Спартак кивнул мне, потом посмотрел на Крикса:
– Крикс, может, тебе хочется сообщить Пакору свои новости? Уверен, его они заинтересуют.
– Зачем это? – буркнул галл. – Я уже сообщил их всем, кому нужно.
– Крикс со своими галлами уходит от нас, – сказал мне Спартак. У меня подпрыгнуло сердце, и я постарался подавить желание улыбнуться.
– Безумие! – сказал Акмон. – Чистой воды безумие!
– Я говорю от имени своих людей, – заявил Крикс. – А они желают уйти отсюда.
– И куда, Крикс? – спросил Спартак. – Мы идем на север, чтобы выбраться из Италии, но куда пойдешь ты? Неужели ты забыл о римлянах? Уж они-то точно не забыли про тебя!
– Мои люди и я не желаем возвращаться в Галлию, – злобно бросил Крикс. – Она под пятой Рима, так зачем нам сражаться, чтоб вернуться туда, где полно римских легионов?
– Есть и другие места, – сказал Спартак.
– Какие? Германия? – возразил Крикс. – Страна, состоящая из одних мрачных, унылых и мокрых лесов? Я бы предпочел жить на солнышке. Мы остаемся в Италии!
Все, кроме Крикса и Думнорикса, его заместителя с вечно взъерошенными волосами, были поражены.
– В Италии! Да ты и впрямь спятил! – воскликнул Спартак, в недоумении разводя руками.
Крикс подскочил на ноги.
– Кто ты такой, чтобы говорить нам, что мы должны делать и что не должны?!
Я уже начал подозревать, что мы сейчас дойдем до истинной причины этого решения галлов.
– Ты все время болтаешь о свободе, – продолжал Крикс. – О том, что любой человек имеет право поступать, как велит ему совесть. Но когда доходит до дела, мы всего лишь твои подчиненные, кому ты отдаешь приказы. Ты стал прямо как царь, Спартак, – тут он ткнул пальцем в меня. – Ты даже окружил себя принцами! Ладно, больше я ничего не скажу, да и мои люди тоже!
Он снова сел, и в шатре воцарилось напряженное молчание. В конце концов заговорил Спартак:
– Если ты останешься в Италии, то погибнешь, Крикс. Уж это-то совершенно точно.
Крикс рассмеялся:
– Все мы смертны, вот что совершенно точно. Это я говорил тебе еще в лудусе, и тогда мне удалось выжить. А сейчас мы можем уничтожить всех, кого римляне пошлют против нас.
Было ясно, что переубедить Крикса невозможно; Спартак сдался. Я же, конечно, не собирался даже пытаться его переубедить.
– Акмон, – сказал Спартак, – будь добр, доложи о состоянии всего войска.
Акмон развернул свиток, лежавший на столе, и стал читать вслух:
– У нас имеется полностью подготовленных двадцать тысяч фракийцев, десять тысяч германцев, четыре тысячи испанцев, три тысячи конницы и четырнадцать тысяч галлов, которые намерены от нас отколоться. Теперь относительно оружия и доспехов: четыре пятых всех воинов имеют оружие, щиты и доспехи. Остальные не имеют либо шлема, либо доспехов, но у всех имеется какое-нибудь оружие.
– А у тебя вся конница вооружена, Пакор? – спросил Спартак.
– Вся вооружена, господин, но у трети нет либо шлемов, либо кольчуг.
– Это относится и к женщинам? – насмешливо осведомился Крикс, а Думнорикс, сидевший рядом с ним, заржал.
– Смейся, сколько хочешь, – ответил я. – А я рад, что они будут сражаться рядом со мной.
– Хватит! – резко сказал Спартак. – Крикс, ты уходишь через два дня. Не вижу причин вам и дальше здесь оставаться, раз уж вы решили уйти.
Крикс поднялся с кресла и поклонился:
– Как будет угодно твоему величеству, – и вышел из шатра. Это был последний раз, когда я его видел. Думнорикс последовал за ним, и когда они ушли, я потянулся и глубоко вздохнул.
– Очень жаль, – сказал я.
– А я думал, это тебя порадует, – заметил Спартак.
– Мы только что лишились четверти нашего войска, – удрученно сказал Годарз.
– И хороших бойцов, – добавил Акмон.
– Кто-нибудь еще хочет последовать за Криксом? – Спартак оглядел всех нас по очереди. Все молчали.
– Очень хорошо. Мы выступаем через две недели. Все, что не сможем взять с собой, сожжем. Акмон, позаботься, чтобы шахту разрушили.
– А как насчет римлян, что в ней работают? – спросил тот.
Спартак пожал плечами:
– Сломайте каждому правую руку, а потом пусть идут, куда хотят.
– Ты не намерен их поубивать? – Каст казался удивленным.
– Ты не беспокойся, Каст, – ответил Спартак. – Скоро у тебя будет достаточно римлян, так что без дела не останешься. Когда начнем поход, то сначала отправимся на восток, а потом на север, вдоль восточного побережья Италии. Между нами и Римом, таким образом, окажутся Апеннинские горы, и это даст нам некоторую свободу маневра.
– Какие гарнизоны могут нам встретиться? – спросил Каст.
– Не знаю, – ответил Спартак. – Но гарнизоны городов не в состоянии нас остановить. Меня больше беспокоят легионы, которые против нас вышлют. Некоторые уже, наверное, идут на юг.
