– Докладывай, Тайгер!
Райдолф злился, как черт, и не считал нужным это скрывать. Он издавна нас ненавидел: мы были высококвалифицированными специалистами. Нам везло, и у нас были деньги, много денег, чтобы покупать людей с их потрохами, и он знал мою Рондину.
– Дело в том, что проект Велтова – это проект нескольких ядерных взрывов средней мощности в Нью-Йорке, Атланте и Филадельфии.
– Что!?
– На «Метиленде», где, кстати, были ваши ребята, они привезли лабораторные ротационные прессы. Их было несколько штук, а внутри ядерные боеголовки.
– Что!?
– Я утверждаю это с полным знанием дела, можете потом проверить. Но я скажу еще больше. Я знаю Центр, откуда шли все шифровки, список всех агентов, где…
– Дьявол! – заорал Райдолф. Все вздрогнули и уставились на него. – Дьявол! – вновь завопил он. – Хитрющий дьявол!
– Где это находится? – спокойно перебил его «Смит», тот самый парень из Вашингтона.
– Возьмите наряд и проверьте томилисонский небоскреб. Там имеется контора по рассылке различных товаров для женщин: «Фоунтайнд Нейлон Ордере» – это они.
Мы подкатили к небоскребу. И едва войдя, я увидел, как позеленел от страха старик-лифтер. Я подошел прямо к нему и сунул под нос фото Спаада.
– Знакомая птичка?
– Еще бы, крутится тут чаще других. Впрочем, сегодня у них вся контора забита посетителями…
И мы дали бой… Когда в проломленную дверь влетели мы с Райдолфом, то из мусорной корзины валил дым и на полу тлела груда наполовину обгоревших листов. Райдолф схватил их голыми руками и стал обивать пламя, повторяя:
– Ничего, не беда – уголок сгорел, это пустяки, это…
Я быстро вытащил на середину помещения маленькую скорченную от смертельной боли фигурку и перевернул ее на спину. Живот парня был прострелен в двух местах и он отдавал концы.
Я приставил свой 45-й к его груди и скомандовал:
– А ну-ка, мальчик, вставай!
В его глазах, уже затуманенных подступающей смертью, что-то зашевелилось и дрогнуло.
– Спаад, – наклонился я к нему. – Спаад! Ты все равно сдохнешь через пять минут. Эту игру вы проиграли. Все или почти все ваши у меня в кулаке! Но мне нужен Спаад. И если ты не скажешь, где он, у тебя будет на одну дырку в животе больше. Ты все равно загнешься, но я сделаю тебе больно, очень больно!
Я заметил, как он весь напрягся, губы его приоткрылись, сухие и горячие глаза уставились на меня дышащими зрачками.
– Спаад… – голова его мотнулась куда-то вверх и на губах выступила пена. Он был мертв.
Выпрямившись, я встретился взглядом с Райдолфом. Он весь кипел от долго сдерживаемой ярости.
– Все, Тайгер! Машины они изъяли. В них на самом деле была засобачена парочка игрушек, способных снести несколько кварталов напрочь. Ты умный мальчик, Тайгер, ты обаяшка, а это не профессия человека, это его достоинство! И я сделаю тебе подарок, мальчик. Десять минут! Затем вся полиция вновь будет преследовать тебя по всему городу.
– С такими людьми, как твои, Райдолф, у меня в запасе еще двадцать минут на раскачку, – проворчал я и вышел из помещения.
10
Теперь в убежище! Я понимал, что сейчас только нахальство и быстрота могут спасти мою свободу. Нагло усевшись в такси, я надвинул шляпу на лицо и, назвав шоферу адрес, откинулся на сиденье. Мне вдруг вспомнился Мартел и его слова: «Женщины не играли для меня никакой роли». Для меня это тоже пока было верно. Но вот Рондина, как она смотрела на меня. Конечно, она не пожелает строить счастье с человеком, чью башку ежеминутно может продырявить любой подонок.
– Да, – проронил я и задумался.
Что мне теперь остается? Другие женщины, которые у меня уже были… И мне вспомнились их пропорционально сложенные тела, персиковые глаза, юные голоса и застенчивость, которая так сильно воспламеняет кровь.
Моя Рондина, та, первая… и моя Эдит, в своем любимом пеньюаре, и еще одна, чей белый пеньюар плясал на бедрах, когда она вставала и садилась, раскинув его сверкающей аркой над…
И тут я внезапно покрылся холодным потом. Я все понял. Все до конца, и мне стало страшно, кажется, первый раз за всю мою жизнь. Я сам дал Вилли адрес убежища, обрекая на смерть. Ведь Рондина знает пароль и место!
Я не стал входить в убежище, так как понимал, что если войти без подготовки, то меня встретит автомат Спаада. Он здесь и ждет меня…
Обойдя здание, я обдумал план, и когда вторая дверь поддалась под напором моего тела и я с грохотом влетел в помещение, я понял, что испортил им игру, успев выстрелить первым. Человек, не успевший повернуться ко мне лицом, упал как подкошенный, получив несколько пулек из моего 45-го.
