Уайтхол отрицательно покачал головой: — Не смогут же полицейские стеречь леди Гоблетсворт всю жизнь. А этот тип весьма подозрителен, да к тому же решительно настроен. Появление новых незнакомцев может подстегнуть его и привести к непоправимой беде. Нет, мистер Вильерс, мне кажется, что полиции следует подключиться к делу в самый последний момент.
Лейтенант задумался.
Во время разговора полицейский и юноша шли вдоль какого-то небольшого сквера. Заметив невдалеке скамейку, Вильерс поспешил туда. Продолжая задумчиво молчать, он сел. Его молодой спутник опустился рядом, так же молча ожидая ответа.
— Хорошо, — наконец произнес лейтенант, — сделаем так: я дам знать начальнику полицейского отделения той деревушки. Как только вы сцапаете этого негодяя, пусть Ваш знакомый — сын леди — берет в конюшне самую быструю лошадь и пулей мчится в деревню. Когда Вы собирались ехать обратно?
Генри ответил, что сразу после разговора с Вильерсом.
— Отлично. В таком случае давайте на минуту зайдем в Скотланд-Ярд; я отправлю вместе с Вами полисмена, он отвезет мои распоряжения в ту деревню.
Договорившись таким образом с лейтенантом Скотланд-Ярда и получив в попутчики долговязого рыжего полисмена, Генри Уайтхол вернулся в Гоблетсворт-холл. По дороге в замок сыщик заметил, как изменилась природа. Ветви деревьев уныло поникли; птицы замолкли, словно в тревожном ожидании; в воздухе висело томительное марево. Юноша понял, развязка всей истории приближается. Он сказал об этом встретившему его Роберту Гоблетсворту и попросил быть наготове.
Ужин прошел в гнетущем молчании. Даже Ричард, обычно разговорчивый и веселый, сегодня притих и не выказывал желания шутить и балагурить. Настроение у всех было такое же мрачное, как и погода за окном. Гроза уже бушевала вовсю. Тучи уже давно закрыли заходящее солнце, из них, словно из пасти чудовищного дракона, вырывались огненные нити молний; ветви деревьев трещали под мощными порывами ветра, казалось, он хотел стереть все живое с лица земли; с шумом низвергались потоки воды, грозя потопить все вокруг. Юный детектив подумал, что, пожелай сейчас проникнуть в дом чужой, его не остановили бы и свирепые сторожевые псы: они просто не услышали бы шагов, такой ужасный шум стоял вокруг.
После ужина все перешли в гостиную. Огонь, плясавший в камине, создавал уют и, казалось, смягчал создавшееся напряжение. Грохот грома не казался уже таким сильным, а всполохи молний — такими яркими и пугающими. Можно было подумать, что ужасная гроза и эта тихая, уютная комната существуют в двух соседних мирах, которые видят друг друга, но не соприкасаются.
Пробило десять часов. Леди Гоблетсворт, пожелав всем доброй ночи, собралась уходить.
— Тетушка, — обратилась к ней Сесиль, — я хотела бы побеседовать с Вами. Не согласитесь ли Вы пойти со мной?
Вскоре после ухода дам молодые люди тоже разошлись по своим комнатам, причем Роберт успел шепнуть сыщику, что к засаде все готово и сторож с конюхом уже ждут в зале-"музее".
— Матушка проведет эту ночь в комнате Сесиль.
Примерно через полчаса в дверь комнаты Уайтхола раздался стук. Юноша вышел и вместе с Робертом, державшим свечу, направился в спальню леди Гоблетсворт. Перед тем, как войти в комнату, детектив остановился.
— Мистер Гоблетсворт, — шепот его звучал еле слышно, — я должен предупредить, что бы Вы ни увидели, молчите, по крайней мере до тех пор, пока этот негодяй не будет схвачен.
Молодой аристократ кивнул в знак согласия. Послышались тихие приближающиеся шаги. Генри резко обернулся, но тут же вздохнул с явным облегчением: это были Алан Финч — тот самый сторож, с которым Уайтхол беседовал пару дней назад, и еще один человек; его Роберт представил как конюха Боба Ингеса. Попросив слуг разместиться у двери, а Роберта — возле окна, чтобы в случае, если преступнику придет в голову воспользоваться окном, как выходом, задержать его там, сам юный сыщик встал возле камина.
Потянулось долгое томительное ожидание. Минуты перерастали в часы. Гроза понемногу затихала, и лишь иногда и уже где-то вдалеке был слышен рокот грома. Кроме этих отдаленных раскатов да шума ветра за окном, в комнате стояла почти мертвая тишина. На какой-то момент, когда ветер затих совсем, Генри показалось, что он находится совершенно один в таинственном пространстве, где нет ни звука, ни света, ничего живого. Ему стало страшно. Так иногда бывает, когда просыпаешься ночью в абсолютной темноте и тишине, и даже не знаешь — на каком ты свете. Но в следующую секунду большие часы в гостиной пробили половину третьего. От неожиданности юноша вздрогнул, а затем усмехнулся про себя: "Ничего не скажешь, хорош сыщик. Испугался, как малыш".
