Выйдя из лифта, мы подождали остальных, оставили двоих у лифтов и одного на лестнице, а сами направились к двери. На первый взгляд казалось, что внутри темно, потом я заметил узенький лучик света в уголке из-под двери. Я шепнул Чарли:
— Стекло окрашено в черный цвет, а внизу войлочная прокладка.
Он посмотрел на полоску света и кивнул.
— Там кто-то есть, — сказал я.
Чарли потихоньку оттеснил нас в сторону:
— Надо действовать скорее.
— Давай высадим стекло. Я разобью его пожарным топориком, а ты остановишь того, кто внутри, угрожая оружием. Это простой выход — там одна большая комната, и ты можешь предотвратить их действия, стоя в дверях.
Я открыл стенной шкаф, достал топорик с красной рукояткой, прикинул на руке вес и вернулся к двери. Чарли и Рэндольф отступили в одну сторону, держа в руках черные полицейские пистолеты на изготовку. Когда они были готовы, я нанес топором удар наискосок, чтобы выбить разом как можно больше стекла.
Стеклянная дверь разлетелась на куски, которые упали в комнату со звоном, эхом прокатившимся по коридорам. На нас хлынул поток ничем не затененного света, но стекла в дверной раме оставалось еще много, и я был вынужден ударить еще раз. Чудной малорослый парень в черном костюме выскочил из-за письменного стола с искаженным от страха лицом, выкрикнул какое-то невразумительное ругательство и нырнул под стол.
Рэндольф почти целиком перевесился в комнату, нашаривая замки на двери, и я вовремя отпихнул его. Раздался выстрел из пистолета, и пуля ударила как раз в то место косяка, у которого только что находился Хэл. Чарли быстро пальнул два раза в направлении выстрела, но я сразу увидел, что он ни в кого не попал.
Еще две пули угодили в дверной проем, и я услышал, как парень в комнате перебирается на другое место. Я оттолкнул Чарли и Хэла, встал сбоку от двери под защиту стены и принялся орудовать топором, рубя дверь возле замков.
Я почти добился цели, но тут пуля попала в рукоятку топора, разбила ее в щепы, а лезвие упало в комнату и заскользило по полу. Парни у лифтов и на лестнице не двигались, так как Рэндольф не позвал их, но мы нуждались в поддержке огнем. Простреливая комнату во всех направлениях, мы могли бы накрыть того, кто находился там. Но у него были более толковые возможности накрыть нас.
Рэндольф расставил всех по местам, как вдруг мы все одновременно поглядели друг на друга. Из комнаты потянуло слабым запахом дыма.
— Черт, он там жжет документы! Надо броситься на него.
— И скольких потерять убитыми? — заметил Чарли.
Я поднял свой сорок пятый, просунул дуло в комнату, прицелился в головку разбрызгивателя воды, укрепленного на потолке, и нажал на спуск. Головка разбрызгивателя разлетелась, из трубок полилась вода. Это не был прямой поток, но эффект оказался достаточным. Послышалось ругательство, затем еще две пули ударили в нижнюю часть двери.
Тогда Рэндольф скомандовал открыть огонь. Тем временем включился автоматический сигнал пожарной тревоги по всему зданию и смешался в дикой дисгармонии со стаккато шести пистолетов, исполнявших симфонию смерти.
Там, в комнате, он вдруг резко вскрикнул, но стрельба не прекратилась. Пистолеты перезарядили раз и другой, и снова раздался крик в комнате, перешедший в предсмертный хрип.
Мы не могли ждать дольше. Мы били в дверь, пока она не сорвалась с петель и не отлетели замки. Дверь упала на пол комнаты, и мы ворвались туда, готовые возобновить огонь в любой момент и при первом признаке движения. Но об этом уже не приходилось беспокоиться. Парень лежал, скрючившись, там, где упал, кровь лилась из двух ран на животе, слабый стон сорвался из покрытых розовой пеной губ.
Один из мужчин наступил ногой на еще дымящиеся листки бумаги, в то время как другой зажал трубку разбрызгивателя, из которой на нас лилась вода. Внизу на Бродвее вспыхивали красные огоньки пожарных машин, съехавшихся на сигнал тревоги, который умолк, когда я выключил разбрызгиватель.
Я стоял рядом с ними, пока они собирали бумаги и складывали их на стол. Чарли спросил:
— Что это за бумаги, Тайгер?
Это были листки из блокнота, которые выглядели на первый взгляд вполне невинно: на них велись записи особых заказов. Я сказал:
— Это их каналы связи. Полагаю, что фамилия парня, который лежит на полу, Фаунтейн.
Кто-то наклонился над мертвым и достал его бумажник:
— Да, на водительских правах так и написано. Больше ничего нет.
Я перебирал листки, стараясь сообразить, что к чему.
— Когда ему кто-то был нужен, он вызывал его при помощи своих объявлений. Они, конечно, зашифрованы, но думаю, разобраться будет несложно. Если он так старался сжечь блокнот, значит, он того стоил. — Я потянулся через стол, взял пачку особых заказов, которую уже видел раньше, и протянул им. — Эти листки тоже важны. Большая часть дел была законной и служила хорошим прикрытием для их операций. Мы вполне можем раскрыть код и засечь агентов. Это так, если имена что-то значат.
