– Что за бред!
– Да разве это бред?! Ведь вы присутствовали на сатанинской церемонии, вы даже сняли ее на видео, вы знали о готовящемся убийстве Давыдова… ну того, которому отрезали голову, знали, что его принесут на кладбище. Вы находились в курсе всех событий. И вместо того чтобы пресечь это, вы только тихонько потирали руки, предвкушая дальнейшие жертвы, о которых можно будет написать в вашей паршивой газетенке и прославиться.
– Я ничего не знал… То есть знал… Но ведь я сам не убивал, меня подставили… Она подставила… Я не знаю, для чего ей это нужно, но виновата она! Она виновата, а не я! Ее ищи! Я могу помочь… Она все подстроила, спланировала… сымитировала, что она якобы убита… Я только… – Он внезапно оборвал свой монолог.
Глаша прислушалась. Где-то совсем рядом ворковали голуби, выстрел почему-то не спугнул их, с улицы доносился неясный шум, но, кроме этих обыденных звуков, ничего не нарушало тишину. Потом долговязая фигура протиснулась в проем слухового окна.
"Вылез на крышу, – поняла Глаша. – Тем лучше".
С момента нападения прошло всего минут двадцать, а Маковникову казалось, его преследуют несколько часов. Сейчас он прятался за печной трубой, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия. Но ничего подходящего на крыше не наблюдалось.
Как же так, почему?! Почему именно с ним?! Кто вообще она такая?! Откуда все знает?! А может… Может, ее послала та?! Точно! Эта девка – одна из ее наймитов. У нее полно таких, готовых выполнить любое приказание. В свое время она прямо говорила об этом. Пошлю, говорила, любую, и она выполнит все, что я прикажу. Что же делать?! Нужно кричать, звать на помощь. Внизу ходят люди, его услышат… А та старуха, которая маячила в дверях, может, она вызовет милицию? Эта девка пока не показывается на крыше. Выжидает… А если подкрасться к слуховому окошку и, как только ее голова высунется, вырубить стерву?
Стараясь не греметь плохо закрепленным шифером, он на цыпочках подкрался к слуховому окну и изготовился к борьбе.
– Эй! – услышал он у себя за спиной.
Маковников стремительно обернулся. Девка, оказывается, вылезла совсем с другой стороны и теперь стояла в полный рост, направив на него пистолет. Маковников вновь хотел нырнуть в чердачное окно, но застрял, зацепившись за торчащий гвоздь. Он резко рванулся, но то ли гвоздь был в союзе с убийцей, то ли брюки китайского производства оказались изготовленными из очень добротной ткани, но освободиться никак не удавалось.
– Помогите! – истошно заорал Маковников. – На помощь, убивают!
Но пешеходы, спешившие по своим делам пятью этажами ниже, не слышали отчаянного крика неудачливого редактора.
Глаша хладнокровно наблюдала за страданиями своей жертвы. Маковников рвался изо всех сил, клацая зубами и вертя головой, словно хорек, попавший в капкан. Наконец продукт китайских текстильщиков не выдержал. Со смачным треском ткань поддалась, ржавый гвоздь пробороздил бедро несчастного, и редактор очутился на свободе. Маковников бросился к противоположной стороне крыши, где виднелся край пожарной лестницы. Спасение совсем рядом, только бы успеть добежать.
Глаша неторопливо последовала за жертвой, держа перед собой пистолет. Что-то или кто-то подсказывал ей не торопиться. Маковников трясущимися руками схватился за поручень лестницы и занес ногу над пропастью. Лоскут брюк, словно сигнальный флаг, трепыхался на ветру, взывая о помощи. Он поставил левую ногу на ступеньку и только тогда взглянул вверх. Преследовательница медленно приближалась. Он опустил на ступеньку правую ногу. Следующий шаг вниз… Еще шаг… Она наклонилась над лестницей и пристально следила за его действиями.
Голова Маковникова внезапно закружилась, он глянул вниз, лестница, давным-давно обрезанная каким-то идиотом, кончалась десятью ступеньками ниже. Он вновь взглянул в лицо своей преследовательницы. На нем было написано холодное любопытство. Так смотрят на таракана, мечущегося в пустой стеклянной банке. Все! В груди как будто что-то лопнуло. «Душа», – мелькнуло в сознании. Невероятная слабость охватила все его члены, смертельный ужас сцементировал тело. Он попытался спуститься еще на одну ступеньку, хотя это уже ничего не решало, но лишь занес ногу над пустотой. Как затравленный зверек, он бессмысленно закрутил головой, судорожно выворачивая шею. Дрожь прошла по телу, пальцы сами собой разжались, и он полетел вниз.
Глаша видела, как тело несчастного упало на асфальт. Послышались истерические женские крики. Она вновь засунула пистолет за пояс, равнодушно отметив, что даже не пришлось применять его.
Через пару минут она уже забыла о происшедшем на крыше – новые мысли неотступно занимали ее разум. Она спустилась на первый этаж и собиралась уже было выйти из подъезда, когда ее окликнули:
– Девушка!
Вначале Глаша даже не поняла, что обращаются именно к ней, но кто-то дотронулся до ее плеча. Глаша обернулась, и в этот момент в лицо ей ударила пахучая струя. Она даже не разглядела лица нападавшего. Сознание мгновенно померкло, последнее, что она запомнила, – легкий приятный звон в ушах. Как ее тело вынесли на улицу, как погрузили в автомобиль, как повезли куда-то – она не чувствовала. Борьба со злом на время отменялась.
