Начальство в этом деле старалось. Козлов и Щуров, по понятным причинам, решили остановить и подчинить себе отступающих. Что, впрочем, получилось довольно легко, хотя без потерь и не обошлось.
Немцев русское сопротивление нисколько не смутило. Они как шли вперёд короткими перебежками под прикрытием пулеметов, так и продолжали свое продвижение. Если и не подобно асфальтовому катку, то что-то типа того. Было очень похоже, что пехота врага поймала кураж и небезосновательно считала себя способной смять красных что бы те ни придумали.
Как мрачно подумал Володин, с учетом наблюдаемой разницы в выучке, у наступающих были на то все основания. То, что напрямую ответственные за это дело лица сейчас сидели рядом с ним и безропотно готовились расплатиться за упущения в организации боевой подготовки своими головами, не утешало. Будь люди вокруг хорошо выучены, его вполне бы устроило нахождение Козлова с майором Соколовым в глубоких блиндажах позади. У каждого на войне своя работа. Его делом было делать что говорят, грамотно менять позиции и метко да часто стрелять по противнику, а умели ли последнее начальник штаба дивизии и начальник штаба полка, не говоря уж о многочисленных штабных политруках — в этом он испытывал привычные для себя сомнения.
Спасти ситуацию, пожалуй, могла только контратака. Козлов с Щуровым думали о том же.
Старший батальонный комиссар впечатлял пуще Лукича в мавзолее и на полотнах соцреализма. Только вживую.
Трусом Щуров и близко не был. Сейчас он подтвердил это делом, показав себя прямо-таки идеальным политработником со страниц газеты «Правда». В отличие от очень и очень многих распиаренных ей фигур.
— В атаку, друзья! — встав во весь рост, весело орал он, размахивая своим ППД и не обратив никакого внимания на срубленного пулями с трех шагах от него старшего политрука. — Бей рыжих! Бейте врагов нашей Родины!
— За Родину! За Сталина! Вперед! — решительно поддержал его пижонистый батальонный комиссар из свиты.
— Теперь пора! — бросил Володин Ивану, прежде чем подняться. — За мной!
Щуров, не оглядываясь, бежал вперед, стреляя в сторону немцев сходу. Вдохновленные такой храбростью люди достаточно дружно поднимались и бежали за ним. Пулеметчиков Володин, будь его воля, конечно, оставил бы прикрывать атаку огнем с места, но командовал здесь не он.
Денис бежал и стрелял. По нему и людям вокруг него стреляли в ответ. Немецкие пули поднимали фонтаны песка и характерными шлепками вырывали из цепи товарищей. Никто не обращал на это внимания. Казавшийся в этот момент бессмертным Щуров, поравнявшийся с ним майор Козлов и еще несколько командиров и политруков вели людей за собой, как в кино.
Германцев подвел их боевой дух. Несмотря на то, что они стреляли практически до последнего, остановить контратакующих русских не удалось. Так что отходить они начали слишком поздно. До рукопашной не дошло, но гранатами стороны покидались.
Володин в этом веселом деле не участвовал. Спрыгнув в очередную воронку, он приземлился на лежащее ничком на залитом кровью песке тело немца… отчего тот содрогнулся и зашипел. С притвориться убитым не подфартило.
Тут бы ефрейтору и не жить, но он оказался матерым солдатом, сумевшим собраться и не только отбить ствол СВТ рукой в сторону, отчего две пули прошли мимо, но и закричать:
— Не стреляйт! Йа сдаюс!
В другое время Володина это бы не остановило, но атака, насколько он видел, удалась так что начальству стоило предоставить «языка», чтобы оно из самых первых уст информацию о противнике могло получить.
— Лицом вниз! — рыкнул он. — Руки за голову!
Немец, раненый в правое бедро крепкий темноглазый мужик под тридцать, в каске и двумя засунутыми под ремень гранатами, послушно выполнил приказ, сложив руки на шлеме.
Володин подтянул к себе его карабин стволом СВТ и выбросил его из воронки.
Иван в ходе атаки куда-то пропал. Когда и где, Денис не заметил. Отходящих «рыжих» никто не преследовал. Залегшие в процессе переброски гранатами, контратакующие нестройно палили им вслед. Что характерно, советское автоматическое оружие огня почти не вело. Судя по звукам стрельбы, провожал немцев огнем всего лишь один ППД и редкими короткими очередями такой же одинокий ДТ. Ну или ДП.
— Везет тебе! — присев, усмехнулся в немецкую спину Володин.
Солдат что-то малоразборчиво буркнул в песок. Голову повернуть он не рискнул. И, в общем, правильно сделал.
— Чуть повернулся, снял одну руку с шлема, вытащил гранату из-под ремня, отбросил в сторону. Потом это же повторил с второй, — спокойно сказал Володин. — Если покажется, что лезешь куда-то еще, я тебя застрелю.
— Йа понял! — с очень заметным акцентом, но разборчиво ответил пленный. Русский язык он понимал неплохо. — Можно выполняйт?
— Приступай, — разрешил Денис.
Перестрелка вокруг начинала стихать. Спин отброшенных контратакой немцев уже не было видно. Обороняющиеся выиграли себе немного времени.
