Для каждого пациента с полицитозом и полицитемией (так в общем называется синдром, при котором в крови по какой-либо причине повышается число любых клеток крови, включая тромбоциты) разрабатывается своя программа цитафереза. Но в любом случае эта мера временная и паллиативная. Она не может решить проблему кардинально, а позволяет только выиграть время для подготовки пациента к лечению основного заболевания.
Я не случайно главу начал с того, что 90 % сепараторов клеток крови в мире заняты заготовкой тромбоцитов. Аппараты задействованы для этой цели везде и почти постоянно. Поэтому выделить для больного сепаратор на день или два в неделю – всегда серьезная проблема.
Аппарат для цитафереза может стоять без дела только в одном случае: когда в отделении нет расходных материалов для его работы. Например, из-за санкций или отсутствия средств у клиники на закупку. Поэтому стратегически важно любую медицинскую аппаратуру и расходные материалы на 100 % изготавливать в своей стране, чтобы не подвергать риску жизни.
Не стоит удивляться, что первым сепаратором клеток стал аппарат, разработанный фирмой, занимавшейся компьютерами. Как часто случается, старт всей истории положил несчастный случай.
Том, сын одного из инженеров компании IBM Джорджа Джадсона, заболел лейкемией (общее название для лимфопролиферативных заболеваний), точнее диагноз не скажу, но если ему нужно было регулярно удалять лейкоциты (тогда их технически разделять не умели), то делали это вручную методом уже известного плазмацитафереза. То есть получали богатую белыми клетками крови плазму, которую откручивали еще раз, удаляя лимфоциты/лейкоциты порциями, после чего возвращая плазму и эритроциты.
Инженер, ознакомившись с механикой процедур, спросил, а почему бы не попытаться сделать процесс непрерывным, откручивая кровь в центрифуге, представляющей собой полый ремень – ленту, внутри которой в плоскости клетки распределятся слоями, после чего отобрать нужные будет не сложно: достаточно поддерживать отношение скорости вращения к скорости отбора нужных клеток.
Джадсон взял на год отпуск и занялся здоровьем сына, стараясь скорее сделать так нужный для его спасения прибор.
Дело было в 1962 году, и уже к 1965-му компания IBM выпустила прототип модель 2990, затем серийный прибор 2991, а уже к 1970-му – более удобный аппарат с автоматическим контролем отбираемых клеток – 2997-ю модель.
Полагаю, что у иммунологов, награжденных большой медалью ВДНХ в 1981 году, была именно 2997-я модель, к тому времени уже изрядно устаревшая. Несколько лет сепараторы клеток использовали для подобного лечения, однако, как я уже говорил, смысла в этом способе было немного. В конце концов, с появлением цитохимических препаратов, подавляющих рост клеток, использование сепараторов для отбора патологических клеток стало временной мерой.
Сейчас есть современные сепараторы – и стационарные (типа AMICUS, COBE SPECTRA, FREZENIUS), и портативные, напоминающие небольшой чемодан (HAEMONETICS MCS+ 9000).
Особенность последнего в том, что он работает через одну только вену, забирая кровь не проточно, а порциями. Пациенты и доноры очень ценят это свойство, потому что процедура отбора клеток, особенно клеток костного мозга, длится несколько часов. А приставлять к больному медсестру или санитарку для чесания носа (почему-то он всегда чешется во время процедуры) – слишком накладно для отделения переливания крови.
Я рассказал о различных методах лечения с изменением состава крови или с помощью крови, для чего ее приходится непременно вывести из кровеносного русла. Методы эти называют эфферентными. Все, что делается, возможно благодаря тому, что кровь – жидкая ткань.
Заключение, или Несерьезно о серьезном
Книга эта научно-популярная, для широкого круга читателей, от школьников до пенсионеров, а значит, в ней не нужен слишком серьезный текст. Ведь моя задача – просветить, а не усыпить.
Если вы узнали и поняли что-то про:
• строение крови и кровеносной системы,
• клетки крови и их взаимодействие с различными органами,
• кроветворение,
• донорство и проблемы переливания крови,
• группы крови и тканевые лейкоцитарные антигены,
• болезни крови,
• методы лечения с помощью разнообразного воздействия на кровь,
значит, моя задача выполнена на 50 %.
А если вам захотелось пойти на станцию переливания крови и стать донором, а до этого вы сомневались в нужности этого поступка, то задача моей книги выполнена на все 100 %.
В финале хочу вернуть вас к монологу сказочного врача Орландо, приведенному в начале. Помните, как он сравнил всю Землю с живым человеческим организмом?
Я очень надеюсь, что вы поняли: он прав и наша планета – это действительно живой организм, а не каменный планетоид, вращающийся вокруг желтого карлика, как мне попытался доказать один из читателей моего блога во «ВКонтакте».
