Вскоре хан узнал о численности стоявшего у деревни Судбищи русского отряда и тут же велел всему своему шестидесятитысячному войску обрушиться на него, ожидая легкой и решительной победы…
Каждый час он посылал в атаку части своего войска, но никто не возвращался оттуда – видел издалека хан, как русские, окопавшись, выставили пушки и начали бить ядрами по татарской пехоте, как стрельцы, метко целя из пищалей, укладывали конницу. Ну а те, кто сумел прорваться сквозь дождь из пуль и ядер, вступали в ожесточенную схватку, где так же не могли одержать верх.
– Великий хан! Скоро у тебя не останется войска! – говорили Девлет-Гирею его военачальники. – Отправь в бой своих непобедимых янычар! Они никогда не знали поражений! Они сметут московитов, как надоедливых мух!
Всматриваясь вдаль своими злыми узкими глазами, хан видел гору трупов – лошади вперемежку с людьми. Его войско таяло. И он кивнул, махнув рукой.
Янычары – элитные воины, прибывшие под крыло крымского хана по приказу османского султана, вооруженные пищалями, саблями, мечами, кинжалами, бердышами, шли в атаку клином, ведя прицельную стрельбу. Тут и дрогнули измотанные русские воины. Началось отступление. Сам Шереметев упал, израненный. Командовать отрядом было некому. Начали оставлять орудия пушкари, бросились врассыпную стрельцы.
– Трубите сбор! – разъяренно кричал на волнующемся коне Басманов, затем сам кинулся останавливать бегущих. Прозвучал суровый рев трубы, воины остановились.
– К обозам! – кричал Салтыков. – К обозам!
Спешно воеводы отвели оставшиеся силы, хан недоуменно вглядывался вперед.
– Они уходят? – спрашивал он своих полководцев, но те молчали.
– У них не осталось сил биться, повелитель, победа твоя, – сказал мурза Ширин. Девлет-Гирей сурово обернулся и сказал ему:
– Раз ты так уверен в этом – веди свою конницу к ним и добей их!
Отступая, хан уже понимал, что проиграл это сражение. Так глупо и позорно было проиграть врагу, численность которого была меньше почти в десять раз! Но самое страшное и поражающее известие ждало хана много после, когда он узнал, что под Судбищами погибли его сыновья Ахмед и Хаджи. И с того момента русский царь стал заклятым врагом для измученного горем, безутешного Девлет-Гирея…
Мурза выступил со своим многочисленным отрядом и встал на пригорке, глядя на стоявший у поселка лагерь московитов. В недоумении видел он, как стрельцы рубили деревья, оставляя высокие, в человеческий рост, срубы. Верхушки деревьев с их раскидистыми толстыми ветвями выносили в поле, создавая настоящую преграду для конницы.
В бешенстве Ширин бросился в атаку, увлекая за собой и свой отряд. Стрельцы, укрывшись за высокими срубами, вели прицельный огонь. Вместе с конем замертво рухнул на землю мурза, а рядом расстелилось выпавшее из рук убитого всадника знамя с изображением родового герба мурзы Ширина…
Тем временем Иоанн с большим войском уже подошел к Туле. Рядом с ним были его ближайшие советники и лучшие воеводы – братья Захарьины, Мстиславский, Адашев, Курбский. Здесь узнали они о гибели отряда боярина Шереметева. И на военном совете мнения воевод разделились: Мстиславский советовал идти с войском вперед и, возможно, спасти остатки отряда Шереметева, а затем дать хану бой. Курбский и Адашев советовали отойти за Оку и быть готовым к нападению крымцев на Тулу. Но решение не было принято – вскоре приехал гонец на измотанном скакуне с вестью о том, что крымский хан, понеся сильные потери, ушел в степи. Доложил он также, что Шереметев серьезно ранен и его везут в Тулу, а из семи тысяч воинов выжили не больше двух тысяч.
Вскоре израненные, смертельно уставшие воины во главе с Алексеем Басмановым прибыли в Тулу. Их встретили с великим ликованием. Басманов и Салтыков преподнесли Иоанну захваченное знамя Ширина и другие трофеи. Израненный Иван Шереметев, лежа на носилках, с великим счастьем принял благодарность от царя, на его бледном, исхудалом лице впервые за много дней появилась улыбка.
Но не успел он окончательно поправиться, как был отправлен в Нижний Новгород, где собиралось войско для похода на мятежных черемис. Вместе с ним туда отправились Курбский, Семен Микулинский, Иван Мстиславский, Даниил Адашев и другие видные воеводы. С момента взятия Казани в этом крае бушевали волнения – восставали недовольные покровительством Москвы татары, чуваши, горные марийцы, собирались в значительные по своей численности войска. Русские полки с ожесточением подавляли восстания, вырезали и уничтожали целые поселения. Затишье наступило лишь к 1557 году, когда уже были пролиты реки крови и сожжены сотни селений. Мятежники явились в Москву и били челом перед государем, вымаливая прощение. Иоанн простил их. Но это было не последнее восстание, организованное ими – на время царствования Иоанна было еще два крупных, затяжных восстания. Тем не менее значительная часть земель Ногайской Орды к тому времени вошла в состав Русского царства…
Иоанн же после битвы под Судбищами с войском вернулся в Москву. На продолжение похода уже не хватало ни сил, ни провианта, ни средств, ведь надлежало идти через сухую, страшную, дикую степь. Сокрушить Крым, поддерживаемый сильными турками, пока было невозможно. И молодой царь обратил свой взор на запад…
Московское царство, собравшее воедино русские земли и присоединившее к себе все Поволжье, неотвратимо должно было занять место на политической арене Европы. Пришло время для развития торговых отношений с иностранными державами, и единственный путь к этому – Балтийское море, северная артерия мировой торговли, источник огромных доходов. Ревель и Рига, два главных портовых города, принадлежат Ливонии, давнему врагу России, последнему орденскому государству Европы.
