я прежде всего по меньшей мере прояснить ситуацию с окончанием войны в Верховном главнокомандовании вермахта и ожидать от него соответствующей информации…»
После того как 6 мая восточнее Линца произошел непродолжительный, но тяжелый бой между американской 11-й танковой дивизией и 3-й танковой дивизией СС, закончившийся отступлением американцев, Рендулич направил начальника штаба 6-й армии генерала Гедке парламентером к Паттону, командующему американской
3-й армией. Гедке должен был передать Паттону личное послание, в котором Рендулич просил Паттона разрешить немцам доставить на Восточный фронт сквозь американские позиции медицинские средства, которые «складированы где-то на западе». Помимо этого Гедке имел еще одно задание – склонить Паттона к тому, чтобы тот позволил пройти сквозь американские позиции свежим германским частям, которые тоже «сосредоточены где-то на западе», для поддержки группы армий.
Представление Рендулича о политической ситуации едва ли могло быть в большей степени наивным. Или же он находился в полном неведении относительно сложившейся обстановки? Как только и можно было ожидать, Гедке получил от Паттона резкий отказ. «Как вы можете думать, что я позволю пройти через мой фронт войскам, которые явно предназначены для борьбы с нашими союзниками!» – с раздражением ответил Паттон немцам.
Теперь, когда были потеряны его последние надежды на продолжение войны с Красной армией, Рендулич принял решение окончить войну по крайней мере в своем районе. «Как-либо связаться с Верховным главнокомандованием вермахта было невозможно. Мне также не было ничего известно о том, как обстоит дело с переговорами командования вермахта с противником. Об этом, как и об условиях капитуляции, я узнал только утром 8 мая, то есть в тот момент, когда я сам уже был военнопленным. Тем не менее я отдал два своих последних приказа. Один из них требовал принимать меры для обеспечения тылов задействованных в боях частей против враждебных действий со стороны американцев вплоть до 8 часов 7 мая. Аналогичный приказ, направленный войскам Восточного фронта, имел, вероятно, своими последствиями стихийный распад фронта, поскольку я приказывал четырем сражающимся на Восточном фронте армиям начиная с вечера 7 мая с наступлением темноты отходить на запад…»
Связь 2-й танковой армии с Рендуличем была прервана с 5 мая. Командующий армией генерал де Ангелис со своей стороны отключил связь с группой армий «Австрия», которой был подчинен, и принял участие в совещании с генерал-фельдмаршалом Кессельрингом, на котором присутствовали также генерал-полковник Лёр и генерал Рингель. Речь на этом совещании шла прежде всего о предстоящей капитуляции. Генералы предпочитали капитулировать перед западными союзниками, чтобы избежать русского плена для себя и своих войск. В ходе этого совещания Рингель был уполномочен незамедлительно вступить в контакт с англичанами в долине реки Энст и побудить последних продвигаться как можно дальше на восток. Миссия Рингеля провалилась: командующий британской 8-й армией даже не принял германского генерала. Тем временем стало известно о капитуляции всего вермахта (8 или 9 мая), и поступило предписание установить контакт с русскими для сдачи оружия. Поскольку это было якобы отклонено русскими – они были готовы вести переговоры только с фронтовыми дивизиями, – «командование армиями не считало себя более обязанным пребывать на месте и приняло решение уходить как можно дальше на запад». Русские, а вместе с ними и болгарская 1-я армия и югославская 3-я армия, все не решались нанести удар по германским силам, и поэтому 2-й танковой армии удалось со всеми своими десятью дивизиями достичь зоны оккупации англо-американских войск и там сдаться в организованном порядке.
6-ю армию Балька, которая еще в первые дни мая была в состоянии успешно наносить локальные контрудары, капитуляция не застала врасплох. Хотя Бальк в течение последней недели не получал никаких политических, оперативных или тактических указаний, он был достаточно предусмотрителен и стал сам добывать информацию о положении дел. О продолжении борьбы в Альпийской крепости и так не могло быть и речи: 4 мая британские войска подошли к Линцу, а американские части прошли по дороге (шоссе и железнодорожная магистраль) через перевал Фернпас и под Куфштайном ступили на землю Австрии. На аэродроме в Юденбурге Бальк встретился с Кессельрингом и после разговора с ним принял решение. Поскольку среди ставших к этому времени известными условий капитуляции было и такое положение, что каждая германская часть должна стать пленником той страны, против которой она сражалась, Бальк принял решение развернуть свою армию и буквально в последние часы войны атаковать pro forma позиции американцев. Таким образом он хотел избежать русского плена. Бальк позднее рассказывал: «Армия тотчас же выступила маршем, оставив австрийцев. «Добровольные помощники»[131] также остались на месте. Вооружение остается с арьергардом. Ничто не выводится из строя. Все, кто только может, садятся на грузовые автомобили. Сейчас мы пожинали плоды того, что в свое время самым строжайшим образом экономили горючее. Направления движения: IV танковый корпус СС – в Каринтию к англичанам, III танковый корпус – через Лицен к американцам и обе горнострелковые дивизии – через горы в Верхнюю Австрию. Утром 8 мая, убедившись, что все покинули свои стоянки, мы с начальником моего штаба и прикомандированным офицером Генерального штаба тоже пустились в путь».