Рэндольф уже не был враждебным. Он взял у меня страницы из блокнота и бланки заказов:
— Ты это усек, Мэнн. Эти особые заказы и ответы на них, вероятно, закодированные инструкции. Я отвезу все это в даунтаун и усажу своих людей за работу. Ответ мы получим достаточно быстро.
Стоя по ту сторону стола, один из агентов службы безопасности вдруг сказал:
— Парень приходит в себя.
Мы вместе с Чарли и Рэндольфом подошли и опустились на колени рядом с Фаунтейном. Никто больше не вмешивался и не возражал. Раненый поглядел на меня полными ненависти глазами — глазами умирающего человека.
— Спаад, — сказал я. — Спаад Хело.
Даже теперь он попытался изобразить издевательскую усмешку.
— Мы похороним вас, — еле выговорил он.
— Но ты умрешь первым, приятель. — Я вынул свой сорок пятый, снял с предохранителя и приставил Фаунтейну к животу, пониже первых двух ран. — Этот пистолет не убьет тебя быстрее, но убьет мучительнее. Мне нужен Спаад Хело.
Что-то изменилось в его взгляде. Он посмотрел сначала на других, потом снова на меня.
— Я не из них, — пояснил ему я. — Может, ты меня знаешь. Меня зовут Тайгер Мэнн.
Его кивок был еле заметен.
— Спаад Хело, — напомнил я. — Где он? Или ты хочешь получить еще одну пулю?
Он собирался заговорить. Он мучительно хотел этого. Боль исказила его лицо, и мысль о еще большей боли была для него ужасна. Он открыл рот, чтобы заговорить, но это усилие оказалось чрезмерной нагрузкой. Его голова откинулась назад, и он умер.
Я встал и убрал сорок пятый. Рэндольф глядел на меня со странным выражением.
— Ты бы сделал это, Тайгер?
— Конечно. Почему бы нет?
Его передернуло, и он отвернулся. Снаружи из коридора доносились тяжелые шаги, в здании слышны были чьи-то крики. Чарли сказал:
— Тебе лучше поговорить с ними, Хэл. А мы тут соберем вещички.
Я нашел несколько картонных коробок, и мы начали складывать в них найденное в комнате. Вошел пожарный, видимо, не удовлетворенный объяснениями Рэндольфа, но с этим ничего нельзя было поделать.
В дальнем конце комнаты был шкаф размером почти во всю стену, и когда один из людей Рэндольфа открыл его, то вытащил оттуда коробку с чулками, нижним бельем, кухонной утварью и прочим товаром, с которым имел дело Фаунтейн.
— А со всем этим барахлом что делать?
Чарли посоветовал:
— Оставь пока тут. Мы все проверим, но сейчас самое важное — работа с бумагами.
Я согласно кивнул, но мне было как-то не по себе. Что-то еще вертелось в голове, что-то кололо, не давая покоя. Я постоял, окинул взглядом комнату, усеянную всем этим хламом, глянул и на коробки, куда укладывали вещи, и никак не мог додуматься. Подошел к столу, поискал неизвестно чего, но тут все внезапно вылетело у меня из головы.
Первый полицейский, вошедший в комнату, увидев меня, выхватил пистолет, прежде чем кто-то успел его остановить.
— Ты задержан!
Чарли подтолкнул Рэндольфа локтем. Я ждал.
— Повернись кругом!
Я занял позицию у стены, наклонился, расставил ноги, позволил копу обшарить меня и взять мой пистолет.
Услышал, как Чарли произнес:
— Ну?
Рэндольф рассмеялся:
— Я сказал бы, что даю ему десять минут форы, но теперь это не в моих силах.
До сих пор я даже не подозревал, каким язвительным может быть старина Чарли.
— Ты тоже участвуешь в этом деле, Хэл. Может, твоей жене будет любопытно узнать о том случае в Детройте.
Тот чуть не задохнулся:
— Ты не посмеешь!
— Черта с два я не посмею.
Хэл Рэндольф произнес что-то, чего я не уловил, подошел и сунул полицейскому под нос свой бумажник:
— Я сам.
Коп и ухом не повел.
— Извините, мистер. Он у нас в списке разыскиваемых.
— Приглядитесь получше к моим полномочиям.
— Я их видел. Может, они удовлетворят капитана, но не меня. — Коп похлопал меня по спине. — Заложите руки за спину и стойте прямо.
Я услышал, как звякнули наручники, когда он доставал их из кожаного футляра.
Рэндольф заговорил снова:
— Тогда взгляните попристальней вот на это, пока вам не предъявили обвинения по службе.
Что он предъявил копу, не знаю, но тот моментально сменил гнев на милость. Я повернулся и увидел, как они глянули друг другу в лицо. Коп сразу утратил свой пыл. Я протянул руку за своим пистолетом и получил его обратно. Коп внезапно повернулся на каблуках и вышел вон.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Ты меня озадачил. Когда-нибудь докопаюсь до того, что случилось в Детройте.
Взгляд Хэла снова стал жестким, и я понял, что переступил границу дозволенного. Рэндольф с преувеличенной деловитостью взглянул на часы:
— У тебя есть десять минут, Тайгер, после этого мы начинаем охоту. Я потяну за каждую веревочку, какую знаю, перекрою все пути к бегству, и когда ты попадешься, мы разделаемся с тобой, Мартином Грейди и всей его организацией зараз. За десять минут ты далеко не уйдешь. Тебе не обвести вокруг пальца радио или телефон, так что с той секунды, как уйдешь отсюда, начинай думать о том, чего стоит быть умнее всех.