— Разве есть разница? В любом случае было бы неплохо подоить еврея!
— Откуда тебе знать, что плохо, что хорошо, — проворчал босс куда-то в сторону.
Он с утра был не в духе. И подтверждение слов Светланы вряд ли улучшило ему настроение.
— Иди! — скомандовал Стар. — Я сам разберусь!
Что, собственно, его так разозлило в словах помощника? Ведь совсем недавно он придерживался того же мнения — неплохо бы подоить Мишкольца. Сколько можно получать с него этот мизерный пятый «караван»? Пусть еще раскошелится! На войну в данной ситуации ювелир не пойдет. Так что бояться нечего. Можно действовать без оглядки.
И все же криворотый неправ. «Разве есть разница?» Разница есть. Вину Мишкольца доказать невозможно. А не чувствуя за собой вины, он может заручиться поддержкой кого-нибудь из соседей. Он хитрая бестия, обведет вокруг пальца — не успеешь чирикнуть! А кто-нибудь из этих рвачей обязательно позарится на пятый «караван», и тогда он, звездный босс, будет иметь шиш в кармане!
Поэтому, опасаясь в погоне за более жирным куском потерять все, Стародубцев не предпринимал до сих пор никаких шагов и отложил на время давно лелеемые планы.
Теперь добавлялся еще некто третий, устранивший с их дороги Кулибина, будто оказавший специальную услугу ему и Мишкольцу. Но насчет последнего — это преувеличение, потому что некто третий здорово потрепал Мишкольца в Лондоне.
— Он хочет столкнуть нас лбами! — вслух произнес Дмитрий Сергеевич. — Это очевидно.
Чушка подняла голову и недоуменно поглядела на хозяина. С кем он разговаривает? В последнее время хозяин часто разговаривал с кем-то, иногда даже кричал, плакал, хватался за голову, но она не ощущала присутствия его незримого собеседника и поэтому не лаяла, а молча наблюдала, проявляя завидное терпение.
Он снова сомневался. «Но ведь я кому-то говорил, что надо убрать Кулибина при любом раскладе? Кому я это говорил? — Стародубцев крепко сжал пальцами череп. — Может, он поспешил выполнить мой только наметившийся план?»
Он сидел так очень долго, пока наконец не вспомнил.
После шумно отпразднованного Дня города Дима укатил в Москву и полгода носа не казал. Изредка, правда, перезванивался с Валькой Кульчицким. Валька звал в гости. «У нас тут та-такое, та-такое!» Он, конечно, имел в виду близившийся рок-фестиваль, бурную жизнь рок-клуба и жизнь вообще. И ему было невдомек, что его школьный друг Дима давно остыл к рок-движению. И даже завел роман с поп-звездой советской эстрады! Некогда презираемой эстрады!
Он нагрянул, как всегда, неожиданно. За неделю до Нового года. Не предупредив никого о своем приезде.
— Внезапность — вот мое кредо! — разразился Стар громким смехом, распахнув дверь в комнату Вальки и увидев друга на полу среди струн и медиаторов, с совершенно ошалелым лицом.
Валька чинил свою верную «старушку басушку» и был застигнут врасплох.
Димка тут же скинул шикарную дубленку и облобызал товарища в обе щеки.
Марина, напуганная ворвавшимся в дом ураганом, забегала, закудахтала:
— Чай? Кофе? Мы не готовились заранее… Даже хлеба в доме нет…
— Ничего не надо! — отрезал Стародубцев. — У меня там в сумке шампанское и конфеты!
— Ты все-все-все-таки мерзавец! — любовно тряс его за плечо Валька. — А если бы у меня была ре-ре-петиция?
— Выпили бы на сцене! Нам не впервой! Что за проблемы, Валюха?
— Но м-можно было и преду-дупредить, — не унимался Кульчицкий.
— А можно и не преду-дупреждать! — передразнил Димка, разливая шампанское в бокалы. — За встречу! — крикнул он, тем самым давая понять, что разговор о внезапности его появления исчерпан. — Ни за что не догадаешься, чего я вдруг рванул на родину, выпросив неделю отгулов в самое жаркое время! — сообщил Стар, когда они вновь уединились в комнате с медиаторами. — За окном, правда, мороз, но у нас-то в конце года, как и в любой конторе, всегда запарка! Еле уломал шефа!
Валька не знал, что и подумать. Увидев озадаченное лицо друга, Дима вновь расхохотался.
— У меня навязчивая идея! — признался Стародубцев. — Хочу собрать наших корешей. Ведь стукнуло ровно десять лет, как мы закончили школу! Надо увидеться, поболтать…
— Димка, ты — ге-гений! — бросился обнимать его Валька.
— Договоримся так, — по-деловому начал Стар. — Я предоставляю хату. Делаю некоторые закупки. Ты берешь на себя организационные вопросы. Только сам понимаешь — всех приглашать не надо. Во-первых, не поместимся, во-вторых, хочется видеть только самых близких людей.
— От-от-откуда ты знаешь, кто из них теперь близкий, а кто н-нет?
— Интуиция меня никогда не подводит — запомни! И потом, все же к шестнадцати годам человек уже довольно сформированная личность. Десятый класс — макет дальнейшей жизни. Думаю, что, за редким исключением, мы не ошибемся. Хочешь эксперимент?
