Обнаружить эти пораженные аутовоспалением сосуды можно только на компьютерной томограмме.
Такая атипичная пневмония получила название «синдром матового стекла». Так протекала инфекция в 2020–2021 годах, штамм вируса, унесший миллионы жизней на планете, назвали Delta. К началу третьего года пандемии начали появляться новые штаммы, более заразные, но менее летальные. Отчасти немалую роль в их возникновении сыграла массовая вакцинация.
Хорошо это или плохо, что вирус начал изменяться? А хорошо или плохо, что дети похожи и при этом отличаются от своих родителей? Это нормально. Как нормально и то, что постепенно опасность вируса уменьшается.
Цитокиновые штормы становятся все реже.
Так что же это означает? Я уже сообщал, что вещества обмена информацией между клетками называются цитокинами. Их очень много разных видов (классификация происходит исходя из их химической структуры), в основном белки в различных модификациях с жирами, сахарами или нуклеиновыми основаниями. Во время активной борьбы с зараженными тканями концентрация этих веществ в плазме крови возрастает тысячекратно, и вот эту ситуацию назвали «цитокиновый шторм».
Можно ли его как-то успокоить?
Конечно можно. Одним из самых простых «успокаивающих» для иммунитета препаратов является семейство кортикостеоридных гормонов. Назначают их и контролируют терапию по специальной схеме. Обычно «шторм» прекращается в первый же день, а, чтобы он не возобновился, прием длится неделю-полторы, потом дозировку препарата плавно понижают. Потому что нельзя забывать об их побочных эффектах и синдроме резкой отмены.
На примере Дресслер-синдрома я показал, как в организме развивается «период репрессий». Ничто не возникает беспричинно, хотя причину не всегда удается увидеть. И тогда мы вынуждены писать «Этиология и патогенез болезни неизвестны» и используем синоним – идиопатическая болезнь.
Много ли видов подобных ауторепрессий? Они классифицируются по тканям, к которым развивается неприятие, и по механизму агрессии[100], то есть иммунитет начинает войну против специфического типа клеток в каком-то органе, при этом функция органа нарушается. Или клетки эти распространены по организму в разных тканях, и потому говорить о каком-то особом нарушении работы органов нельзя. Или мишенями становятся клетки нервной системы или желез, и все клинические проявления оказываются очень широкими – такой механизм называется промежуточным.
При аутоиммунных заболеваниях и синдромах в механизме – патогенезе – принимают участие или антитела к собственным клеткам, или натуральные киллеры, которых науськали на клетки организма, а может быть, и то и другое.
Как я уже говорил, обычно без провокаций вирусами или бактериями такие болезни не обходятся. Однако провокаторов найти удается не всегда, а есть мнение, что «часовая бомба» заложена уже в генетике самого человека и досталась ему от предков. Потому что провоцирующим фактором почему-то оказывается вдруг… беременность. Вот до нее все было хорошо, а после нее откуда ни возьмись начинается рассеянный склероз, или волчанка, или склеродермия, или саркоидоз. Вероятнее всего, что предрасположенность была заложена уже в наследственности, а беременность и временное снижение иммунитета оказались пусковыми механизмами.
Алиби у беременности нет, и ее невиновность может быть объяснена только тем, что такие болезни встречаются не только у женщин, но и у мужчин, и заболеть может и ребенок, и старик.
Перечислять аутоиммунные заболевания я не стану: кому интересно, может посмотреть список в приложении. Скажу только, что лечат все эти болезни специально разработанными препаратами, подавляющими излишнюю активность иммунитета, – иммунносупрессорами, теми самыми, которые используют для подавления отторжения пересаженных органов.
Иммунитету для работы очень важно видеть и регулярно встречать противника. Иначе лимфоциты начинают забывать о нем. Зачем держать на границе армию, если на той стороне нет никакого врага, ни явного, ни условного?
Напомню, в организме доминирует понятие «рацио» – разум, рентабельность. И если потребность в чем-то исчезает, то и механизмы, подчиненные этой потребности, постепенно затираются, уничтожаются как ненужные.
Конечно, знакомые враги не забываются: есть архивы, есть обида, есть близкая память в виде ЦИКов, комплексов антиген-антитело, которые после очередной атаки сохраняются в плазме и лимфе от нескольких дней до многих лет.
Как я уже говорил, в природе есть три вида невидимых невооруженным глазом агрессоров, представляющих опасность для вида Homo. Напомню, о каких видах врагов идет речь.
Это разнообразные микробы (лат. bacteriae), вирусы (лат. viruses) и грибы (греч. micos), особенно микроскопические.
От грибов вакцин пока не придумано. С ними иммунитет борется различными неспецифическими «ядохимикатами», старается поддерживать непереносимую грибами среду на коже и слизистых оболочках. Для этого организм договаривается с микробами, выделяющими особые вещества, которые грибам не нравятся.
