Моя ставка была на то, что он любит Еву Верд.
Что случится, когда бедняга поймет: это не любовь женщины, а просто участие – не наше дело, но немцы уже согнали сюда целую команду, чтобы отправить их обоих на тот свет. А также и меня… Это группа избранных людей, у которых везде есть руки. Их шеф работает по прямым указаниям из Бонна, специально предназначенным для данной ситуации. Что бы мне хотелось выяснить, так это то, каким образом они проникли в женский отель.
ИАТС уже перерыло там все несколько раз, но где следы? Никого, кроме женщин, поблизости и труп Ани со сломанной шеей. Все это могли сделать лишь мужские руки. И тут я ощутил себя последним дураком, потому что ответ был простым и ясным. Я все еще продолжал шагать на север, прошел район театров и ресторанов и, наконец, очутился возле этого отеля.
Из хорошо укрытого местечка я обследовал здание, стараясь запомнить мельчайшие детали кладки стен. Потом проверил наличие хвостов поблизости, но вокруг не было ни души. С каждой стороны здания располагались пожарные лестницы. Прямо передо мной находились две запертые металлические двери. Таблички на них гласили, что вход воспрещается.
На маленьких площадках в аллеях, которые кольцом огибали гостиницу, стояли огромные мусорные ящики, заполненные Дневными отбросами. Ящики, как обычно, были забиты по самый верх, значит на ходу убийца не мог в них ничего спрятать. Выходит, надо искать другое место. Все окрестные дома выглядели старыми и замызганными, как и сам отель, построенный полстолетия назад. У них были номера, похожие на фонари с металлическими ставнями. Я проверил все окна на западной стороне, но не нашел ничего подозрительного и перешел на противоположную сторону. Здесь у второго окна я заметил щель и в ней какой-то сверток. Добраться до него было непросто, и я воспользовался лестницей; быстро схватил бумажный пакет и соскользнул вниз, ободрав кожу на руках. В свертке я обнаружил женское платье, пальто и парик. Платье было подогнано так, чтобы придать фигуре мужчины женские формы. Значит все-таки убийца не женщина.
Я не собирался тащить эти пожитки с собой: бросил их за выступ стены, а сам снова направился к Бродвею. У первой же будки я остановился и связался с Полковником, сообщив ему о своей находке.
– Думаю, что Райдолф обрадуется, когда услышит об этом, – сказал Полковник. – Он тут честит тебя на все корки, а Вашингтон намыливает ему шею за медлительность. Они бы с удовольствием закрыли дело Мартина Грэди, но не видят, за что можно зацепиться. Они полагают, что виной всему ты.
– Убедитесь наверняка, откуда дует ветер.
– Им кажется, что это будет нечестной игрой по отношению к немцам.
– Да!? Тогда пусть убираются к дьяволу!
– Но они найдут тебя, мой мальчик. И ты от них не отвертишься.
– Может быть… Но пусть проверят магазины, где покупались эти тряпки.
– Да, пожалуй.
Я истратил еще монету и, позвонив Дэви Секирну в контору, сообщил ему о свертке. Потом посоветовал опубликовать статью и посмаковать эту детальку. И ни в коем случае не ссылаться на меня.
– Годится, Тайгер. У тебя есть еще что-нибудь в этом духе, хотя бы малюсенькая зацепка?
– Полны штаны, но нет времени рассказывать.
– Что слышно о крошке?
– Это то, что меня спасает.
– Да, приятель, ты завяз по самые уши, верно?
– И вода очень горячая, – согласился я. – Слушай, если… тебя спросят, зачем ты был в отеле, отвечай, что готовишь подробный отчет для прессы.
– Я знаю, как это обставить.
– А я буду поблизости. Держись! Не вздумай впутаться в наши дела по-настоящему.
– Я это уже давно сделал, дружище. Вляпался по самый пупок.
– Так поступали и многие другие. Большинство из них теперь покойники.
Я уселся в баре на Восьмой улице и просмотрел программу новостей по ТВ. Они уже показывали, как агенты находят одежду, которую предположительно носил убийца. Парик был дешевым, неправдоподобно коричневого цвета, ботинки поношенные, а платье – выцветшее, голубое. Ни на одной вещи не обнаружили ярлыка магазина, но полиция, конечно, уже взяла след и надеялась на скорый арест преступника. За расследование взялся Вашингтон. Но те, другие, тоже не сидели на месте, и эта одежда была следом в пустоту. Все, что смогли сделать ребята из Белого дома – дать приказ полиции.
Последнее, что сообщил комментатор – обе старые мымры смогли припомнить фигуру в этом одеянии, которая миновала конторку и поднялась на лифте наверх. Лифтерша подтвердила их слова, но не смогла назвать этаж, на котором эта «женщина» вышла. Конечно, это был не этаж Ани. Просто потом он спустился по лестнице и добрался до ее двери.
В одиннадцать часов я вернулся к себе и спросил у портье ключ. С отсутствующим видом он сунул его мне в руку и вновь уткнулся в спортивную газету, а потом нехотя вспомнил, что мне есть корреспонденция, и протянул запечатанный конверт.
Мой код был таким: «Мистер Донован хочет быстро связаться с Лондоном, и вам нужно сделать то же самое».
