– Так, – сказал отец. – Кажется, они нас опередили.
Я пристегнул к седлу колчан и сел в седло. Отцу подвели его лошадь, семилетнюю кобылу по кличке Азат, он тоже сел в седло, и мы выехали из конюшни. Утро становилось все теплее, небо было безоблачное. Мы выбрались из города через западные ворота. Как обычно, ведущая к ним дорога была забита транспортом – длинные караваны верблюдов везли в город пряности, шелк и прочие материи, вереницей шли ослы, нагруженные фруктами, шагали люди с тяжелыми мешками на спинах. Учебное поле располагалось в пяти милях к западу от города, это было широкое ровное пространство, разделенное на зоны – стрельбище для лучников и плац для муштровки. Мы покинули город утром. Встречные расступались в стороны, уступая дорогу царской свите – царю, мне и дюжине телохранителей. Через какое-то время к нам подъехал командир гвардии и отсалютовал отцу:
– Беда, государь. Неприятность.
– Что случилось? – спросил отец.
Гвардеец бросил на меня нервный взгляд:
– Принцесса Галлия, государь…
Но прежде чем он успел закончить фразу, я ужа дал Рему шенкеля и галопом рванул вперед. Через пару минут я наткнулся на большую толпу, собравшуюся вокруг богато одетого толстого человека, который стоял посреди дороги возле осла, лежащего в пыли. На животное была нагружена целая гора сырых кож, и оно явно рухнуло от перегрузки и истощения. Человек держал в руке палку, а рядом с ним в сверкающей кольчужной рубахе, облегающих штанах и в шлеме стояла Галлия, прижав острие кинжала к его горлу. Мужчина явно был зажиточным купцом, поскольку за ним следовал эскорт из двенадцати охранников – все в кольчугах, шлемах и с тяжелыми копьями. Эти телохранители должны были оберегать своего хозяина, но сейчас в них целились из луков двадцать женщин, что заставило их воздержаться от активных действий. Гафарн стоял рядом с Галлией и, несомненно, служил ей переводчиком. Стоявшая вокруг толпа отчасти волновалась, отчасти веселилась, поскольку все отлично видели, что эта разъяренная женщина и ее всадницы твердо намерены стоять на своем.
Я протолкался сквозь толпу и спрыгнул с коня:
– Что тут произошло, моя милая? – спросил я, останавливаясь рядом с Галлией.
– Неприятности, Пакор, – ответил за нее Гафарн.
– Это я вижу. Любовь моя, будь добра, опусти кинжал, – но Галлия продолжала держать оружие приставленным к шее мужчины.
Я оглянулся и увидел Праксиму, натянувшую лук и нацелившую стрелу на купца, тогда как остальные амазонки целились в его охранников.
– Может хоть кто-нибудь объяснить мне, что тут происходит?
– Спроси у этого жирного негодяя! – пробурчала Галлия.
– Позволь мне пролить свет на ситуацию, – предложил свои услуги Гафарн. – Мы возвращались со стрельбища и наткнулись на этого типа – он бил палкой своего несчастного ослика. И тут госпожа Галлия вмешалась и попыталась убедить упомянутого господина прекратить это.
– Я пригрозила распороть ему глотку, если он не остановится, – добавила Галлия.
Купец, перепуганный и весь в поту, явно видел во мне своего спасителя, он точно слышал, как Гафарн назвал меня по имени и, должно быть, знал, что я – наследник трона Хатры.
– Принц, твое высочество, это ужасное беззаконие! Эта женщина, эта демоница из подземного мира осмелилась угрожать мне за то, что я занимаюсь своими делами! Этот осел – моя собственность, и я могу делать с ним все, что хочу!
Несчастный осел по-прежнему лежал на земле, несомненно, радуясь возможности хоть немного передохнуть.
По выражению лица Галлии я сразу понял, что она не уступит. Купец тоже не собирался сдаваться. Я уже видел, как на дороге появляются мертвые тела, а земля пропитывается кровью, когда услышал позади крики: «Дорогу царю!»
Шум вокруг тут же утих, отец подъехал, спешился и подошел к нам.
– Ну, что тут происходит?
Гафарн шепотом объяснил ему, и отец обратился к Галлии:
– Если я куплю для тебя этого осла, может быть, ты окажешь мне любезность и уберешь кинжал, дочь моя?
Галлия посмотрела на отца и опустила кинжал.
– Как пожелает твое величество.
– Хвала богам! – вскричал купец. – Твое величество, я должен заявить протест…
– Молчать! – рявкнул отец, да так громко, что я даже подпрыгнул. – Я не для того выехал нынче из города, чтоб выслушивать бредни всяких мелких торгашей! Я мог бы казнить тебя за то, что ты посмел повысить голос на будущую жену моего сына, но, поскольку не желаю осквернять землю твоей кровью, я покупаю у тебя это несчастное животное, с которым ты столь мерзко обращаешься. Заплати ему, Пакор!
С этими словами отец развернулся и пошел к своей лошади. Я сунул руку в кошель, что висел у меня на поясе, и швырнул на землю несколько золотых монет, которые купец тут же радостно собрал. На такую сумму можно было бы купить дюжину ослов. Он низко поклонился, потом сделал знак своим охранникам, чтобы те продолжали путь дальше. Галлия махнула рукой амазонкам, и те опустили луки. Толпа между тем рассеялась. Купец велел одному из своих проводников собрать шкуры, которые теперь валялись на земле.
