— Ну, хоть ты мне, Валя, веришь?
— Не-не верю, Дима! — Это прозвучало как приговор.
— Так-так, — постучал Дмитрий Сергеевич пальцами по столу. — Не веришь, значит? Ну, и хрен с тобой! Хрен с вами! Тоже мне, ангелы нашлись! Ангелов не бывает! Слышите — вы? Не бывает! И Бога нет! И черта! Ничего нет! Только кости и сырая земля! Вы — два трупа! Два жмурика! Ха-ха! Ты и ты — вы оба! Ха-ха! — Он тыкал в них пальцами и хохотал.
— Все правильно, — согласился Андрей, — а теперь твоя очередь, старик…
— Да-да, конечно-конечно, — испугался и согласился одновременно Стародубцев и стал тревожно оглядываться по сторонам. — Да-да, я знаю. Я все знаю. Он уже близко… Но хрен получит меня! Ха-ха-ха! — Он снова расхохотался и начал потихоньку пятиться к дверям. — Только тихо, — приказал он им, прижав палец к губам. — Он не должен ничего знать. А мне пора! Мне пора! Гуд-бай! Конечно-конечно… — С последними словами он прикрыл двери гостиной.
Стар еще немного потоптался на месте, всматриваясь в матовое стекло дверей, надеясь, по-видимому, что гости исчезнут. Но они продолжали сидеть на своих местах. Он смутно различал их силуэты. Андрей снова смотрел в окно, будто ждал кого-то, а Валька опять запрокинул голову.
Нет, они никуда не исчезали, застыв в теплом, мягком свете абажура, а в коридоре был мрак. И он ступил туда, куда уже не проникал никакой свет…
Афанасий Романцев, по кличке Фан, перед тем как свернуть на проселочную дорогу, огляделся по сторонам.
На обочине дороги, чуть поодаль, стоял темно-серый «вольво» с затемненными стеклами. Фан два раза посигналил фарами. «Вольво» ответил тем же. И тогда Романцев продолжил путь. Он выехал на главную дорогу дачного поселка и по колдобинам через десять минут достиг цели. «Вольво» держался от него примерно в пятидесяти метрах, а потом куда-то свернул и скрылся из поля зрения.
Он медлил. Внимательно рассмотрел двухэтажный особняк. Таких здесь было немало. У ворот охранник с овчаркой. На часах — без десяти одиннадцать. Еще раз проверил футляр от очков и пистолет. Все на месте. Пора.
Громко хлопнул дверцей «ниссана», чтобы привлечь внимание охранника. Собака гавкнула на него несколько раз, но охранник ее успокоил.
Фан приблизился к воротам. Охранник вопросительно посмотрел на него.
— Я — Фан, — таинственно, как пароль, произнес Романцев, и двери перед ним раскрылись.
В доме находился еще. один охранник. Ему даже не пришлось представляться — тот охотно пустил его и успел шепнуть:
— Хозяин в спальне. Еще спит.
Такой вариант вполне устраивал Афанасия. Он достал футляр. Выудил из него удавку. Потом надел перчатки. Обмотал шнурок вокруг указательного пальца.
Он тихо крался по коридору, чтобы не разбудить хозяина. План дома он изучил заранее. Спальня находилась на втором этаже. Но это ничего не значило. Охранник мог не знать, что хозяин уже проснулся. И поэтому он заглядывал во все комнаты. Особенно насторожила его гостиная. Двери там были прикрыты. От Стара всего можно ожидать. Шесть лет назад он устроил хорошую нервотрепку ему и его ребятам. Ребят уже не вернуть. Шесть лет Романцев жил надеждой на мщение и будет предельно осторожен, чтобы наконец свершилось давно задуманное.
Он легко толкнул двери с матовым стеклом и, когда они со скрипом разошлись в разные стороны, обратил внимание, что в комнате горит электричество, несмотря на обилие дневного света. Это его насторожило.
Он прыгнул в комнату, выхватив пистолет, и замер на месте. Его цирковой трюк оказался излишним. В гостиной никого не было. Перед ним стоял стол, накрытый выцветшей скатертью. Три стула. Посреди стола — графин с водкой. Три стопки, одна пустая, две полные. И возле каждой полной — по куску хлебушка с салом…
Самым тяжелым этапом была лестница. Деревянные ступеньки рассохлись и нещадно скрипели, а Фан вздрагивал при каждом звуке и прислушивался. Что там наверху? Не проснулся ли хозяин?
Но хозяин спал крепким сном. Из-под двери спальни клубилось невидимое глазу Ничто. Фан это сразу почувствовал, опыт его не подвел.
Он пнул дверь ногой. Сделал два уверенных шага внутрь комнаты и сказал:
— Вот мы и свиделись!
Стародубцев висел под самым потолком. В спальне царил хаос. Хрустальная люстра была сброшена на пол. На широкой кровати возлежал массивный шкаф. Тут же валялся сброшенный со шкафа в последнее мгновение стул. За крюк, торчавший прямо из потолка, Дмитрий Сергеевич зацепил синий галстук-шнурок — из тех, что вышли из моды. Под стать галстуку было синеватого оттенка лицо Стара. Лицо отмучившегося странника.
— Неплохо поработал, — оценил Фан. И тут его неожиданно разобрал веселый, заливистый смех. Он даже не устоял на ногах от этого смеха и присел на пол.
