Они оба тихо плакали.
– Да, я понимаю, – ответила она. – И в этом больше смысла, чем во всем, о чем я думала в последнее время. Эти слова и делают вас человеком, которого я полюбила.
Она взяла его руку и нежно поцеловала, раз, другой и третий…
– Мы оба изранены, – сказала она. – И мне страшно. Очень страшно. Вы говорите, у нас есть надежда на спасение…
– Да, – начал он, но Ареана поднесла палец к его губам.
– Нет, – остановила его она. – Если это случится, значит, так тому и быть. Я не хочу знать больше. Если меня будут пытать, я могу не выдержать. Теперь я это про себя знаю. Я вовсе не храбрая девушка из баллады.
– А я не рыцарь, – ответил Леоф. – Но есть разные способы быть смелым.
Ареана кивнула и приблизилась к Леофу.
– Может быть, нам отпущено не так много, – сказала она, – но я хочу помочь вам исцелиться. И чтобы вы помогли мне.
Леоф наклонился и коснулся губами ее губ, и они долго стояли, слившись в поцелуе.
Ареана потянулась к застежкам своего корсажа, но Леоф ее остановил.
– Исцеление происходит медленно, – нежно сказал он. – Не нужно торопиться.
– Но нам может не хватить времени, – возразила Ареана.
– То, что случилось с вами, не должно происходить ни с кем. Превозмочь это может оказаться тяжелее, чем вам кажется Я бы хотел заняться с вами любовью, Ареана, но только в том случае, если это будет первая из многих и еще из многих других вещей, которые делают мужчина и женщина вместе. Если мы попробуем сейчас и у нас ничего не получится, я боюсь того, что будет дальше. Поэтому пока что нам нужно жить и ждать.
Она положила голову ему на плечо, обняла его, и они вместе наблюдали за заходом солнца.
– Тебе лучше вернуться в свою комнату, – сказал Леоф некоторое время спустя.
Они лежали в его постели, голова Ареаны покоилась на его груди.
– Я бы хотела остаться здесь, – возразила она. – Почему мы не можем просто поспать? Я бы хотела проснуться рядом с тобой.
Леоф неохотно покачал головой.
– Сегодня та самая ночь, – сказал он. – Сегодня кто-то должен войти в твою комнату. Я не уверен, что это произойдет, если тебя там не окажется. Лучше придерживаться плана.
– Ты говоришь серьезно? Ты действительно полагаешь, что сегодня нам удастся сбежать?
– Сначала я и сам боялся в это верить, но теперь мне кажется, что это возможно.
– Очень хорошо, – согласилась Ареана, осторожно отстраняясь и поправляя платье. Потом она наклонилась и одарила Леофа долгим поцелуем. – Тогда до встречи.
– Да, – тихо ответил он.
После того как Ареана ушла, он лежал без сна до тех пор, пока не приблизилось время полночного колокола. Тогда он встал, надел темный камзол, штаны и теплый плащ. Собрал листы с написанной им музыкой и, когда колокол зазвонил, вышел в коридор и начал спускаться по лестнице.
Он изо всех сил старался не шуметь, но все предосторожности оказались напрасными – коридоры были тихими и пустыми и нигде ни одного стражника. Лишь свет его одинокой свечи рассеивал темноту.
Когда Леоф добрался до длинного коридора, ведущего к выходу, он заметил впереди слабый огонек. Приблизившись, он разглядел красное платье и ускорил шаг, сердце отчаянно колотилось у него в груди, словно оркестр, опередивший своего дирижера.
В дверях он недоуменно остановился. Амбрия сидела в кресле и ждала его. Свеча мерцала в небольшом подсвечнике на столе. Подбородок Амбрии был опущен на грудь, и Леофу показалось странным, что она заснула в такое беспокойное время.
Однако она не спала. Ее поза выглядела неестественной в каждом своем изгибе, а когда Леоф приблизился достаточно, чтобы увидеть ее лицо, оно оказалось опухшим и посиневшим, а глаза – слишком большими.
– Амбрия! – ахнул он, опускаясь рядом с ней на одно колено.
Он взял ее за руку – та была холодной.
– Леовигилд Акензал, я полагаю, – послышался голос из-за его спины.
Леоф был горд собой – он сумел сдержать крик. Он выпрямился и вскинул подбородок, решив быть мужественным.
– Да, – прошептал он.
Из тени выступил крупный мужчина с лицом, покрытым седой щетиной, и руками размером с окорока.
– Кто вы? – спросил Леоф.
Мужчина растянул губы в жутковатой кривой усмешке, и композитор содрогнулся.
– Ты можешь называть меня святым Даном, – предложил он. – Или смертью. Считай, что ты получил предупреждение.
– Вам вовсе не обязательно было ее убивать.
– Обязательно в этой жизни только умереть, – ответил он. – Но я служу его величеству, а он попросил меня сделать именно это.
– Он с самого начала все знал.
– Его величество очень занят. В последнее время я с ним не разговаривал. Но я его знаю, он бы одобрил мое решение. Как видишь, леди Грэмми ничего обо мне не знала. Я не фигурировал в ее планах. – Он подошел ближе.
– Но ты теперь знаешь, – негромко добавил он. – И, думаю, должен понимать, что меня нельзя подкупить, как некоторых других здесь. Теперь его величеству известно, кто его друзья. Во всяком случае, станет известно, когда он вернется. А что до тебя – тебе предстоит сделать выбор.