Внезапно в коридоре послышались шаги. Уайтхол весь напрягся и почувствовал, что остальные тоже ждут, затаив дыхание. Прозвучало несколько громких отрывистых ударов потом, через короткий промежуток времени, еще. Затем дверь отворилась. В дверном проеме показался таинственный силуэт. Генри, который предупреждал Роберта и слуг о полнейшем молчании, чуть не вскрикнул сам. Гроза опять вернулась, и теперь при частых вспышках молний можно было разглядеть грозную фигуру, серебристый рыцарский шлем с открытым забралом, саван — это последнее одеяние мертвецов, и страшное, совершенно белое лицо. После, когда весь этот кошмар уже кончился, Роберт говорил, что в первую секунду поверил, будто это самый настоящий призрак. А пока что "призрак" медленно подходил к кровати леди Гоблетсворт, держа в вытянутой руке тот же самый кубок.
Еще раньше Роберт, по совету детектива, сделал из подушек и одеял куклу, и теперь, ночью, освещаемой только молниями, казалось, что в кровати спит человек. Видя, что на этот раз «леди Гоблетсворт» не поднялась, разбуженная стуком как в прошлый раз, преступник подошел ближе и…, сверкнувший в воздухе нож вонзился в кучу тряпок. Подскочивший в ту же минуту Генри изо всех сил дернул преступника за саван, понуждая его тем самым податься назад. Преступник, не ожидавший нападения, споткнулся, выронив кубок, и чуть не упал, но сразу же вскочил на ноги и напал на противника. Завязалась борьба; послышались звуки ударов и приглушенные проклятия. К счастью для юного детектива, конюх со сторожем вмешались в потасовку, и вскоре все было кончено. Преступник со связанными назад руками сидел на полу, а тяжело дышавшие Финч и Ингес стерегли его. Не успевший принять участия в схватке, Гоблетсворт, зажег свечу, подошел к "призраку" и внимательно вгляделся в белое лицо, на котором теперь кое-где красовались кровоподтеки.
В это время за дверью раздались шаги и громкие голоса. Шум драки разбудил весь дом, и теперь в комнату леди Гоблетсворт спешили слуги; здесь был даже престарелый лакей. Шум, производимый перепуганной, но полной решимости защитить от какой бы то ни было опасности любимую хозяйку, прислугой был даже больше, чем тот, что заставил их всех придти сюда. Увидев весьма необычную картину, все замолчали, будто пораженные громом. Воспользовавшись наступившей тишиной, Роберт Гоблетсворт, уже успевший придти в себя, решительно выступил вперед: — Пожалуйста, все успокойтесь и возвращайтесь к себе.
Голос молодого хозяина звучал повелительно, и слуги сочли за лучшее повиноваться и поспешили удалиться, переговариваясь, однако, между собой о непонятном происшествии, не менее таинственном, чем обморок леди несколько дней назад.
Роберт подошел к сыщику, прикладывавшему платок к разбитой губе: юноше, первым бросившемся на убийцу, достались и первые, самые крепкие удары. — Мистер Уайтхол, — Гоблетсворт выглядел виноватым, — простите, что я не успел придти Вам на помощь. Все случилось так быстро, что я растерялся.
— Ничего страшно, сэр. — Генри усмехнулся, но тут же поморщился от боли. — Если Вы растерялись, то я поначалу просто перепугался. М-да, не удивительно, что с миледи случился обморок. А теперь, мистер Гоблетсворт, думаю, нужно поторопиться и отправить кого-нибудь в деревню за полицией.
— Я поеду сам. — Роберт обернулся к конюху. — Боб, есть на конюшне оседланная лошадь?
— Конечно, сэр, как Вы приказывали. Квикли уже готов.
Генри хотел было возразить, но Роберт решительно вышел из комнаты.
Алан Финч подошел к юному детективу. — Да-а, — протянул он, — если бы не увидел собственными глазами, ни за что не поверил. И куда его теперь?
Генри тяжело вздохнул и пожал плечами: — Не знаю, мистер Финч. Утром его заберут в полицию, а пока что… не знаю. Может быть, здесь есть какой-нибудь подвал или что-то в этом роде? В старых замках обычно бывают темницы, в которые раньше сажали провинившихся, предателей и врагов.
— Вы правы, мистер Уайтхол. — Раздался голос. Все обернулись. На пороге комнаты стояла леди Гоблетсворт. Свеча в ее руке озаряла бледное лицо женщины.
Хозяйка замка подошла к связанному человеку и, как недавно делал ее сын, стала вглядываться в знакомые черты. — Зачем Вы это делали? Что я сделала Вам плохого, что Вы так мучили меня? — с горечью спросила она. И, не услышав ответа, повторила. — Зачем все это, Ленкс?
Тот промолчал, только злобно усмехнулся.
— Уведите его и заприте в подземелье. — Приказала леди Гоблетсворт.
Когда Финч и Ингес увели из комнаты связанного дворецкого, леди Гоблетсворт в изнеможении опустилась в кресло. — Мистер Уайтхол, — голос женщины дрожал, хотя она старалась взять себя в руки, — мистер Уайтхол, я так Вам обязана. Вы спасли меня не только от смерти, но и от кошмара, грозившего моему рассудку. У меня не хватает слов, чтобы выразить свою благодарность.
Спустя несколько минут леди Гоблетсворт, сказав, что постарается хоть немного поспать, позвонила, вызывая горничную.
Выходя из спальни и закрывая за собой дверь, Генри услышал тихий плач. Юный детектив облегченно вздохнул; он знал — эти слезы помогут леди Гоблетсворт: они очистят ее душу от пережитого ужаса и успокоят несчастную женщину.
Придя в свою комнату, усталый и измученный вынужденным бодрствованием в столь поздний час, а затем и дракой с человеком, превосходившим его по силе, юный детектив повалился на кровать и почти мгновенно погрузился в сон.