– Я высылал патрули до самого Метапонта, господин, – сказал я. – И они не видели никаких римлян.
– Они будут идти из Рима, по дороге вдоль западного побережья, – задумчиво сказал Спартак. – По той же дороге, по которой мы пришли сюда. Поэтому я намерен двигаться на восток. Но продолжай высылать своих разведчиков, Пакор, нам не нужны никакие неприятные сюрпризы.
– У нас уже имеется один неприятный сюрприз, – проворчал Акмон. – Мы теряем четверть войска.
Спартак встал с кресла.
– Нет смысла беспокоиться о том, что мы не в силах изменить. Если Крикс и его люди хотят погибнуть, пусть будет так, а пока римляне займутся погоней за ним, у нас, вероятно, появится шанс ускорить уход из этой страны.
– И ты будешь бесстрастно смотреть, как их уничтожат? – спросил Годарз.
– А почему бы и нет? Уйдя от нас, он тоже не станет вмешиваться, если уничтожат нас. Вот что я должен сказать всем вам: если нас разгромят хотя бы один раз, нам конец. Пока мы находимся в Италии, римляне будут посылать на нас легион за легионом, пока всех не истребят. Вот чего Крикс не понимает и именно поэтому будет разбит и уничтожен. Если мы уйдем из Италии, у нас появится шанс остаться в живых. Объясните это своим людям, всем объясните.
Совет закончился в несколько мрачном и унылом настроении. Что до меня, то должен признаться, я был рад избавиться от Крикса. Что изменится, если в войске не останется галлов? Это же совершенно недисциплинированная толпа, сброд, годный лишь на то, чтоб убивать беззащитных мирных людей. Неудивительно, что римляне их завоевали. Но тут я подумал о Галлии. Хотя, конечно, она совсем не такая, как Крикс. Разумеется, не все галлы грубые и тупые твари, но все равно я был рад, что больше никогда их не увижу. Годарз пребывал в мрачном расположении духа, а вот Нергал и Буребиста оставались все такими же полными энтузиазма вояками. Я еще продемонстрирую Спартаку и всему войску, на что способна должным образом подготовленная конница, и с лихвой восполню потери от ухода нескольких тысяч галлов. Настроение у меня поднялось, я даже начал тихонько напевать себе под нос, что вызвало удивленные взгляды моих сотоварищей.
В тот же день, перед вечером, по окончании упражнений в стрельбе из лука, я отправился с Галлией на прогулку вдоль ручья, который протекал через лесок, заросший высокими березами. Лошадей мы вели в поводу – Рема и гнедую кобылу Галлии, которую она назвала Эпона – в честь галльской богини – покровительницы лошадей.
– Ты рад, что Крикс уходит?
– Я счастлив.
– Ты ведь недолюбливаешь его, не так ли?
– Думаю, дело больше в том, что это он меня недолюбливает.
– Да, он может быть неприятным.
– Это еще мягко сказано.
– Думаю, он очень одинок, – задумчиво произнесла она.
– Одинок? – я был поражен. – Мы об одном и том же Криксе говорим или нет?
– Ему нужна хорошая женщина, вроде Клавдии.
– Или тебя, – зловредным тоном заметил я. Она шлепнула меня по руке.
– Не надо шутить. Если он боец, то все думают о нем как о жестоком и суровом воине, но он всегда был добр ко мне и первым бросился на помощь, когда меня побили.
В душе у меня поднялась волна ярости при мысли, что кто-то ее избил.
– Я думал, что это Спартак тебя тогда защитил.
– Спартак защищал свою жену, но это Крикс остановил тех, кто меня бил, – она вздохнула. – Теперь мне кажется, что это было в другой жизни.
– Теперь у нас иная жизнь, гораздо лучше, – сказал я, беря ее за руку.
Она обернулась ко мне и улыбнулась:
– Да. Но не следует слишком уж плохо думать о Криксе. Он родился нищим и всю жизнь должен был сражаться. Он же не родился принцем, как ты…
– Или принцессой, как ты, – ответил я колкостью на колкость.
– Не мы решаем, в каких условиях нам родиться, Пакор, важно то, как ты прожил свои жизнь.
Крикс и его галлы покинули наш лагерь через два дня, и мы еще через десять дней последовали их примеру. Все, что невозможно было прихватить с собой, мы сожгли. Навесы, конюшни, крытые загоны для скота и свиней, мастерские, печи – все. Частокол, устроенный на земляном валу, окружавшем Фурии, тоже был подожжен, равно как и все деревянные строения возле серебряных копей. Саму шахту мы затопили, хотя и не сомневались, что римляне снова приведут ее в рабочее состояние – рудные жилы там были слишком богатыми, чтобы их не разрабатывать. Рогатый скот и быки последуют за войском, быки будут тащить тяжелые повозки и телеги, скот давать молоко, а потом и мясо, а также кожу. Свиней закололи еще до выхода в путь, свинину засолили и приготовили к употреблению воинами на предстоящем долгом пути. Жалобный визг свиней заполнял окрестности в течение нескольких дней, пока их вели на бойню и закалывали. Спартак отдал приказ всем как следует запастись продовольствием из того изобилия, что сейчас было в нашем распоряжении. Фруктов и овощей мы много взять с собой не могли, они бы все равно в дороге испортились, а на марше провизия будет распределяться строго по норме. По пути мы будем запасаться продовольствием везде, где только можно его найти, но было лучше начать поход на сытый желудо