— В-валяй! — Кульчицкий пожирал его влюбленными, наивными глазами.
— Пусть каждый прямо сейчас составит список из пятнадцати фамилий. Вот увидишь, фамилии совпадут.
Валька загорелся этой идеей. Достал по листочку бумаги и по карандашу. Они сели в разных концах комнаты и принялись за дело. Стародубцев составил список мигом. Валька намного дольше потел над своим листком.
Дима оказался прав. За исключением двух фамилий, списки совпадали. Одним из двоих был Андрей, которого не оказалось на листочке Стара. В Валькином же списке он стоял первый.
— Нет, мой дорогой, так дело не пойдет, — ухмыльнулся Дима. — Кулибина надо убрать при любом раскладе!
— К-к-как же т-т-так? — Когда Кульчицкий начинал сильно волноваться, слова у него не произносились.
— Я его видел летом, — напомнил Стар и жестко добавил: — Видеть Андрея раз в десять лет вполне достаточно!
Никакие Валькины доводы его не убедили. Валька в отчаянии заламывал руки, ходил без конца по комнате — ничего не помогало. Наконец он бросил последний козырь:
— А Све-светка?
— Ей всегда рад, — как-то странно улыбнулся Дима.
Встречу назначили за несколько дней до Нового года, в выходной. Косноязычный Валька, взяв на себя организационные вопросы, обзванивал друзей и подруг.
Расчет Стародубцева был верен. Трогательному Вальке никто никогда не мог отказать. Не откажет и она!
Кульчицкому же ситуация представлялась совершенно дикой. Он должен пригласить Светлану в обход Андрея! Это немыслимо. Он откладывал разговор со Светой со дня на день. Но, когда оттягивать было уже некуда, решил не звонить, а забежать к Кулибиным, пока Андрей на работе.
Ноги отказывались идти. «Какая ж ты свинья! Какая ж ты свинья!» — повторял он то и дело про себя, и это относилось только к нему.
Света удивилась его приходу. Она затащила его на кухню, хоть он и упирался, сняла залатанный во многих местах полушубок, напоила чаем, накормила оладьями.
Валька пыхтел и краснел, не зная, с чего начать.
— Ну же, говори, — подталкивала проницательная Светлана нерешительного однокашника. — Ты ведь пришел мне что-то сказать?
Он стал сильно заикаться. И смотрел на нее глазами, полными слез. Он в этот миг совершал предательство. Может быть, впервые в своей жизни.
Он не произнес и половины заготовленных слов, которые не получались, когда она все поняла.
— Стар в городе? — только спросила Света.
Валя кивнул.
— Он послал тебя?
Валя опустил голову.
— Эх, Валька, Валька!
Он медленно встал и побрел в коридор за полушубком.
— Я ничего не скажу Андрею, — положила она руку ему на плечо. — Считай, что этого разговора не было…
Без Светки вечер школьных друзей не представлял для Стародубцева никакого интереса. Энтузиазм первых дней улетучился. Зато Валька пребывал в приподнятом состоянии духа. Он ходил в эти дни окрыленный, с пылающий взором и заикался безбожно!
В назначенный день у него была репетиция. Они обычно заканчивали в восемь. Занимались в актовом зале кулинарного училища. А оттуда до Стародубцева еще час пилить на троллейбусе. Гостей же звали к семи. Валька сильно расстраивался. Не прийти на репетицию, подвести товарищей он не мог. В лучшем случае, его отпустят в половине восьмого. Это была последняя репетиция перед новогодними концертами в рок-клубе, и он надеялся немного подзаработать.
— Заметано! Я заеду за тобой в половине восьмого. Жди около училища.
— А ка-как же гости?
— Что они, маленькие? Посидят немного без нас, освоятся.
Радости Валентина не было конца.
— Я захвачу с собой «Маму»! — закричал он и даже ни разу не заикнулся.
— Ты сдурел? Зачем нам твоя мама? — не понял Стар.
Валька даже взвизгнул от негодования. Как Димка мог забыть про «Маму»?
Песня английской группы «Слейд» «Твоя мама предупреждала» была гимном их школьных дней. Ее знали и пели все в десятом «А». Это непреходящий символ юности! А впервые услышал ее Димка. Пластинку ему достали по великому блату, через отца. Андрюха сделал русский подстрочник. Валька подобрал на гитаре…
— Конечно-конечно… — снисходительно улыбнулся Дима. — Как не помнить?
Валька не предполагал, что репетиция вообще сорвется. Они до семи часов ждали ударника. Потом все разошлись. Он стоял возле училища. Скоро должен был подъехать Димка.
Дима покинул гостей, объявив, что привезет зачинщика торжества. Это было воспринято с ликованием. Вальку любили все.
Он выкатил из гаража потрепанный «жигуленок», который простоял несколько лет после смерти отца. В Москве, конечно, у Стара имелась тачка посолидней. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Мотор барахлил, покрышки надо было менять. «До Вальки как-нибудь доеду», — решил он.
Мороз в этот вечер ударил нешуточный. Валька в своем полушубке промерз до костей. Он подпрыгивал, крепко сжимая в руке заветную кассету.
Занятый обогревом, он не заметил, как сзади подступили к нему трое.
— Хорош прыгать, козел! — заорал фальцетом самый низкорослый из них и тут же рыгнул.