– Я заплатил тебе за осла вместе с грузом! – крикнул я, пресекая все попытки мне противоречить.
Проводник замер на месте и нервно глянул на хозяина, который сцепил пальцы, заулыбался и закивал:
– Конечно, конечно, принц! Как пожелаешь!
Через пару минут ослика подняли на ноги. Галлия передала его Гафарну, направилась к отцу и поклонилась ему:
– Это весьма благородно и щедро твоей стороны, твое величество. Я не собиралась затевать здесь эту свару. Просто я не могу спокойно смотреть на жестокость.
Отец улыбнулся ей.
– Ты действительно редкая красавица, Галлия. Вы направляетесь обратно в город?
– Да, государь. Мы упражнялись на стрельбище.
Отец посмотрел на ее амазонок, группой стоявших на краю дороги.
– Твои женщины хорошо стреляют, Галлия?
Она улыбнулась.
– Да, государь, так же как я. Они всегда попадают туда, куда целятся.
Отец подтолкнул Азат вперед.
– Не сомневаюсь. Желаю тебе доброго дня, Галлия.
Я обнял Галлию и поцеловал в щеку.
– Мы с отцом едем на учебное поле. Постарайся никого не убить, пока будешь ехать до города.
Она ткнула меня в ребра.
– Спасибо за подарок!
Случай с Галлией и жирным купцом добавил лишних сплетен к мифам, и без того окружавшим ее, равно как и ее «диких женщин».
Когда мы отправились на север, в Нисибис, повидаться с Ватой, она оставила своих амазонок в Хатре. Я все же взял с собой Нергала и полсотни парфян, что пришли со мной из Италии. Вата встретил меня в десяти милях от города с группой конников из гарнизона Нисибиса. Я тут же узнал его по круглому лицу и приземистой фигуре, когда он спрыгнул с коня и побежал ко мне. Мы обнялись. Ему теперь было почти тридцать лет, и его лицо приобрело немного исхудалый вид. Говоря по правде, годы уже начинали на нем сказываться.
– Как же я рад тебя видеть, мой друг! – воскликнул я.
Галлия тоже соскочила с седла и теперь стояла в нескольких шагах позади меня. Он заметил ее, выпустил меня из объятий и опустился перед нею на одно колено.
– Твой слуга, госпожа.
Она подняла его и поцеловал в щеку.
– Я очень рада с тобой познакомиться, Вата. Мне о тебе столько рассказывали!
– Но не все плохое, я надеюсь, – он подмигнул мне.
Пока мы ехали в Нисибис, Вата вкратце рассказал мне о том, что происходит в империи.
– Наш приятель царь Дарий все еще желает стать римлянином, но мы поставили войска на северной границе, чтобы пресечь любую попытку римского вторжения. Так что пока там все спокойно.
– А что царь Синтарук? – спросил я.
– Еще живой. Едва-едва.
– Кто такой царь Синтарук? – спросила Галлия.
– Царь царей, – ответил Вата. – Ему уже за восемьдесят, и когда он умрет, у нас начнется гражданская война.
– Да нет же! – воскликнул я. Меня это замечание здорово удивило.
– Империя стала гораздо более разобщенной и беспокойной за то время, пока тебя здесь не было, Пакор. Ходят слухи, что трон не достанется его сыну, Фраату. Его будут оспаривать другие цари империи.
– И что, если такое случится? – Галлия, кажется, очень заинтересовалась тем, как живет империя.
Вата улыбнулся:
– Тогда, госпожа, начнется война.
Нисибис был весьма унылым городом, что, надо сказать, вполне соответствовало настроению Ваты. В тот вечер он устроил в нашу честь роскошный пир, хотя я уже понял, что смерть отца оставила на нем неизбывный печальный отпечаток. Он являлся губернатором города, и сопутствующие этому посту обязанности тяжелым грузом легли на его плечи. Да, кроме того, еще и эта потеря. Он уже почти ничем не напоминал того беспечного молодого человека, каким я его помнил. Он здорово изменился; да и мы все тоже.
– Это очень хорошо, что ты вернулся, мой друг, – сказал он, когда мы отвалились от стола в его губернаторском дворце, огромном и довольно скромном, без особой роскоши здании из известняка, расположенном в северном районе города. – Твоему отцу скоро понадобятся все хорошие воины, каких он только может заполучить.
– Да неужели? Почему это?
– Потому что многие в нашей империи смотрят на Хатру несытыми глазами, завидуют ее богатствам. И теперь, когда ты вернулся, будут завидовать еще больше.
Я отпил еще вина.
– Не думаю, что кто-то обратил особое внимание на мое возвращение.
Он положил мне ладонь на руку:
– Ошибаешься, мой друг! Твоя история распространилась со скоростью степного пожара во все части империи, – он посмотрел мне за спину, где Галлия разговаривала с Нергалом. – То, что все говорят о ней, – истинная правда! Потрясающая красота! Мои поздравления!
– А что у тебя, мой друг? Сам-то ты обзавелся женщиной?
Он рассмеялся, и на секунду передо мной возник прежний Вата.
– Обзавелся многими. Но ни одну из них я не хотел бы представить своей матери.
– Мне очень жаль, что так случилось с твоим отцом.