—Есть! — мысленно согласился с ним Володин. Даже при минимальном расходе — в половину магазина на перебежку — пулеметы остались бы без патронов очень быстро. При дальнейшей экономии становились не нужны от слова вообще. По три минуты ждать в ходе атаки, пока вторые номера переснарядят магазины, было не вариант. Тут определенно нужно было что-то придумывать.
— Организуем пулеметное отделение, отлично. Мне в него подносчиков патронов дадут?
— Кого тебе? — поднял бровь Юрченко. — И так мало штыков. Нет!
— Найди ему трех старичков, — не обращая на эти слова внимания, рассудил политрук. — От кого в бою толку мало. Пусть патроны для пулеметов таскают, всё пользы больше.
Старшина надулся. Беспалову было плевать.
— На тебя в бою вся надежда, Денис. Я ведь тоже не хочу напрасно погибнуть.
Володина обдало холодом. Он только сейчас осознал, что смурность политрука — это печать смерти. И, того хуже, он это знает. Как, впрочем, и Юрченко, который тоже что-то чувствует и бессознательно хорохорится, пытаясь как-нибудь своей судьбы избежать.
Как Володин с некоторых пор знал, советская промышленность поставляла Красной Армии винтовочные патроны в двух состояниях — в обоймах и россыпью. Первая категория представляла собой привычные ему патроны с легкой пулей и предназначалась для винтовок. Номенклатура второй была куда шире и как таковая предназначалась для пулеметов. Патроны с тяжелой пулей, к примеру, для станкачей. Так как корректировка стрелково-пулеметного огня на больших дистанциях во все времена представляла собой проблему, умные люди вышли из положения изобретением трассирующих и пристрелочных, если угодно пристрелочно-зажигательных пуль. Что самое любопытное, трассеры в этом соревновании долгое время были аутсайдерами, используясь больше в авиации. Да и в той не у всех и не везде — весьма значительный процент советских авиационных пушечно-пулеметных боеприпасов до 1942 г. включительно буковки Т в индексах не имел.
Мимо пары ящиков с красными маркировками на пункте боепитания он сначала даже прошел мимо, только потом зацепился разумом за неясность. У бронебойно-зажигательных патронов этикетка цветовой маркировки на ящиках всегда была черно-красной, бронебойно-зажигательно-трассирующих — красно-фиолетовой. Тут как этикетка была красной, так и шрифт на ящиках.
— Б…ь! — не сдержался он, когда рассмотрел текст. В ящиках действительно были пристрелочно-зажигательные патроны. Те самые «разрывные», которые у Красной Армии якобы отсутствовали.
— Что? — спросил один из выделенных в его распоряжение «стариков», тридцатисемилетний ленинградский ополченец Василий Михайлович Корюкин.
— Хватайте эти два ящика и пошли, — не стал размышлять Володин, цепляя за ручку один из них. Дело пахло керосином, в контексте «не умереть напрасно» такого рода боеприпасы в магазинах СВТ и ДП были в самый раз.
— Переснаряжайте магазины! — распорядился он лениво заинтересовавшимся пулеметчикам, когда ящики бросили еще к четырем таким же. — Каждый третий патрон пристрелочный. И впредь так же снаряжать, пока патроны не кончатся. Рожайте под них отдельные сумки или что-нибудь другое придумывайте, мне пох…й!
— Почему это? — возмутился Сашка. Он был и разведчиком, и наиболее заинтересованным лицом с четырьмя требующими переснаряжения магазинами.
— Потому что это приказ! — равнодушно ответил Володин, лично вскрывая ящик. — И только попробуйте мне его не выполнить!
Сидевшие у стенки траншеи люди перед атакой нервничали, так что Денис счел еще один инструктаж нелишним:
— Пока будет возможно, ползем на взрывы. Далее идем перебежками по расчетам за цепью взвода. Ориентироваться по мне. Если кто-нибудь отстанет далее, чем на пятьдесят метров, посчитаю дезертиром. Со всеми вытекающими. Всё всем понятно?
Пулеметчики нестройно подтвердили, что угрозу поняли.
— Не забывать, что один диск НЗ. Если какой-нибудь товарищ наводчик начнет расход НЗ без моей команды, глаз на жопу натяну. Всё всем понятно?
Отделение подтвердило еще раз.
— Длина перебежки пятнадцать-двадцать метров, — счел удобным случаем напомнить Володин. — Три-пять секунд, не более. Рубеж намечаете до броска, упав после перебежки, откатываетесь в сторону на два-три или даже четыре метра. Желательно в воронку какую-нибудь скатиться. Там их много. Тот грязный х…й, что взял вас на прицел, обязательно отстреляется по месту падения. Всё всем понятно?
— Да! Понятно! Так точно! — нестройно отреагировали массы.
— Это прекрасно, мои доблестные воины. Наводчикам огонь вести по моей команде и только короткими очередями, два-три патрона. Длинными вы никуда не попадете. Всё всем понятно?
— Ясно! — опередил двух других наводчиков Александр.