– Нет, – сказал Леоф.
– О да. – Человек показал на труп Амбрии. – Такую цену заплатила она за свою попытку. А ты заплатишь иначе: тебе предстоит выбрать, кто умрет следующим: отродье Грэмми или лендвердская девица. – Он улыбнулся и взъерошил волосы Леофа. – И не тревожься. Тебе не нужно торопиться с ответом. У тебя есть время до полудня завтрашнего дня. Я к тебе зайду.
– Не делай так, – тихо попросил Леоф. – Это неправильно.
– Мир вообще устроен неправильно, – ответил убийца. – Теперь тебе это наверняка известно. – Он кивнул в сторону двери. – Иди.
– Пожалуйста…
– Иди.
Леоф вернулся в свою комнату, посмотрел на кровать, где недавно лежала Амбрия, вспомнил о ее прикосновениях. Он подошел к окну, выглянул в безлунную ночь и несколько раз медленно глубоко вдохнул.
Потом зажег свечи, вытащил листы с недописанной музыкой и взялся за перо.
ГЛАВА 8БИТВА ЗА БАСТИОН
Это был отнюдь не рыцарский турнир. Никаких хитрых поворотов, чтобы избежать удара – ведь лошади мчатся бок о бок. Никаких попыток отразить копье щитом – ведь отклоненное оружие рискует задеть твоих братьев по оружию, слева или справа. Конечно, кто-нибудь мог бы попытаться направить копье врага вверх, в последний момент вскинув щит, но тогда он потерял бы противника из виду.
Нет, это больше напоминало столкновение на полном ходу боевых галер, лоб в лоб. Все сводилось к одному: дрогнешь ты или нет.
Нейл не дрогнул; он принял удар вражеского копья на центр своего щита, задохнулся, но остался в седле.
Его противник, напротив, запаниковал и слегка повернул щит, так что оружие МекВрена ударило в его изогнутый край. Нейл увидел, как острие его копья отклонилось вправо и вонзилось в шею товарища его врага, разворотив тому горло и отбросив назад, на следующий ряд всадников.
Сломанное древко копья первого из противников ударило рыцаря по шлему, поворачивая его голову, а затем Нейл а крепко тряхнуло: два войска сшиблись, две стены лантиков ударили друг друга всем весом лошадей, оружия, брони, доспехов, щитов и людей. Кони падали на землю, отчаянно брыкаясь. Скакун Нейла, мерин по имени Винлауф, споткнулся, но не упал – в основном, потому что падать ему было некуда, со всех сторон подпирали.
Нейл потянулся за мечом, полученным от Артвейра, надежным клинком, который он назвал Кичетом, или Бойцовым Псом, в честь оружия своего отца. Но прежде чем он успел пустить его в ход, наконечник копья из второго ряда защитников Торнрата пробил его щит и вонзился в плечевое сочленение доспехов перед тем, как древко разлетелось на куски.
Нейлу показалось, что он нагишом провалился под лед зимнего озера; Бойцовый Пес взметнулся вверх, словно двигался по собственной воле. Лошадь врага, ударившего в него, споткнулась о жеребца первого противника Нейла, упавшего на землю. Рыцаря выбросило из седла вперед, и он летел прямо на Нейла, точно дротик, по-прежнему сжимая в руке обломок копья. Бойцовый Пес заставил держащую его руку выпрямиться, и смертоносное острие меча вошло в тело врага, пробив латный воротник.
Столкновение вышибло Нейла из седла, и он, перекувырнувшись через круп своего коня, рухнул под копыта лошадей второго ряда своих соратников.
Потом был грохот и кровь, и тело пронзила острая боль. Подняться на ноги оказалось невыносимо мучительно, и Нейл не знал, как много времени у него это заняло.
Но когда он все-таки встал, то увидел, что узкий проход завален телами людей и лошадей, но его отряд продолжает теснить врага. С небес рушились огонь, камни и стрелы, и все же атака продолжалась.
Винлауф умирал, и лишь немногие рыцари с обеих сторон все еще оставались в седлах. Наступил переломный момент; если сейчас их отбросят назад, большинство погибнет под огнем боевых машин. Здесь же их могли достать только стрелы, а присутствие собственных солдат удерживало лучников противника от стрельбы.
– Одна атака! – взревел Нейл и не услышал собственного голоса.
Он чувствовал себя так, словно половина его тела исчезла, но, по счастью, не та, которая держала Бойцового Пса.
И когда само небо, казалось, занялось огнем, Нейл собрал все оставшиеся в нем силы и бросился вперед.
– Что это? – спросил Стивен у Землэ.
Та покачала головой.
– Я не знаю. Призраки? Ведьмы?
– Тебе знаком язык песни?
– Нет. Немного похоже на древний язык. Некоторые слова звучат знакомо.
Стивен уловил какое-то мерцание, отблеск далекого огня. Собаки лаяли и выли так, словно сошли с ума.
Кем бы ни были невидимки, это оказались не слиндеры, как он успел испугаться. Они приближались слишком осторожно. Стивен не решился поклясться в этом, но, судя по поведению собак, чужаки окружали их лагерь.
– Кем бы вы ни были, мы не желаем вам зла! – закричал Стивен.
– Не сомневаюсь, что это их очень успокоит, – заметила Землэ. – Учитывая, что их никак не меньше десяти, а у нас совершенно нет оружия.