В этот момент Бальк еще не знал, примут ли западные державы капитуляцию его армии. Но он все же демонстрировал свой оптимизм как перед своими офицерами, так и перед еще остающимися на своих местах национал-социалистическими сановниками. «В Граце мы еще раз заглянули к местному гауляйтеру. В свое время мы с ним вполне успешно сотрудничали. Он отдал последнее ради обороны своей штирийской родины. Теперь он, совершенно потерянный, наблюдал последний акт завершающейся драмы. Я сказал ему, что он может делать все что угодно, но только не кончать жизнь самоубийством. Мы должны были дать немецкому народу отчет и не могли уклониться от этого».
В конце концов Бальк все-таки встретил американцев. Генерал Макбридж приказал доставить германского генерала в селение Киршдорф. Бальк повествует: «Прекрасный внешний вид и выправка солдат. Отдающие честь часовые. Безупречный прием. Поначалу сдержанно-холодное поведение с обеих сторон. Я излагаю все без утайки, а именно наше желание избежать русского плена. Он проявляет полное понимание, и через пять минут согласований по карте все было решено: наше выдвижение, район сбора армии, оцепление американцами для предохранения от преследующих русских. Прощание было куда сердечнее. По его телефону я сообщил мои указания оставшимся в Лицене. Затем мы двинулись обратно к армии, с совсем другим настроением, чем по дороге сюда. Армия будет спасена…»
По условиям капитуляции после 9 мая всякое передвижение войск должно было быть прекращено. С предельным напряжением последних сил находящимся в долине реки Энс частям все же удалось до вечера 9 мая без всяких помех пересечь американскую демаркационную линию. Когда 9 мая в районе Лицена появились русские танки, большая часть 6-й армии уже находилась в плену у американцев. Остальные смогли сдаться британской армии.
Как же складывалась ситуация с 6-й танковой армией СС? Вскоре после окончания боев за Вену 2-й Украинский фронт значительно превосходящими силами стал развивать наступление дальше на запад и на северо-запад. Русские быстро заняли Цистерсдорф с его нефтяными месторождениями и нефтеперерабатывающими заводами, и все попытки немцев отбить его обратно остались безрезультатными. Постепенно фронт армии стал сокращаться, один населенный пункт за другим переходили в руки русских. Сам же Дитрих как бы выпал из хода событий. Если поначалу он еще думал о том, что Гитлер возложит на него ответственность за потерю Вены, то по драматическому развитию событий в последние недели апреля и первые дни мая он понял, что в сумятице всеобщей катастрофы он может не опасаться каких-либо репрессий со стороны своего фюрера. Он пассивно и равнодушно взирал на все происходящее вплоть до последнего дня и вместе со своим штабом сдался подошедшим американцам.
Наоборот, интенсивной боевой деятельностью в первую неделю мая характеризовалось положение 8-й армии. Малиновский, который с 15 апреля готовил свое новое наступление на Брно, попытался прорвать фронт на широком пространстве. 26 апреля немцы были вынуждены сдать Брно. Состоявшая из 16 дивизий и все еще в значительной мере боеспособная 8-я армия с боями стала отходить в направлении на Прагу. Советская Ставка Верховного Главнокомандования, которая в первые дни мая была особенно озабочена освобождением Праги от немецкого господства, задействовала силы трех фронтов для уничтожения германских сил на территории Чехословакии. Главный удар должны были наносить 1-й Украинский фронт (Конев) с севера и 2-й Украинский фронт с юго-востока, в то время как 4-й Украинский фронт (новый командующий с конца марта – генерал армии Еременко) продолжал бы свое наступление с востока.
В соответствии с общим планом операции Ставка Верховного Главнокомандования направила необходимые директивы фронтам. Маршалу Малиновскому было поручено нанести основной удар из района южнее Брно в направлении на Прагу. Маршалу предстояло самое позднее между 12 и 14 мая выйти на рубеж городов Йиглава (Чехия) – Хорн (Австрия), после чего пробиваться к реке Влтаве и Праге. Часть 2-го Украинского фронта должна была одновременно продолжать наступление на Оломоуц. Поскольку в начале мая Сталин – когда Берлин пал, Гитлер был уже мертв и германский вермахт находился в состоянии распада – отказался от своих подозрений относительно совместного выступления немцев и англо-американцев против Красной армии, он приказал произвести перегруппировку сил в зоне действия 3-го Украинского фронта. Не только 6-я гвардейская армия перешла к Малиновскому, но и с 5 мая до сих пор находившаяся в резерве 9-я гвардейская армия влилась в ряды 2-го Украинского фронта, заняв свое место на участке между 7-й гвардейской армией и 46-й армией. Отсюда она должна была предпринять наступление в направлении на Нова-Бистрице – Пльзень.