Что так рассмешило наемного убийцу? То ли погром, устроенный безумцем в собственной спальне, то ли внезапный контраст синеватого лица и белой обнаженной груди. А скорее всего, то, что часть денег за убийство босса ему уже выплачена, то, что он с такими предосторожностями прокрался в спальню к покойнику, то, что дело не стоило выеденного яйца, а еще столько предстоит сделать, и сделать напрасно.
— Стар и напоследок всех облапошил! — прекратив смеяться, вслух произнес он.
Потом пошарил глазами вокруг и обнаружил на полу белую тряпку. Тряпка оказалась майкой с черным трафаретом. Он распахнул окно и помахал ею два раза.
Спустился вниз, на ходу вытаскивая пистолет. Охранник вопросительно посмотрел на Фана, когда тот наставил на него оружие.
— Лицом к стене! — скомандовал Романцев.
Парень повиновался.
— Скажешь новому хозяину, что Фан милосерднее, чем он! — После этих слов он ударил охранника рукояткой пистолета по голове, и тот сполз по стене на пол.
Еще предстояло выйти за ворота. Он держал руку с пистолетом в кармане куртки. Охранника с собакой он мог бы положить на расстоянии двадцати метров, но ему до тошноты не хотелось сегодня исполнять указания шурина.
Овчарка начала бесноваться, когда он оказался лицом к лицу с охранником, но тот привязал ее.
— Ну, как? — Парень кивнул в сторону дома.
— Дело сделано, — пробурчал Афанасий и осмотрел охранника с головы до ног. Пистолет покоился в кобуре.
И все же, когда он оказался по ту сторону ворот, а из-за угла соседнего дома вывернул на большой скорости «вольво», Фан не удержался и выстрелил охраннику в живот.
— Прости, дружок, но я не люблю, когда мне стреляют в спину.
Тот согнулся в три погибели, закричал, сделал два шага вперед, ударился головой о чугунные прутья и повалился без чувств.
«Вольво» притормозил у Фана за спиной.
— Одну секундочку! — крикнул Романцев кому-то за темными стеклами.
Он бросился к своему «ниссану». Просунул руку в оконце. Включил мотор. Еще успел сказать:
— Прощай, кореш!
После чего резко увеличил собственную скорость и нырнул на заднее сиденье «вольво», в приоткрытую специально для него дверцу.
Как только они удалились от дома метров на сто, раздался оглушительный взрыв. Фан обернулся. На месте его «ниссана» пылал костер. «Родственничек в своем репертуаре», — подумал он.
Криворотый выжидательно смотрел на часы. По его расчетам, в полдень операция должна быть завершена, по его расчетам, никто не должен выжить. Никто не должен знать, какой ценой взошел он на престол.
Путь был не короткий, зато он окончательно созрел, чтобы стать боссом. Не зря выписал родственничка из-за границы. Новой войны, правда, не получилось, как ни старались, как ни провоцировали ее. Стар оказался неповоротливым, совсем перестал под конец мышей ловить. Вот и поплатился за свою нерасторопность. С этого и надо было начинать, не распыляться на мелочи, не гонять Фана в Москву и Лондон! Сколько средств было затрачено, и все без толку! Но тогда бы он рисковал. Его могли бы не выбрать в боссы. Авторитет Стара был велик. Теперь же, когда он показал всем, что ими руководит сумасшедший, больной человек, они сочтут за промысел Божий избавление от него! И все же свидетелей быть не должно.
Он решил для себя, что ровно в полдень сядет в машину и отправится в загородный дом Стара, чтобы на месте убедиться в свершившемся.
Оставалось пятнадцать минут. Он нервно барабанил пальцами по столу и следил за секундной стрелкой часов.
Вдруг в кабинет ворвалась секретарша, вся какая-то взъерошенная.
— Петр Николаевич! — закричала она. — Там такое!
— Где там?
— На даче у босса! Звонит охранник! Там такое!..
— Заткнитесь, вы! — рявкнул на нее криворотый. Он сразу понял, что произошла какая-то осечка. Оттуда никто не должен был звонить. — Соедините меня!
Он поднял трубку и как можно спокойней произнес:
— Алло! Говорите!
— Петр Николаевич! — задыхающимся голосом орал охранник. — Он оглушил меня! Серега тяжело ранен! Я хочу вызвать «скорую помощь».
— Ни в коем случае! — запретил криворотый.
— Как же так? — волновался охранник. — Серега истечет кровью!
— Я приеду сейчас с нашим врачом, — успокоил он парня. — Что с боссом?
— Все в порядке, — ответил тот. — Висит.
— Что значит «висит»?
— Висит, Петр Николаевич. В своей спальне висит.
— Сам повесился?
— А кто его теперь разберет? Может быть, этот повесил?
— А с этим все в порядке?
— Да вроде.
— Не понял.
— Ну, машина-то его взорвалась.
— Ты что, не видел?
— Я же вам объясняю — он меня оглушил! А Серега без чувств! Ехали бы вы поскорее!
Он в сердцах бросил трубку. Дернул на себя ящик стола.
Вынул оттуда «кольт». Зарядил. И уже набросил на плечи кожаный плащ, как телефон снова затрезвонил.
— Ну, что, зашебаршился, сука? — услышал он знакомый голос в трубке. И тут же раздался хрипловатый смех. — Решил избавиться от Фана? Дохлый номер, шурин! Я тебя слишком хорошо изучил, когда мы еще вместе на Поликарпа ишачили! И сестренка твоя кое-что про тебя порассказала! Кстати, она очень порадуется тому, как ты ее чуть вдовой не сделал! А Стар-то и без меня справился! Так что ты в полных дураках!