Новгородские и псковские купцы уже много веков вели торговлю в Ревеле и Риге, но торговать там невыгодно, существует множество ограничений и запретов. Ровно такие же ограничения для немецких купцов были и в русских городах. Помимо прочего, Ливония не пропускала в Московию свинец, железо, олово, серебро – все то, что сможет сделать русское войско сильнее, а государство богаче. Москва самостоятельно не обладала такими ресурсами, но, чтобы успешно бороться с ежегодными татарскими набегами и продолжать объединение русских земель (в том числе тех, что оставались еще под Литвой и Ливонией), нужно было отливать пули из свинца, из олова изготавливать бронзу для пушек, необходимо было и серебро, дабы оплачивать непомерные военные расходы…
Выход к Балтийскому морю и европейской торговле был нужен, как воздух, и мешало этому дряхлое орденское государство, пережиток раннего Средневековья. На его земли зарились и Дания, и Швеция, и Литва. Надлежало успеть…
Еще недавно разрозненная, разоряемая ордынцами Русская земля теперь влияла на баланс сил в Европе. Император Священной Римской империи при походе на Тунис побил множество турок и стал их врагом. Также он был врагом Франции из-за их кровопролитных Итальянских войн, потому Франция уже не одно десятилетие поставляла клейменные тремя лилиями (эмблема французских монархов) пушки туркам, а они снабжали теми орудиями воевавших с Москвой крымских татар…
Так вынужденно «сблизился» император Священной Римской империи Карл V с юным Иоанном и по его просьбе начал помогать ему необходимыми ресурсами. С ресурсами в Москву попадали и знающие толк в военном деле люди, которые могли научить изготавливать оружие, научить воевать. Одним из таких был Ганс Шлитте, коему Иоанн поручил завербовать в Европе и привезти «мастеров и докторов, которые умеют ходить за больными и лечить их, книжных людей, понимающих латинскую и немецкую грамоту, мастеров, умеющих изготовлять броню и панцири, горных мастеров, знающих методы обработки золотой, серебряной, оловянной и свинцовой руды, людей, которые умеют находить в воде жемчуг и драгоценные камни, золотых дел мастеров, ружейного мастера, мастера по отливке колоколов, строительных мастеров, умеющих возводить каменные и деревянные города, замки и церкви, полевых врачей, умеющих лечить свежие раны и сведущих в лекарствах, людей, умеющих привести воду в замок, и бумажных мастеров».
Шлитте был схвачен в Ливонии и казнен – европейские державы всячески препятствовали проникновению в русские земли мастеров и ремесленников, которые способны были бы помочь развиться и окрепнуть молодому государству.
Многое поменялось после того, как в Москве впервые оказались англичане…
Английский мореплаватель Ричард Ченслор впервые побывал в Москве в конце 1553 года. Экспедиция, в которой он участвовал, была отправлена английским королем Эдуардом VI на поиски торгового пути в Индию и Китай через Северное море. Два корабля под началом Хью Уллоби сбились с пути и застряли во льдах Мурманского моря. Ченслор же со своим кораблем добрался до Северной Двины и высадился на побережье у Николо-Карельского монастыря. Узнав от перепуганных неведомыми гостями местных жителей о своем местонахождении, просил о встрече с царем для заключения торгового соглашения с Россией. Иоанн принял тогда Ченслора с его людьми, обедал с ними и после удачных переговоров писал в ответе английскому королю, что готов принять его купцов. Корабли Уллоби же вскоре были найдены поморами. Внутри кораблей обнаружены были многочисленные товары, снасти. Моряки, все до единого, погибли от голода и лютых холодов. По приказу Иоанна корабли с телами, товаром и пушками были возвращены Англии.
И вот полюбившийся Иоанну Ченслор вновь прибыл в Москву. Иоанн выдал ему грамоту, дающую право беспошлинно и монопольно торговать на территории России английским купцам.
– Да сохраним мы дружбу меж нашими царствами навечно, – говорил Иоанн кланяющимся англичанам. – Долгих лет моей любезной сестре, королеве Марии![36]
После этого была основана компания «Moscovy Company», положившая начало тесного торгового сотрудничества России и Англии. Царь подарил английским купцам двор в Москве, дозволил строить подворья в Вологде и Холмогорах. И потекли в Россию через Балтийское море караваны торговых кораблей. Англичане массово ввозили олово, свинец, порох, сукно и вывозили в большом числе слюду, воск, сало, лен, пеньку, меха.