Орландо прав в главном – если люди однажды осознают себя частью организма, клеткой огромного живого существа, возникшего на краю спиральной галактики Млечный Путь несколько миллиардов лет тому назад, то прекратятся войны, а люди станут бережнее относиться к Земле, понимая, что это не дом, не стоянка туристов, а именно наш организм.
И надо вернуться к вопросу: так кто же люди на Земле – клетки этого организма или микробы-симбионты, которые возникли на планете, но никак не могут понять, часть они ее или так, зашли погостить?
Сравнивая эти два типа, а микроорганизмы-симбионты одноклеточные, очень схожи с лейкоцитами – клетками крови.
Особенность клеток организма в том, что они живут в социалистическом обществе. Почему?
Ну, посмотрите сами: система обеспечения централизована и едина для всех клеток – и оседлых и подвижных. Очень строгий контроль выполнения своих функций. И действие главных принципов социалистического общества «кто не работает, тот не есть»[116] и «от каждого по способности, каждому по труду».
Я не опечатался, именно «не есть», то есть не живет, не существует. Вот так сурово. А иначе нельзя. Иначе организм погибает. Все клетки многоклеточного организма заботятся о нем, осознают себя частью целого.
А мы?
Люди всегда делятся на поддерживающих эти принципы и не поддерживающих, исповедующих такие как: «Каждый сам за себя», «Убей, пока не убили тебя», «Что нашел или отнял, то твое», «Обмани первым, или будешь обманут». Такие люди относятся к окружающему миру и другим людям подобно одноклеточным микробам – потребительски, эгоистично.
И выходит, что люди все-таки симбионты на Земле, то есть одноклеточные по типу мышления, среди которых есть довольно значительная часть, понимающая, что философия многоклеточных, общественное сознание, социально ориентированное, а не индивидуалистское, – это залог существования будущего для всего организма планеты.
Помните, я рассказывал, что в организме иммунитет старается сохранять жизнь до тех пор, пока не увидит, что болезнь, поразившая его, слишком сильна и опасна. Что он делает в этом случае?
Он, иммунитет, сам убивает организм. Быстро и бескомпромиссно. Это правда.
Ну что, друзья-симбионты разных стран, будем находить общий язык, прекращаем междуусобную грызню и войны, начинаем бережнее относиться к невозобновляемым природным ресурсам и к возобновляемым тоже? Или дождемся, когда Создатель начнет лечить Землю от нас?
Или запустится иммунитет, и мы все будем смыты ядерной сифонной клизмой в унитаз, как кишечная микрофлора, слишком безобразно ведущая себя в толстой кишке?
«На наш век хватит» и «после нас хоть потоп» – это аргументы одноклеточных индивидуалистов. А как же наши дети, внуки и прочие потомки?
Так какими же мы будем дальше?
Станем наводить порядок или дождемся, когда уставшая от нашего беспредела планета это сделает сама? Прижжет язву очередным астероидом и обновит виток эволюции в надежде, что новые симбионты окажутся бережнее и умнее, чем мы?
Давайте в финале я поясню, почему я использую эти понятия в отношения людей: одноклеточные и многоклеточные?
Обратимся к общей биологии.
Все живые существа на Земле делятся на две большие группы: одноклеточные и многоклеточные.
В истории живого мира нашей планеты однажды возникли одноклеточные организмы, которые заселили ее, приобрели разнообразные формы и приложили все усилия, чтобы сперва заселить мир, а потом так загадить его продуктами своей жизнедеятельности, что пришлось даже частично вымереть[117].
Чем загадили? Да кислородом.
Правда, это привело к тому, что появились формы одноклеточных, которым в кислородной среде да с солнечным ультрафиолетом оказалось жить весьма комфортно и намного легче, чем их предшественникам, ушедшим от света и кислорода в термальные источники и глубоко под воду.
Одноклеточные в обновленных условиях принялись прихорашиваться и изменяться.
А в чем главная философия одноклеточных?
Она очень простая, я уже ее приводил в начале заключения: каждый сам за себя. Съешь соседа, пока он не съел тебя. Договорись с другим одноклеточным и вдвоем съешьте третьего, а потом, кто успеет, съешьте друг друга…
То есть основной принцип существования одноклеточных – махровый дремучий первобытный индивидуализм.
Именно он породил необходимость постоянного поиска защиты от агрессивных соседей. Поиск этот шел двумя путями:
1. Создать себе бронежилет и оружие (оболочку попрочнее и выделяемые яды потоксичнее);
2. Договориться с другими одноклеточными, сперва создав колонию, затем, организовавшись в симбионтов по принципу «ты – мне, я – тебе, а вместе мы – сила!», образовать примитивный коллектив.
Так в живой природе появилась новая идея, новая философия – коллективизм, который, постепенно усложняясь, по мере образования клеток, разных по функциям, но объединенных одной задачей обеспечить жизнь всего организма, создал философию природного биологического социализма.