Если Джерри останется здесь, надо просить полицию охранять квартиру, но для этого нужны более серьезные основания. Нужно как-то внятно сформулировать, что ему угрожает.
Если у Бремера были ключи, если кто-то забрал их у него и вскрыл квартиру Джерри, этот кто-то вполне может вернуться.
Наконец Пер принял решение — он возьмет с собой Джерри назад на Эланд. Другого выхода он не видел. Набил чемодан чистой одеждой, тщательно запер квартиру, и они поехали, держа курс к Балтийском морю.
Они остановились в Кальмаре, и Пер заскочил к Нилле. Нилла спала, сон ее был спокойным и умиротворенным. Он посидел немного у постели, глядя на ее бледное лицо. Ему вдруг захотелось разделиться надвое: один Пер пусть сидит у постели Ниллы, а другой уедет и больше сюда не возвращается. Он обожал дочь, и видеть ее на больничной койке было невыносимо.
Пер вернулся в машину, и они поехали на Эланд.
Теперь хотя бы детей там нет. Да и почти все соседи разъехались — отпраздновали Пасху и по домам.
В три часа они подъехали к каменоломне. На вилле Курдина уже заколочены ставни.
А пара Ларссон на месте. Он с удовольствием вспомнил, что обещал Венделе составить компанию на вечерней пробежке.
Он помог отцу выйти из машины и спросил:
— А ваша с Бремером фирма, «Морнер Арт»… что будет с ней?
— Бремер, — сказал отец и покачал головой.
Перу показалось, что отец понял вопрос.
— Посуди сам, Бремер погиб… не пора ли завязывать с этой фирмой?
Джерри кивнул.
— Что хотел этот Маркус Люкас? Чтобы ты прекратил съемки?
Отец, похоже, не понимал, о чем идет речь.
— Я могу тебе помочь снять фирму с учета… Поговорю и с налоговиками, и с банком…
Джерри по-прежнему молчал. Потом еле заметно кивнул — или, может быть, Перу показалось. И он от всей души понадеялся, что с компанией Джерри покончено раз и навсегда.
Никаких журналов, никаких фильмов. Никаких ельников.
37
Макс уехал на свои презентации, и Вендела впервые осталась на вилле одна. Утром она прошла по комнатам, и дом показался ей еще больше, чем всегда. Слишком большой дом. Гостиная с высоким потолком и толстыми просмоленными балками перекрытий напомнила ей чем-то коровник на их хуторе. Мебели для такого дома очень мало, поэтому каждый шаг отдается гулким эхом. Она повесила подаренный ей Герлофом плетеный коврик на дверь и каждый раз улыбалась, когда он попадался ей на глаза.
Алоизиус, конечно, тоже остался с ней. Лучшего общества на пустой вилле и не придумаешь, и к тому же песик поправлялся на глазах! Как только Макс уехал, он выскочил из корзинки и начал бегать кругами, ни разу ни на что не наткнувшись. И Венделе казалось, что Алли не сводит с нее глаз. Ей не надо было даже звать его, достаточно поглядеть в его сторону, и он тут же подбегает, виляя хвостиком. А чему тут удивляться — она же загадала именно это желание. Внезапное выздоровление пуделя обязательно должно войти в книгу про эльфов, со всеми деталями.
Но сначала — пробежка с Пером Мернером.
— Привет. — Пер Мернер открыл дверь почти сразу.
— Привет.
— Вы готовы?
— Хоть сейчас.
Они побежали рядом и быстро нашли общий ритм дыхания. Заходящее солнце на горизонте, казалось, бежит рядом с ними, весело посверкивая огненными отблесками на рябом зеркале пролива.
К вечеру стало прохладно.
Выбежав на проселок, они прибавили скорость. Вендела не уступала Перу, и это ей было очень приятно. Она слышала его глубокое спокойное дыхание, и близость высокого, крепкого мужчины придавала ей энергии. Ей казалось, она может так бежать до самого Лонгвика.
Они пробежали три или четыре километра.
— Хотите повернуть? — спросил Пер, обернувшись.
Ей показалось, что вид у него уставший.
— Разумеется. Этого достаточно.
Они немного постояли на берегу, любуясь видом на пролив. Ни одной баржи, ни одного баркаса. Навигация еще не началась, а для владельцев катеров было еще холодновато. Они молчали, только глубоко дышали, почему-то в такт. Потом, не торопясь, побежали назад.
Они уже почти добежали до каменоломни, когда Пер прервал молчание.
— Я должен спросить вас, — сказал Пер, справляясь с дыханием. — Этот камень… Дочкин талисман из Исландии… Как вы это сделали?
— Что? — спросила Вендела. Она тоже слегка задохнулась. — Я ничего не делала.
— Но вы же знали, где он… на ее постели.
Вендела кивнула:
— Да… иногда чувствуешь такое… — Ей захотелось уйти от дальнейшего обсуждения. — Значит, ваша семья уехала?
— Дети уехали в Кальмар. А отец еще здесь.
— Мой тоже… я хочу сказать, мой муж тоже уехал. Остались я и песик. Вы его не видели тогда, на вечеринке… хотите познакомиться?
— Конечно.
Они миновали хижину Пера и пошли шагом.
Вендела открыла дверь, обернулась и последний раз посмотрела на восток, где начинался альвар, потом на запад, на каменистый берег.