Старший батальонный комиссар Александр Васильевич Щуров бессмертием все же не обладал и свой запас везения в ходе боя истощил полностью. Уже на самом исходе своей блестяще проведенной контратаки он был тяжело ранен пулей в грудь и теперь булькал кровью во рту, лежа на плащ-палатке в разметавшей траншею большой воронке.
— Опа! На ловца и зверь бежит. Доставишь товарища Щурова к медикам! — распорядился Володину сидевший рядом с НачПО Кузьмин. — Дорогу знаешь. Лявданский тебе поможет и двух заградбатовцев дам в помощь.
Сидевший за спиной особиста красноармеец с винтовкой и, видимо, Щуровским автоматом на шее лениво махнул Володину рукой.
— Связной к Аграчеву уже отправлен, — добавил оперативник. — В Соколовский блиндаж товарища Щурова тащите. Медсанчасть переполнена.
— Точно, — еле слышно пробулькал-прокашлялся кровью старший батальонный комиссар. — И проследи, чтобы там связь исправна была, младший сержант!
— Есть! — сказал Володин, мысленно усмехнувшись. Уж с чем-чем, а с исправностью проводных линий связи он решительно ничего сделать не мог.
Особист на слова умирающего никакого внимания не обратил.
— Когда проверишь связь, у особого отдела меня с людьми подождешь. Я туда подойду вскоре. Ты мне нужен.
— Есть! — подтвердил Денис и кивнул в сторону испуганно наблюдавшего за всем этим немца. — Кому моего пленного сдать?
— Я за ним присмотрю! — не стал раздумывать опер. — Их теперь трое у нас.
— Этот даже по-русски говорит! — похвастался Володин. Немец часто-часто закивал.
— Второй такой будет, — усмехнулся Кузьмин. — Допросим, расспросим.
О пленных и развединформации, как оказалось, не один Володин подумал.
— Разрешите выполнять?
— Да, поторопись. — встал на ноги контрразведчик и махнул рукой паре оказавшихся рядом бойцов. — Вы, двое! Ко мне!
— Пошли, товарищ Лявданский!
Нести по траншее отплевывающегося кровью, хрипящего и постанывающего раненого на плащ-палатке было весьма неудобно. Что вдвоем, что вчетвером. Преодолевая завал разрушенного участка, Володин заметил тело Ивана. Тот лежал ничком, руками вперед. На спине разведчика бугрилась окровавленная вата выходных отверстий попавшей в грудь пулеметной очереди.
Когда немец опять начал минометный обстрел продвижение еще больше замедлилось.
В итоге носильщики изрядно вымотались, измучили раненого и, выйдя к командному пункту, не смогли сдержать облегчения, когда им встретился сопровождаемый брюнеточкой Аграчев.
— В блиндаж начальника штаба товарища Щурова заносите! — замахал военврач руками. — К дальней стеночке положите, я там уже освободил стол.
— Я знаю! — сказал Володин, неся потерявшего сознание раненого в указанном направлении. — У вас совсем места нет?
— Давно, — подтвердила измученная брюнетка. — Сам же видел. Тяжелораненых теперь будем по ближайшим землянкам размещать.
«Это жопа!» — едва не сказал свои мысли вслух Денис.
Щурова они затащили в блиндаж очень вовремя. Немцам вздумалось обстрелять район штаба полка гаубицами. К счастью, одними легкими.
«Как же это все мне надоело!» — думал он, присев на буржуйку и глядя, как начмед полка и девушка хлопочут над раненым, не обращая внимания на обстрел. Подложившего боссу под голову приклад автомата и одну из командирских сумок Щуровского ординарца медики отжали в сторону, но далеко он от своего начальника не отходил.
«Не первый год воюю, но тут словно не в реку, а выгребную яму, б…я, провалился!»
Обстрел долго не продлился. Володин вышел наружу.
Наступавшие со стороны Арбузово немцы ожидаемо потеснили стрелков первого батальона и вели напряженный ближний бой перед позициями пушкарей.
Клещи сжимались. Удачная контратака только ненадолго оттянула исход. Можно было храбриться сколько душе угодно, но рассчитывать на переправу уже было нечего. Даже останься немцы на занимаемых сейчас рубежах.
«Схожу-ка я в блиндаж разведвзвода, затарюсь имуществом. Да и вообще, помародерить съестного и водяры надо. Не нравятся мне наши перспективы…»
Кузьмин вернулся на командный пункт не один, а вместе с практически всеми штабниками и второй парой конвоировавших пленных заградбатовцев. В руках особист нес танковый пулемет.
— Держи! — сказал он, сунув ДТ в руки вставшего при его появлении Володина и махнул рукой в сторону крепкого парня в стальном шлеме с пробоиной от осколка над правым виском. — Это теперь твой второй номер, у него два пустых диска. Патронами, отправь человека, на складе партактива запасешься. Эти люди в твоем подчинении, пока будь с ними здесь и охраняй пленных. Да, танковых магазинов на складе много было, их тоже набери.
— А с пленными что будем делать? — сделал вид, что удивился, Денис, примерно зная ответ.
— Это ненадолго, — ожидаемо равнодушно отмахнулся от проявленной им наивности Кузьмин. — Допросят их, и в расход.
Не знающие, что они уже мертвы, немецкие солдаты сидели на песке у обрыва и затравленно поглядывали по сторонам. Очевидный исход пленения в такой обстановке, без сомнений, вертелся у них в головах, но надежда и тут умирала последней.