— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — обнадежила она и выскользнула из комнаты.
В тот же миг в комнату вошли девочка лет пяти и мальчик лет трех. Они жались к отцу и с застенчивым любопытством разглядывали Светлану.
«Странно, что они все это время тихо сидели у себя в комнате! — подивилась Кулибина, но тут же сообразила: — Мать заперла их, а теперь выпустила, чтобы не оставлять меня, «разведенку», с мужем наедине! Вот так Марина! Вот так встреча двух старых подруг!»
— Решили навестить подругу? — издалека начал Балуев, потому что не знал, о чем говорить. Она видела, как он озадачен ее появлением в своем доме. Если бы она была мужчиной, это приобрело бы характер явной угрозы.
— Столько лет не виделись. Дай, думаю, позвоню! А Маринка— приезжай да приезжай, а то обижусь! Что делать? Пришлось бросить работу и ехать. Надо иногда жертвовать работой, чтобы сохранить старые связи. — На последнем слове она сделала ударение, и он понял, что она здесь не случайно.
«Что ей надо от меня? — напряженно думал Геннадий. — Повздорила со своим боссом и хочет найти новое пристанище? — Это первое, что пришло ему в голову. — Но она ведь не идиотка. По крайней мере производит впечатление умной женщины. Это было бы равносильно залпу по Зимнему дворцу».
— Связи связями, Светлана Васильевна, а работа прежде всего. — Он специально назвал ее по имени-отчеству, чтобы показать, как хорошо осведомлен на ее счет.
«Болван! — воскликнула она про себя. — Что он себе вообразил? Вставай и двигай помидорами! — приказала себе Светлана. — Хуже нет иметь дело с болванами!» — но почему-то не двинулась с места.
— Иногда для успеха в работе требуются старые связи, — произнесла она вслух. При этом ее огромные карие глаза испепелили Балуева. «Ну, как ты не понимаешь! — кричали они. — Мне нужно с тобой серьезно поговорить! Это вопрос жизни и смерти, а мы всё — вокруг да около!» На это он ничего не ответил, потому что уже ничего не понимал, кроме того, что все произнесенное здесь — неспроста.
— Завтра обещали резкое похолодание, — заявил он вдруг, так как считал, что лучший выход из трудного положения — завести разговор о перемене погоды.
— Пожалуй, мне пора… — Она поднялась со своего стула и направилась к двери.
Он тоже не стал медлить — соскочил и схватил ее за руку чуть выше локтя. Светлана остановилась.
Мальчик и девочка испуганно наблюдали за их действиями.
Распахнулась дверь гостиной. Марина стояла с подносом. Улыбка медленно сползла с ее лунообразного лица. Геннадий опустил руку.
— И все-таки мне пора, — улыбнулась. Светлана. — Засиделась я у вас. Еще надо вернуться на работу.
— А я тут наготовила… — промямлила Марина, опуская поднос на стол.
Геннадий с раздражением отметил, что на подносе — три мелкие тарелки с капустным салатом и три бокала с морсом из кислого варенья.
— Вы на машине? — спросил он вдруг Светлану.
— Да.
От этого признания Марина и вовсе потеряла дар речи. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не свалиться без чувств, она вовремя оперлась о спинку стула после того, как Балуев произнес следующее:
— В таком случае, вы подбросите меня на своей машине? Тут недалеко…
Светлана кивнула, и они проследовали в прихожую.
— Вернусь через час! — бросил он жене, заглянув в комнату.
На Марине не было лица, но Гену это уже мало беспокоило.
Когда дверь за ними захлопнулась, Марина дала волю чувствам. Она ревела навзрыд. И вместе с ней плакали дети.
Усевшись за руль, Светлана перешла в решительное наступление:
— Какого черта вы со мной играете в прятки? Если я пошла на такой риск — это уже что-то значит!
— Во-первых, это вы начали со мной играть в прятки, а я лишь принял игру, — спокойно пояснил Балуев. — А во-вторых, я до сих пор не в курсе: о каком риске вы говорите?
— Куда едем? — Ее взгляд потеплел.
— Куда хотите. Мне все равно. Только давайте побыстрее, иначе мое возвращение домой будет сопряжено с большим риском. — Он ни с того ни с сего рассмеялся. Она — тоже.
— Вам сегодня придется туго, Геннадий Сергеевич. — Светлана дала ему понять, что его имя-отчество для нее тоже не секрет. — Кроме традиционной в таких случаях головомойки будет еще просто головная боль. — Она закурила.
— Не пора ли вам раскрыть карты? А то я чувствую себя полным идиотом!
— Куда едем? — снова спросила она.
Они ехали мимо стадиона, оставив позади незатейливую церквушку. Светлана уверенно вела машину, хотя приобрела ее совсем недавно.
— Думаю, нам нигде не стоит показываться вместе, — заметил Балуев. — Вернемся к храму.
Только припарковав машину и не включая в салоне свет, она начала, глядя в одну точку — на лобовое стекло падали одинокие снежинки:
— Вам известно, что в Москве убит мой бывший муж? Это дело рук моего босса, хоть он и всячески это отрицает. — Она выдержала паузу.
— Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне и к моей организации?
Она наконец оторвалась от стекла и заглянула в его светлые глаза, которые сейчас казались такими темными.