Самый известный грибок-паразит – кандида, он же молочница. Живет он везде, где есть чего пожрать и окружающая среда около 5–5,5 Ph, то есть кислая. Он терпеть не может щелочную и слишком кислую (меньше 5) среду. Впрочем, все грибы стараются избегать щелочи, потому активно выпускают разные кислоты, чтобы создать себе более-менее комфортные условия обитания. Всего грибков, которые лично предпочитают паразитировать в человеке и на нем, не так уж много. Но уж если какой гриб сумеет закрепиться в организме, его бывает очень трудно выгнать.
Можно ли придумать вакцину от грибка? Теоретически да, грибок – это антиген, на который вырабатываются антитела, значит, можно изготовить субстрат, который покажет и научит иммунитет, как и с кем надо бороться.
Почему не делают вакцин от грибов?
Еще в 1999 году было заявлено, что создали вакцину против кандидоза (комплекса грибов рода candida), и она уже должна была начать применяться, однако мне не удалось найти ее в розничной продаже. Похоже, что за более чем 20 лет ее так и не выпустили на рынок.
Причина отсутствия вакцин против грибов в крайней их антигенной изменчивости. Грибы активно мутируют, приспосабливаясь к внешней среде.
Есть и еще одна причина, почему не спешат изобретать прививки от грибков: гигиена лучше решает проблему распространения этих паразитов, чем вакцины.
Микробы (бактерии) и вирусы в этом плане намного более серьезные враги. Хотя гигиена против них тоже весьма эффективна, однако этим врагам легче атаковать организм, и не всегда помогает девиз «Чистота – залог здоровья!».
Идея обучить организм самостоятельно бороться с этими противниками возникла очень давно. Пожалуй, все началось с натуральной оспы, вирус которой был исключительно агрессивен к человеку. Если он попадал в легкие, это была почти стопроцентная смерть. Если он оказывался на коже, но при этом ни в легкие, ни в глаза не залетал – был шанс уцелеть. Летучесть вируса оспы и его выживаемость в воздушной среде уникальны. Но главная его особенность оказалась в том, что он создавал против себя стопроцентный иммунитет, то есть, переболев один раз, человек уже больше никогда оспой не заболевал. Этот факт в Средние века и позже довольно сильно сместил понимание красоты, особенно женской. Наличие оспин – рубцов после папул (пузырьков) от оспы – считалось хорошим признаком, что невеста не умрет от оспы и годится в жены.
С оспой связано появление вакцинации: ее предшественницей стала вариоляция. Название произошло от латинского названия оспы – variola. Поняв пути заражения и выбрав наиболее безопасный, эпидемиологи прошлого готовили материал из папул больных, но выживших людей. То есть они сообразили, что вирусы бывают разные по агрессивности. Они брали содержимое пузырьков у больных оспой и вводили его в мизерном количестве здоровым в порез на руке. Воспаление обычно ограничивалось небольшой площадью на коже, после чего у привитого развивался стойкий иммунитет к оспе. Эта методика была создана на востоке и в Индии еще в средние века, в XIII веке метод принесли и в Европу, но местное сообщество жителей и медиков приняло его неоднозначно, ведь иногда привитый вариоляцией заболевал очень тяжело и, хотя такое происходило крайне редко, умирал. Риск был оправдан, так решили в Англии, где вариоляция просуществовала до XIX века и даже какое-то время конкурировала с вакцинацией, хотя идея у обоих методов – искусственное создание иммунитета – общая.
Оспа человека как болезнь возникла примерно в XV веке до нашей эры и, вероятно, произошла от верблюжьей оспы. Вирус в человеческом организме изменился, и болезнь начала хождение по Евразии. За полтора тысячелетия эта болезнь из зооноза (распространяемого животными) превратилась в антропоноз, то есть передается от человека человеку и обособилась в отдельный вид «оспа человека», а главное, закрепилась в иммунной памяти вида Homo, как болезнь, требующая пожизненной памяти, то есть дающая стойкий иммунитет. К такой же инфекции относятся корь, краснуха и ветряная оспа. Молодые, еще малоизвестные коллективному иммунитету человечества инфекции такого стойкого эффекта не дают. И чем моложе инфекция, тем короче к ней иммунная память, даже после болезни.
Лучше всех дело обстояло в Англии, где вариоляция как методика профилактики оспы сохранялась до 1840 года. Ее постепенно вытесняла вакцинация, введенная Дженнером как более безопасная методика.
В чем различие? Вариоляция по сути – контролируемое заражение обычной болезнью, которая, однако, иногда вырывалась из-под контроля. Вакцинация коровьей оспой же вреда привитому не наносила никакого, и риск заболеть и умереть после внесения вируса оказался намного ниже, чем у вариоляции.
Почему?
Потому что вакцинировались люди не натуральной человеческой оспой, а более мягкой, безопасной ее разновидностью – коровьей. А корова по латыни – vacca. Отсюда и название процедуры, давшей название всей методике обучения иммунитета образу врага – вакцинация.