— Не знаю, — пожала плечами Кристина. — Мне муж привез из… — Она запнулась, а потом добавила: — Из Европы.
На том и расстались.
Светлана постаралась побыстрее убраться с глаз долой со своим кремовым «пежо».
Если бы Светлана не торопилась, а вызвалась помочь своей новой знакомой выбрать достойную вещь, то обнаружила бы нечто поразительное. Та, которую она втайне звала школьницей, совсем не царственной походкой вошла в магазин, но прием ей оказали царственный. Охранники сразу же поднялись с табуреток, приосанились и даже чуть согнули спину во время почтительного поклона. Откуда в молодых людях столько холуйства? Видно, оно неистребимо. Даже самые занятые продавщицы оторвались от дела, чтобы поприветствовать «девку Мишкольца», как многие называли ее за глаза.
Она могла бы пройти в офис мужа через официальный вход и не быть расстрелянной завистливыми взглядами продавщиц, но Кристине важно было показать Кулибиной, что она идет в магазин.
«Есть в ней что-то притворное, в этой Светлане Васильевне», — сказала она себе, дернув дверь кабинета.
Балуев, исполняющий обязанности шефа в его отсутствие, сидел в Володином кресле и разбирал какие-то бумаги.
— Привет! — кивнул он, не очень удивившись ее приходу. Однако от него не ускользнуло крайнее возбуждение Кристины. — Что-то с Володей?
— Нет. С Володей все в порядке. — Она сбросила пальто, села напротив, по привычке закинув ногу на ногу, нервно разожгла огонь и задымила сигаретой, длинной и тонкой, как ее пальцы.
— Он приехал?
— Еще нет.
— Что случилось? — прямо спросил Гена.
— Послушай, — начала дрожащим голосом она, — что у него с Виталькой и с этим мерзавцем Соколовым?
— Да пока все спокойно… Тебе кто-то угрожал?
Кристина покачала головой. Она была в растерянности, потому что не знала, с какого конца подступиться к больной теме. Она не хотела, чтобы Володя узнал лишнее. Балуев ведь не только его помощник, а еще и друг.
— Тебе можно довериться? — почти шепотом спросила она.
— Ты, по-моему, знаешь меня не первый день!
Она курила, опустив голову на грудь. Сомнения раздирали ее на части. Она затушила в пепельнице сигарету и вдруг поднялась.
— Нет. Не могу, — сказала она скорей себе, чем ему, и, бросив: — Это глупо. Прости, — направилась к двери, подхватив под мышку пальто.
— Ты хотела спросить меня о Кулибине?
Ей показалось, что она наступила на мину, хотя голос его был спокойный и глуховатый.
— Садись! — приказал он. — Надоели мне все эти ваши церемонии!
Она присела на краешек кресла и, растянув свой и так несколько растянутый рот, тихо заплакала.
— Вот еще! — возмутился Балуев и немного погодя поинтересовался: — У тебя с ним было что-то?
Кристина помотала головой:
— Всех интересует одно и то же.
— Прости. Не думал, что Кулибин для тебя так много значил. Шеф просил ничего тебе не говорить…
— Скажи честно, это с его подачи?
— Ты с ума сошла? Володя никогда не отдавал таких приказов!
— Может, в обход тебя? Намекнул Шалуну…
— Исключено. С нашей стороны — все исключено. Это сделал Стар.
— Стар? Ему-то чем насолил Андрей?
— Не такой уж он был ангел — поэт Кулибин, — вздохнул Геннадий, и пришлось ему рассказывать все с самого начала.
Кристина сидела, совершенно ошеломленная услышанным, а Балуев добил:
— Так что сама видишь. Ты по нему убиваешься, а он преспокойно сдал всех нас прокурору — и своего школьного друга, и твоего Вовку!
— Он озлобился на всех…
— Я понимаю, но мозги тоже надо иметь. Иногда могут пригодиться. Я вижу, ты всячески хочешь оправдать его, но стоит ли? Ни я, ни Володя тут ни при чем. Мы даже не собирались его разыскивать. Тем более дело уладилось быстро.
— Я тебе верю. — Она окончательно успокоилась.
— Откуда ты узнала о Кулибине? — Теперь была его очередь задавать вопросы.
— От Светланы Васильевны, его бывшей жены. — Теперь была ее очередь удивлять его.
— Вы знакомы?
— Со вчерашнего дня. Она хочет издать книгу Андрея и пришла ко мне за помощью. Случайно наткнулась на мой телефон в записной книжке мужа.
— И ни словом не обмолвилась о Стародубцеве?
— Она с ним как-то связана?
— Очень даже близко. Светлана Васильевна — отставная любовница Стара и директор его ювелирного магазина.
— Так. Спокойно, — приказала себе Кристина. — Отставная любовница и бывшая жена — не очень-то престижные титулы для женщины ее лет.
В другой ситуации он, может, и поспорил бы с ней, но в его задачу входило выказать полное равнодушие и даже презрение по отношению к Кулибиной. Геннадий Сергеевич промолчал.
— Гена, она за мной следит, — поняла вдруг Кристина.
— С чего ты взяла?
— Она сейчас подвезла меня к тебе. Вспомнила — вчера при ней просила Катьку прийти к одиннадцати. Она ждала, когда я выйду из дома, а потом разыграла случайную встречу.
Неожиданно для себя он почувствовал, что краснеет. «Она только что была здесь, рядом!»