— Я согласна, что никакого. Но Стародубцев хочет обвинить в этом именно вас. — Она заметила, как в темноте заходили желваки по его широким скулам. — К тому же, если вы не знаете, Андрей Кулибин был школьным приятелем босса.
— И вы тоже учились вместе с ними.
— А я уж думала, что вы совсем мышей не ловите. — Она откинулась на спинку сиденья и вздохнула. — Выпало мне такое счастье.
— Зачем Стару понадобилось вешать на нас этот труп? Извините, Светлана! — Он похлопал ладонью по ее сжавшейся в кулак руке. — Я просто в растерянности…
— Чего тут теряться? Стар жаждет крови. Хочет весь пирог. А вы у него что-то там оттяпали.
— Мы у него? — Геннадий даже подпрыгнул после этих слов.
— Я все прекрасно знаю, Гена. Не надо мне читать проповеди. У нас у каждого свой Бог. Пусть у меня хуже, у тебя лучше, но что мы можем изменить? Вероотступничество — страшный грех, и как за него карают у нас — ты знаешь. И понимаешь, что меня ждет, если кто-нибудь проведает об этом разговоре. Я, наверное, дура, но я не хочу войны. Поэтому решила с тобой встретиться, чтобы предупредить, чтобы вы не сидели сложа руки, а действовали, черт возьми! Пусть Мишкольц и те, кто за ним стоит, будут готовы к наветам и провокациям…
— А не провокация ли твой визит ко мне? — неожиданно выдал Балуев. Они незаметно перешли на «ты». Светлана не знала, что на это ответить, а он продолжал: — Где гарантии? Почему я должен тебе верить? Может, это Стар вспомнил о твоей подруге и послал тебя к ней? Ведь он знаком с Мариной. Не так ли? И дал поручение — призвать нас к действию. Где гарантии, Света? — повторил он.
Она молчала. Она никак не предполагала, что ей не поверят.
— Гарантий у меня нет, — призналась Светлана и опустила голову. — У меня — одни эмоции. Стародубцев сегодня сказал, что хочет войны, и я примчалась к Марине.
— Чего же ты испугалась? За свою жизнь? Мы не трогаем женщин.
— Я боюсь за свой магазин, — деревянным голосом произнесла она.
— Это другое дело. Ты хочешь, чтобы в случае войны уцелел твой магазин? Ты приехала ко мне, чтобы получить гарантии?
— Пусть будет так.
— Хорошо. Пусть будет так, — согласился он и, уже выходя из машины, добавил: — Я попробую убедить своего босса встретиться со Стародубцевым. О тебе никто не будет знать. — Он хлопнул дверцей и направился к воротам церкви.
А ночью она проснулась от страшного звона — непрерывно звонил телефон.
— Светлана Васильевна? — поинтересовался неприятный, с хрипотцой голос в трубке. — Извините, что разбудил, но днем дозвониться до вас невозможно, а рабочего телефона у меня нет. Ах да, я не представился! — вдруг вспомнил мужчина и отрапортовал: — Следователь Гришин. Из Москвы. По делу об убийстве вашего бывшего мужа.
— Вы решили допрашивать меня по телефону? — зевая, поинтересовалась она.
— А что прикажете делать? — вздохнув, ответил следователь. — Вы в ближайшее время не собираетесь посетить столицу? — Из трубки на нее веяло полным безразличием.
— Собираюсь! — неожиданно резко ответила она. — Завтра же буду у вас! Оставьте свои координаты!
Тут же Кулибина позвонила Стародубцеву и поставила его в известность.
— Я улетаю в восемь утра.
— Лети, ласточка, лети, — пропел в трубку босс и на дорожку напутствовал: — Только не болтай лишнего!
Нет, она не могла сообщить следствию ничего нового. В основном говорил следователь.
— Говорите, что после развода не виделись? Однако ваш домашний телефон оказался в записной книжке Кулибина.
— Что с того? Он ни разу мне не звонил. Да и зачем? Все давно уже было сказано.
— А из-за чего вы развелись?
— Вы считаете корректным меня об этом спрашивать? Хорошо. Сексуальная несовместимость вас устраивает?
— В каком смысле?
— В прямом. — Он просто выводил ее из себя. — Или вам надо объяснить, что с чем не совмещается?
— Но вы ведь прожили вместе десять лет! Как же так?
— Мучились, — пожала она плечами.
Больше он ничего не смог из нее вытащить. Она же узнала следующее: убийство было спланировано заранее. Убийца ждал Кулибина на лестничной площадке между третьим и четвертым этажами. Сделал так, что именно в этом месте лифт застрял. Это мог сделать любой пацан. Выстрелил в упор через стеклянное окошко лифта. Скорее всего, пользовался карманным фонариком, чтобы осветить и ослепить жертву, так как света в подъезде нет. Произошло это около трех часов ночи. Свидетелей нет. В доме в настоящий момент никто не живет. На месте преступления — никаких улик.
— Вот такая колбаса! — закончил свой рассказ следователь и пояснил: — Это у меня присказка такая.
«Вот такая колбаса! — повторила про себя Светлана. — Если бы в ту ночь я пошла к нему, лежали бы мы сейчас с Андрюшей под одним камушком, как верные, неразлучные супруги! Я как будто почувствовала что-то в тот миг, когда он предложил пойти к нему. Словно током ударило! Вот такая колбаса! Дурацкая у тебя присказка, следователь!»