Это Центр, наконец-то, разгадал мою игру и собирался помочь. Я вызвал из телефонной будки Ньюарк-Контроль, быстро переговорил с Вирджилом Адамом, дал ему свой номер, после чего попросил его вызвать Лондон. Заокеанская линия потребовала пятнадцать минут, и я услышал голос Джонсона, который спрашивал условный вызов. Я назвал ответ и свои позывные. Он как-то кашлянул и сказал:
– Имеется сообщение, мальчик. Слышал о Спааде Хелло?
– Мельком… Возглавляет отдел в ФРГ, провел операцию, которая выявила секретные данные Британской атомной промышленности. Его подозревают в убийстве одного нашего парня в Буэнос-Айресе. Вот и все, пожалуй.
– Да, это был Спаад. Теперь он против тебя. Его проследили до Мексики, и там след потерялся, но наши люди уверены, что сейчас он в Штатах и действует по прямому указанию руководства. Мы знаем, что у него задание первостепенной важности, вероятнее всего, это Мартел. Сейчас они все переделывают в своей системе, на случай, если он расколется. Они даже перднуть не могут из-за спешки.
– Есть фото или приметы?
– Ничего. Он – их второй человек-загадка. Нет лица, все время в тени. Сомневаюсь, чтобы хотя бы двое знали его настоящие приметы. Я посмотрю, что можно разнюхать, но опасаюсь, это пустяки. Он знает несколько языков и разговаривает по-английски без акцента. Итак, мой мальчик, держись!
– От вас что-то мало толку.
– Одна вещь может помочь тебе. Помнишь Кейни Картера, ты с ним, кажется, работал?
– Да.
– Он сообщил, что во время раскрутки атомного дела был вместе с Интеллидженс Сервис. Тогда он ранил в перестрелке одного парня, думает, что попал ему в правое плечо. Этот парень мог быть Спаадом.
– Это уже кое-что. Если еще до чего-нибудь докопаетесь, позвоните в Ньюарк-Контроль, договорились?
– Ладно. А тебе есть подарочек!
– Какой?
– Ты выбиваешь из их рук последний козырь. И теперь ты уже не в списке «А». Мужайся… теперь ты их главная добыча. Добыча номер один.
– Какая честь! – буркнул я и повесил трубку.
Приняв душ, я прилег на кровать и несколько минут лежал неподвижно, прокручивая в памяти все события – одно за другим, как киноленту. Задача была достаточно ясной: заставить заговорить Габина Мартела. Если. Рондина выйдет на него, и он убедится, что его Ева в безопасности, то это вполне разрешимая задача. Может быть, тут было еще что-то, что ускользало от меня, не даваясь моим серым клеточкам, что-то пугающее своей бесформенностью.
Наверно, я заснул, потому что меня вдруг испугала резкая трель телефона. Взглянув на часы, я обнаружил, что прошло лишь десять минут. Это мне не понравилось. Те, кому я был нужен, уже находились на своих местах, и никто, кроме них, не знал, где я.
Клерк пробурчал что-то невнятное и сказал:
– В ваш номер поднимается девушка. Вы уверены, что желаете ее видеть?
– Как она выглядит?
– Сущий ангел, сэр.
Я повесил трубку и улыбнулся. Моя киска вошла в контакт с Мартелом и теперь идет ко мне, чтобы подарить свое роскошное тело. Итак, она все-таки выиграла свой приз. Прежде чем я успел переодеться, в дверь слабо постучали. Я прошел через комнату, щелкнул замком… и чуть было не погиб из-за своей ошибки. Если бы я не имел привычки стоять боком к двери при выключенном свете, то две пули из пневматического ружья пронзили бы меня насквозь. Он был высоким кряжистым парнем с улыбкой на физиономии, которая, правда, мгновенно испарилась, сменившись выражением животного ужаса. Он хотел выстрелить еще раз, но моя стальная рука схватила ружье, а вторая мертвой хваткой вцепилась в его кадык.
Я втащил его в номер, одним ударом свалил на пол и захлопнул ногой входную дверь. Затем я прижал его коленом. Он попытался вырваться и встать на четвереньки, но я обрушился на него сверху и нанес ему два тяжелых удара в переносицу, которые оставили следы крови на моих пальцах и сломали ему нос. Тогда он попробовал заорать, зная, что последует дальше, но я не позволил этому ублюдку поднять шум. У него был один шанс, но он его упустил. Теперь я сдавал карты! Я чувствовал, как его руки молотят меня по голове, но не обращал внимания на эти комариные укусы, просто упал на него всем телом, сжав ему глотку, пока он не стал издавать такие звуки, точно пускал мыльные пузыри. Потом он слабо вздохнул, теряя сознание от боли и недостатка кислорода. Я переменил позицию и оторвал колено от его живота. Несильный удар ногой по гортани, и его жизнь была бы закончена.
– Как ты меня нашел?
В бликах рекламы я постепенно стал различать отдельные черты его лица. Глаза открылись, но в них отражалась лишь пустота его чердака. Я только чуть сдавил горло, и они стали выползать из орбит. Он смотрел на меня не отрываясь и, наконец, просипел:
– Знал, что ты додумаешься до свертка. Ждал… пошел следом…
Я кивнул. Конечно, мне следовало догадаться, что сверток служил приманкой на живца. Я вновь увидел его глаза: из них исчез ужас, остались лишь злоба и ненависть.