Потом я осмотрелся. Мартел и моя Рондина лежали связанными на полу. Мартел, сразу постаревший на десяток лет и окончательно раздавленный морально, не смотрел на меня, но я встретился с Рондиной глазами и прочел в них ужас, и прежде, чем я понял причину, меня словно обожгло, и правая рука повисла плетью.
В дверях стояла Ева, держа 45-й и смеясь. Она подошла к Спааду и стукнула маленькой ножкой в замшевых мокасинах по его боку.
– Мой тигр вернулся? Спаад зазевался первый раз в жизни. Жаль…
– Я тоже разиня.
– О, ты другое дело. И мне будет весьма не хватать тебя, особенно первое время, – она мотнула головой в сторону Мартела. Ее светлые волосы лежали плащом на спине, глаза сверкали. – Этот человек думал, что я жду его, чтобы рожать ему детей, таких же ублюдков, как и он. Но у меня другое задание. Меня специально заслали сюда наши.
– Твои партнеры – покойники, Ева. Мы перестреляли их, и наши ребята раскроют всю агентуру по торговым книгам. Хозяин этой конторы «Фоунтайнд» был очень деловым и аккуратным человеком, моя дорогая Ева.
– А ты никогда не станешь таким, не успеешь. Но прежде чем ты умрешь, ты подпишешь вот это, или я пристрелю твою девочку, которую ты так жаждал трахнуть в постельке. Это сделают за тебя другие, если я оставлю ее в живых.
– Что это такое?
– Заявление в газеты, что Мартел был похищен вашей разведкой, а не добровольно сдался в поисках убежища. Мы поднимем грандиозный международный скандал, и все узнают, что с немцами сотрудничает знаменитый американский разведчик.
– Но ведь я не числюсь в вашей разведке!
– Тогда что ты теряешь?
– Честь.
– И свою девочку. Смотри, ее смерть не будет легкой и быстрой. Я сделаю так, что она будет корячиться у моих ног, вымаливая смерть.
– Милый, – глаза Рондины ласково смотрели на меня, – я ничего не боюсь. Пусть я умру, но не подписывай бумагу!
Так могла сказать только владелица замка. Этот тон, этот надменный поворот головки взбесили Еву, и она нанесла ответный удар.
– Мой тигр… – неожиданно страстно прошептала она и ее глаза стали на секунду такими же, как в нашу первую встречу в постели. – Мне будет не хватать твоих рук, твоих сильных пальцев, жгучих поцелуев, твоего огромного…
– Заткнись! – это был голос Рондины, в котором были страдание и боль.
Ева расхохоталась. Она сделала сопернице больно, и даже теперь в ней оставалась какая-то тайная сила, которая заставляла меня хотеть ее. Ее тяжелые бедра, груди, все тело…
Она повернулась к Рондине и, хрипло рассмеявшись, сказала:
– Ты никогда его не выиграешь!
– Ты хотела сказать, что мы никогда не проиграем? Оружие в руке Евы плясало от напряжения и нетерпения. Пора было кончать игру.
– Я подпишу.
И я подписал, но прежде под дулом 45-го перекатился к трубе отопления и приковался к ней наручниками, которые она бросила мне через всю комнату. Из осторожности она не подходила близко ко мне и командовала из дверного проема. Затем она вынесла какой-то предмет.
– Это мой вам сюрприз, милые вы мои. Маленькая штучка, которая наделает много шума. Кричать бесполезно, стены здесь звуконепроницаемые. А я проверю все входы и выходы, чтобы не попасть впросак, как это сделал Спаад.
Тут она заметила у меня в руке ручку Эрни с блестящим колпачком.
– Хотелось бы обменяться сувенирами, так, кажется, заканчивается официальная часть приемов, – Ева вытащила из заднего кармана брюк нож и отсекла локон белокурого золота. – Вот!
– А тебе, Ева, вот это, – и я протянул ей ручку, сняв блестящий колпачок.
Она прошла вперед, и замок щелкнул за ее шикарной фигурой.
– Теперь живо!
– Но, Тайгер…
– Потом, крошка!
Я стал вывертывать руку из наручников. Каждое движение причиняло боль, каждое движение казалось последним. Наконец я вскочил на ноги и рывком поднял Мартела. Развязывать Рондину не было времени. Я рванул путы на его ногах и крикнул:
– Быстро вперед!
Я схватил Рондину в охапку, и мы вылетели из убежища. Следом за нами раздался взрыв.
– Все, игра закончена, – облегченно вздохнул я, глядя Рондине в лицо, покрытое пылью и слезами. – Но это последняя игра. Она отвернулась.
– Но ты подписал бумагу!
– Черт с ней, она не доживет до рассвета.
– А мы?
– Взгляни, крошка…
Прямо перед нами вставало солнце, и его прекрасные лучи отсветами ложились нам под ноги.
Ева до рассвета не дожила. Последнее изобретение Эрни громогласно сказало свое веское слово.