— Мы живем между троллями и эльфами, — сказала она.
— В самом деле?
— Мой папа, Генри, говорил, что тролли живут в каменоломне, а эльфы — там, в альваре. И когда они встречаются, у них происходят сражения. Настоящие кровавые битвы.
— Я и не знал.
— А внизу, в каменоломне, есть даже следы такой битвы.
— Вы имеете в виду кровавый разлом? Да, есть такой… красная жила в породе. Вы во все это верите?
Он уставился на нее с таким удивлением, что Вендела фыркнула:
— А почему нет? Вообще-то нет. В троллей я не верю.
Ему тоже стало весело.
— А в эльфов?
— А в эльфов верю. Эльфы, скорее всего, и вправду существуют. И они симпатичные, они помогают людям.
— Помогают?
— Конечно. Это эльфы помогли найти талисман вашей дочери, — неожиданно для себя самой сообщила она.
— Эльфы?
— Я их попросила, и они показали мне картинку — где лежит ваш камень.
Пер замолчал. Вендела заметила, что он то и дело исподтишка на нее поглядывает. Не следовало ей болтать про эльфов, но слово не воробей.
Молчание стало ее угнетать, и она громко крикнула:
— Алли!
Послышался стук коготков по каменному полу, и через секунду в дверях появился серо-белый пудель.
— Привет, зверушка, — сказал Пер.
Алли поднял голову, но никак не мог сфокусировать взгляд на новом знакомом. Вендела не хотела, чтобы Пер это заметил: она повернулась к песику, наклонилась и погладила его по голове.
— Спасибо за прогулку, — сказал Пер у нее за спиной.
— Вам спасибо. Как насчет завтра?
Прямой вопрос. Вендела с удивлением заметила, что у нее даже желания не возникло замаскировать воображаемую неловкость своим обычным нервным смешком.
Пер, казалось, немного посомневался, но потом кивнул — до завтра.
Не успела она закрыть дверь, в кухне зазвонил телефон. Она стояла в прихожей с Алли. Вендела знала, кто звонит, но ей почему-то не хотелось брать трубку.
Один сигнал, второй, третий… на пятом сигнале она взяла трубку:
— Алло?
— Где ты была? — Мужской голос. — Я уже два раза звонил.
Макс, кто же еще!
— Нигде не была, — быстро ответила Вендела. — В альваре.
— Джоггинг?
— Вот именно. Джоггинг.
— Одна? Ты же собиралась взять соседа в компанию?
Вендела даже не помнила, когда они об этом говорили, но Макс не забыл. Господи, как ей надоело его навязчивое желание всех и всё контролировать. Она помолчала несколько секунд. Потом соврала:
— Одна.
— Кто-нибудь остался в деревне?
— Точно не знаю… несколько человек наверняка. Я весь день была дома.
— О’кей… вот я позвонил.
Волоча ногу, подошел Алли. Она щелкнула пальцами. Пудель насторожился и завертел головой.
— Как с презентацией? — спросила она.
— Так себе.
— Народу было много?
— Народ был… но книги покупали не особенно.
— Будет лучше, — пообещала Вендела.
— А как с остальным? — тихо спросил Макс.
— С чем с остальным?
— Таблетки пила?
— Только две. Утром и после ланча.
— Хорошо… я должен заканчивать. Организаторы пригласили на ужин.
— О’кей. Хорошего ужина и спокойной ночи.
Она положила трубку, удивляясь сама себе: зачем она соврала еще и про таблетки? На самом деле она уже несколько дней не принимала ни одного лекарства и почти ничего не ела. Бег был куда важней.
38
Дети и внуки уехали, и все стало как всегда.
Под весенним ветром с орешника попадали последние прошлогодние листья, и в голых ветвях Герлофу мерещились быстрые тени. Даже и не мерещились — он знал, кто это. Зяблики. Они либо останутся здесь на все лето, либо отдохнут немного и полетят дальше, через море, в Финляндию и в Россию. Он их не только видел, но и слышал — их веселое чивканье напоминало звон маленьких колокольчиков.
Стало немного теплее, с моря дул легкий бриз, и Герлоф занялся своим корабликом в саду. Йон Хагман принес небольшой кусок старого, сухого красного дерева, и Герлоф, повертев его, подумал, что из него выйдет хороший трехмачтовый бриг. Такие бриги владычествовали в океане задолго до того, как Герлоф стал моряком, но он все равно испытывал к ним слабость.
В перерывах между работой он продолжал потихоньку читать дневники Эллы. То и дело ему опять попадались записи о странном посетителе.
Да, сегодня уже 5 августа 1957 года.
Много рыбы на этой неделе. Вчера поджарила котлеты из щуки, Герлоф убил ее острогой у берега, между камней. А сегодня плотник Андерссон принес мне большого окуня.
В субботу был День раков.[5] Герлофа не было, он был в Боргхольме, так что мы с девочками праздновали сами.
Бесенок знает, когда можно, а когда нельзя. Недели две его не было, а сегодня объявился. Стоит у стены и ждет. Пришлось вынести ему молока и печенья. Он подошел поближе. Запах от него, как от козла. Раньше я не замечала, это, наверное, из-за жары. Искупаться бы ему, подумала, почему бы ему не искупаться? А он стоит и улыбается, ну я и подумала — ладно. Сделаю вид, что не заметила.