ЛОГИЧЕСКИЕ ПОСТРОЕНИЯ
Маковникова увезли в травматологию – он еще подавал признаки жизни. А на месте происшествия осталась работать дежурная бригада. Ее начальник сразу же сообщил о ситуации Буянову.
Когда Буянов, Женя и Альберт вошли в помещение редакции, здесь уже находились двое милиционеров и старушка, которая просто подпрыгивала от возбуждения.
– Докладывай! – бросил майор старшему.
– Похоже, он упал с крыши, вот бабушка рассказывает…
– Вы, ребята, отправляйтесь на чердак и осмотрите все как следует. Альберт, иди с ними. А мы пока побеседуем со свидетельницей. Рассказывайте, бабушка!
– Значит, так, – зачастила старушка, – как только эта девка…
– Какая девка? – насторожился Буянов.
– Так я же говорю, вы послушайте… Девка тут с утра объявилась, молодая… Примерно час назад к нашему подъезду подъехала машина, она и сейчас возле него стоит, оттуда вылезла молодая девка, довольно приятная на вид, подошла ко мне, я как раз на лавочке сидела. Спрашивает: где редакция?
– Как выглядела девушка? – вновь перебил старушку майор.
– Невысокого росточка, в майке и голубых штанах, голова круглая, под мальчика подстрижена…
– Кавалерова! – заключил майор. Он взглянул на Женю. – Ну и как все это понимать? Почему она явилась сюда? Разве они знакомы?
– По-моему, нет!
– Она что-нибудь говорила? – вновь обратился майор к старушке.
Старушка сморщила лобик, поджала губы, видимо пытаясь вспомнить.
– Вроде говорила, – неуверенно произнесла она, – точно, бормотала какую-то ерунду.
– А именно?
– Говорит, нужно с тебя начинать, ты, говорит, все затеял…
– Что именно затеял? – Майор качнулся к бабке, отчего та испуганно прикрыла рот ладонью.
– Этого она не сказала, – шепотом произнесла старушка. – Сразу за пистолет…
– А куда она делась? Я про девушку говорю.
– Не знаю. Как на улице закричали, я туда побежала…
– Итак, все ясно, – веско заявил Буянов. – Она отправилась дальше. Интересно, кто следующий?
– Но ведь никто не видел, что она вышла из подъезда, – возразила Женя, – да и если она вышла, почему не села в машину и не уехала?
– Машина угнанная, ее тут же вычислят и остановят, так что твоя знакомая поступила вполне логично.
– Допустим, но почему она не застрелила Маковникова?
– Разберемся, – произнес майор свое любимое словечко.
Вернулись посланные на чердак милиционеры и с ними Альберт. Как и следовало ожидать, они мало что выяснили.
Буянов послал Валеева и Женю в больницу, через считанные минуты они туда и приехали.
Несмотря на то что Маковников получил очень серьезные травмы, пулевых ранений на его теле не оказалось. Состояние пострадавшего оставалось очень тяжелым, но вероятность, что он выживет, не исключалась.
Женя и Альберт вышли из душноватого вестибюля отделения реанимации на свежий воздух.
– Ну и что дальше? – поинтересовалась она.
– Надо доложить майору о полученной информации.
– Что происходит? Как Кавалерова могла сбежать с дачи, обезоружив двух охранников, как она могла справиться с этим детиной Маковниковым? А самое главное – для чего ей это нужно?
– И какие предположения?
– Ты знаешь, никаких. Единственное – что она действительно сошла с ума. Поскольку она употребляла наркотики, и не обычные, а галлюциногенные, это вполне можно предположить. Но и в таком случае непонятно, почему она напала именно на Маковникова.
– И что она собирается делать дальше, – вставил Альберт.
– А мне обязательно ехать с тобой в управление? – спросила Женя.
Альберт пожал плечами:
– На твой счет не поступало указаний. А что ты, собственно, собираешься делать?
– Хочу зайти домой. А вдруг она объявится там?
– У меня сомнения, – вздохнув, сказал Валеев. – Боюсь, ты опять что-нибудь выкинешь. Но я тебя очень прошу, просто умоляю: не нужно самодеятельности. Веди себя очень осторожно. Скорее всего ты права насчет психического сдвига у твоей Кавалеровой. Такие люди непредсказуемы, сама же знаешь. Единственное, на что я надеюсь, – она вряд ли пойдет к тебе.
– Ладно, не будем спорить. – Женя взглянула на часы. – Я пошла домой, оттуда позвоню.
– Еще раз повторяю: постарайся не делать глупостей.
– Слушаюсь, мой лейтенант! – Женя дурашливо приложила ладонь к виску. – Постараюсь!
ВИЗИТ НА ПАСЕКУ
Альберт уехал на машине майора, а она решила пройтись пешком. Торопиться особенно некуда. Женя была почти уверена: Глаша вряд ли явится к ней домой, уж скорее к себе, хотя и это мало вероятно. Интересно, где она? Прячется? Очертя голову преследует следующую жертву? Интересно, кого? Вержбицкую – неожиданно пришло ей в голову. Как же она раньше не догадалась? Следующей должна стать именно Вержбицкая. Если она, конечно, реально существует, в чем Женя сомневалась. Но если действительно существует, если не убита, если действие развивалось именно так, как предполагали она и Альберт, то Глаша идет по следу Вержбицкой. Но как же ей удастся отыскать неуловимую Свету, если даже милиции пока это не удается?