. Многим жителям Будапешта, которые еще во второй половине дня отправились в Пешт за рождественскими покупками, довелось увидеть свои дома и семьи лишь спустя несколько месяцев (полтора месяца. – Ред.), после окончания осады, поскольку их жилища уже 24 декабря попали в руки русских.
В эти часы ошеломляющей неожиданности крепость Будапешт пребывала в величайшей опасности. Русские могли в любую минуту прорваться в еще не занятую ими Буду, захватить и закрепиться на холмах и высотах и нанести защитникам города удар в спину. Низменный, плотно населенный Пешт, расположенный на восточном берегу Дуная, удержать в этом случае не было бы никакой возможности. Части Толбухина с легкостью овладели бы этой частью города!
В качестве первоочередных мероприятий Пфеффер фон Вильденбрух подтянул 8-ю кавалерийскую дивизию СС и вместе с остатками 271-й народно-гренадерской дивизии – которая выступала теперь в качестве боевой группы Кюндингера – и группой Верешвари (будапештский охранный батальон, батальон жандармерии и семь штурмовых орудий) поспешно занял позиции в Буде. Теперь можно было ценой оставленных на произвол судьбы пештских предместий поставить заслон русскому прорыву в Буде и прежде всего образовать новую непрерывную оборонительную линию. Поскольку комендант крепости, как и все высшие руководители СС, имел прямую связь с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером и со ставкой фюрера, он смог еще вечером 24 декабря доложить об угрожающей ситуации в Будапеште. Той же ночью ответ фюрера был получен в казематах Будайской крепости, где Пфеффер фон Вильденбрух оборудовал свой командный пункт. От имени Гитлера бригадефюрер СС Фегелейн[63] сообщил, что Будапешт следует оборонять при любых обстоятельстах. Для деблокады Будапешта были приняты меры: IV танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера СС (генерала войск СС) Гилле получил приказ срочно пробить дорогу к крепости.
Несмотря на это, 26 декабря в Будапеште была предпринята одна акция, которая предусматривала оставление города войсками и прорыв в направлении на запад. Она завершилась только на стадии подготовки, поскольку строжайший приказ Гитлера и соответствующее этому приказу распоряжение командования группы армий «Юг» запрещали все мероприятия для прорыва из котла. Гарнизон крепости получил приказ выполнять свой долг до последнего человека. Любая попытка вырваться из котла и прорваться к германской линии фронта должна была рассматриваться как дезертирство.
Обороняемое пространство в Пеште сокращалось день ото дня. Бои становились все ожесточеннее, и потери в живой силе с обеих сторон росли скачкообразно. Оборонявшиеся сдавали один пригород за другим, не столько из-за давления русских, сколько из необходимости сохранять силы, которые, как все еще думалось, будут необходимы для создания обороны Буды. Русские и румынские войска попытались осуществить прорыв к Дунаю. Этот прорыв был поддержан артиллерией и авиацией. Тем не менее в период с 26 по 31 декабря, даже «ценой тяжелых боев», им не удалось продвинуться на расстояние больше чем от 4 до 12 километров, что означало только вторжение во внешние предместья Пешта.