— Может, и в самом деле случайная встреча? Зачем ей за тобой следить?
— Знаешь, я сразу почувствовала в ней какое-то притворство!
«А я не почувствовал!» — дерзко ответил Гена, но про себя, вслух же высказал следующую мысль:
— У них достаточно людей, чтобы проследить за тобой, не светясь. Совсем не обязательно использовать для этого директрису магазина.
— Да как ты не понимаешь — она по собственной инициативе следит за мной. Подозревает, что я замешана в гибели Андрея. Как это невыносимо! — Она сжала пальцами виски, защищаясь, по-видимому, от внезапного спазма.
— Дать таблетку?
Кристина помотала головой.
— Лучше расскажи, как мне вести себя с ней? После того, что я узнала?
— А ты делай вид, что ничего не знаешь. Это всегда приносит успех.
— Постараюсь, но мне будет трудно. Тем более если гибель Андрея — дело рук Стародубцева, как ты говоришь…
«А каково ей? Об этом ты не подумала? Что-то там у нее осталось к Андрею — раз притащилась с его стихами!» Увлеченный своими мыслями, он пропустил мимо ушей последнюю фразу Кристины, только расслышал «не верю».
— Во что ты не веришь?
— Ты меня не слушаешь?
— Прости, задумался.
— Не верю, что это Стар. Слишком примитивно для него. Ты не собираешься провести расследование? — осторожно забросила удочку Кристина.
— Я? Ведь прошел целый месяц. В Москве, насколько я знаю, ведется следствие…
— Не смеши меня!
— По-моему, куда смешнее, если этим займется искусствовед Балуев!
— Я хочу знать имя его убийцы! — почти по слогам произнесла она. — Если это на самом деле Стар — нужны доказательства, а не примеры из Библии! — Она была почти в ярости и ждала от него ответа.
После мучительной паузы он произнес:
— Хорошо. Я попробую убедить Володю в необходимости такого расследования.
— И при этом не называя меня. Я воспользуюсь твоим советом — буду делать вид, что ничего не знаю.
Он кивнул в знак одобрения, и они распрощались. «Принесла ее нелегкая!» — негодовал Балуев, следя за ней из окна офиса. Кристина ловила «попутку».
«Не догадался предложить ей свою! — негодовал он еще пуще. — Мой оболтус все равно без дела сидит!»
Сегодня все валилось у него из рук. Марина за утренним чаем разыграла перед ним очередную сцену. Плакала и жаловалась на заброшенность, обвиняла в неверности и укоряла в бездушии. «Не помогло тебе лечебное голодание! Стала еще психованней!» — крикнул он ей напоследок и хлопнул дверью.
С тех пор как он стал работать на Мишкольца, семейная жизнь медленно, но верно катилась под уклон. Он давно бросил бы Марину, если бы не дети. В том-то и был ее расчет — нарожать побольше, «привязать мужика». Дети стали заложниками их разобщенности и нелюбви.
Нельзя жену бросить, так хоть роман завести! Так думал он уже давно, да как-то с романом не шибко выходило. Никто не подворачивался, а сам он не из донжуанов. Почему-то Марина никак не могла этого понять. Абстрактная ревность куда хуже, чем ревность к конкретному человеку, она душит своей несправедливостью, она безысходна и тупа. Перед ней меркнут любые доводы разума. Марина ревновала его ко всему, что двигалось, и лишь в последние дни появился зримый объект — бывшая подруга Светка.
Все, что носилось вокруг ее имени, напоминало шепот, шелест, шипение: бывшая, бывшая, бывшая… Ему хотелось сказать про нее — настоящая. Он так чувствовал.
Балуев распахнул окно рывком, отодрав с бумагой и ватой, — еще не открывал после зимы. Весенний город ворвался в кабинет с грохотом трамвая и щебетанием какой-то несуразной птахи, явно поспешившей с прилетом в этот холодный город.
Он крикнул:
— Кристина!
Изо рта шел пар. Она обернулась — услышала через грохот трамвая. Чтобы не надрывать горло, он пальцем указал ей на свой белый «рено» и спящего в нем шофера. Она помахала ему рукой и побежала к машине.
«Хватит дурака валять! — приказал он себе. — Сегодня же позвоню ей! Тем более найдутся общие темы для разговора».
Но до этого было еще далеко, а пока предстояло выполнить одну неприятную миссию. Он, конечно, мог бы поручить ее кому-нибудь другому, но другой может все испортить.
Он дождался возвращения машины. Когда назвал шоферу адрес, тот присвистнул:
— Что это вас потянуло в трущобы?
— Договоришься ты у меня когда-нибудь, — незло пригрозил Геннадий.
Ему необходимо было навестить мать погибшего в Лондоне курьера. У старухи не осталось никого из родственников, а сама она вряд ли поедет за гробом в такую даль. Ей только вчера сообщили о случившемся. Говорят, чуть не преставилась. Плакала без слез да спрашивала неизвестно кого: «Как же так? Я столько лет ждала его из тюрьмы! Думала, помру. Дождалась. А что теперь?»
Старуху они, конечно, обеспечат всем необходимым. Откроют счет, найдут человека, чтобы заботился о ней. Вот только сына уже не вернут. Они не боги.
О лондонском деле до приезда Мишкольца он старался не думать. До такой степени там было все непонятно и страшно. Человека убивают в самом, казалось бы, безобидном месте — в театре во время представления, в центре Лондона. И нет свидетелей, хотя зал был заполнен на две трети.