— Подносчики патронов, стрелять тоже не стесняйтесь. Один-два выстрела, но делайте. При этом, если хотите жить, крайне желательно пользоваться прицельными приспособлениями. Те дегенераты, что носятся с количеством пуль на погонный метр фронта, мало того, что нормально посчитать это количество неспособны, так еще и забывают, что «неточный огонь ободряет неприятеля». Для подавления имеют значение только те пули, что ложатся вблизи, ну или там свистят прямо над головой…
Тут поймавший ораторский кураж Володин сообразил, что что-то не так, и оглянулся назад.
За спиной у изгиба траншеи стоял командир полка и с непонятным выражением на лице смотрел на него. За ним пучила глаза свита, до резкого, как понос, залетного батальонного комиссара включительно.
«Ну вот, допи…я ты наконец-то, Дениска!»
— Отделение…
— Не надо, товарищ Володин, — махнул рукой майор Блохин. — Продолжайте инструктаж, не обращайте на нас внимания.
Володин развернулся к своим людям. Если ему и суждено будет в скором будущем принять свой крест, то сделать это нужно будет красиво.
— Пустые диски набивают вторые номера. Как хотите, но берегите их от песка. Сами сдохните — х…й с вами, но из-за вас другие люди могут погибнуть. Ведение огня из винтовок помощниками пулеметчика по возможности. Всё всем понятно?
— Так точно!
—После расстрела каждый диска сообщать мне. Орите, свистите, но, чтобы я услышал. «Я Первый — диск пуст, переснаряжаюсь». Всё всем понятно?
— Так точно!
— Точно понятно?
— Так точно!!! — залихватски заревело отделение, дружно косясь на комполка.
— Твой позывной «Первый»! — указал пальцем Володин на крайнего из пулеметчиков
— Есть! — опять стрельнув глазами на Блохина, ответил тот.
— Твой — «Второй»!
— Есть!
— Ты, Саша, будешь «Третьим»!
— Есть! — ответил разведчик.
— Держишься по центру, рядом со мной. У тебя четыре диска, соответственно, стрелять будешь больше всех. Но по моей команде.
— Так точно!
— Корюкин, если второй номер не успевает, переснаряжаешь пустой диск ты. Команды не жди. Увидел, схватил, пошел переснаряжать.
— Есть, товарищ сержант! — рявкнул исполнительный сапер.
— Я красноармеец, — усмехнулся Володин.
— Это ненадолго. — сказал все так же стоявший за его спиной Блохин.
— Что, товарищ майор? — не понял Володин.
— Красноармеец ты ненадолго! — Подойдя ближе, командир полка сунул ему руку. Растерянный Володин машинально ее пожал.
— Только выживи, — добавил Блохин и, миновав Володина, пошел дальше.
Батальонный комиссар, проходя мимо, пожать руку Володину тоже не постеснялся.
Авиаторы отбомбились по немецким позициям в «1-м Городке» и роще рядом и штурманули кого-то за лесом, то ли артиллерийские позиции, то ли обозников на дороге.
Ориентиром для третьего взвода был все тот же горб земли с остатками опоры ЛЭП и станковым пулеметом под ним.
Артогонь был примерно таким же по интенсивности, как и утром, но сейчас в нем участвовали и орудия более крупных калибров. Лучше от этого особо не стало. Возможно, потому что корректировщик боялся огня по своим, основная масса снарядов рвалась в глубине, на позициях второго батальона и примыкающих к ним немецких.
Ползти на разрывы было очень страшно. Даже видевшему многое Володину. Его разведчиков, курсантов и сапер пробирало не меньше, скорее, даже больше него. Но не отставал никто. У троих саперов не хватало навыков передвижения по-пластунски, но они восполняли их старательностью.
Беспаловские стрелки впереди труса тоже не праздновали. Возможно, потому что их подпирали пулеметчики. Младший политрук перед атакой прилюдно приказал Володину «застрелить любую сволочь, что отстанет от цепи». Которая, впрочем, по мере приближения к шапкам разрывов все более и более замедлялась. Ложащиеся рядом осколки навевали мысли о вечности.
Момент окончания артподготовки Володин сразу не уловил. Выдвигавшаяся по-пластунски рота к тому времени окончательно встала, рассосавшись в воронках. Среди стрелков появились первые раненые.
Первым встал, конечно же, Беспалов. Про «За Родину — За Сталина!» он не кричал, как положено питерскому менту, орал нечто непечатное, тряс автоматом и пинал ближайших к нему людей ногами. Присоединившиеся к нему Юрченко, Иван и командиры отделений занялись тем же самым. Взвод, ускоряясь, устремился вперед. Саперы четко выделялись в цепи примкнутыми штыками.
— Отделение, приготовиться открыть огонь! — во всю глотку заорал Володин, расчеты держались на расстоянии голосовой связи. Но нужность основательно уже забытого в его время командирского свистка он оценил. — «Второму» без отдельной команды не стрелять!
Позволять одновременно вести огонь обоим необеспеченным минимальным количеством магазинов пулеметам было неумно.
— Есть Второму не стрелять! — прорепетировал приказ наводчик. В курсанты дивизионной школы младших командиров все-таки отбирался неплохой контингент.
Немецкий станкач резанул длинной очередью, когда стрелки уже были за проволокой, подрубив сразу троих бойцов.
«Дегтярь» рядом открыл огонь без команды.