Глава 24
Звонок веселой трелью разлился по квартире. Лариса поправила кружевной халатик и поспешила к дверям.
— Привет, красавица, — бархатным голосом пропел Павел и притянул к себе хозяйку. — Скучала?
— Некогда было, — выворачиваясь из его объятий, ответила она.
— Одна?
— Одна. Мать с Владькой назад в Репино отправила, нечего им в городе сидеть.
Павел прошелся по комнате, внимательно присматриваясь к безделушкам и зачем-то заглядывая в сервант.
— Что, Ларка, похоронили твоего, можно и в ЗАГС? — Он весело повернулся к ней.
— Еще чего! — От такой сказочной наглости Лариса даже рассмеялась. Ничего себе заявления. Нашел дуру!
— А что так? Любовь прошла? Пламя погасло? Так мы его раздуем. — Он приблизился к ней.
— Нечему было гаснуть.
Но Бурко играть в кошки-мышки не собирался. Он грубо сгреб ее в объятия.
— А вот это мы сейчас проверим.
Диван был неудобным, с деревянным подголовником, и Лариса больно ударилась локтем, пока отбивалась от него.
— Да чего ты прицепился, чего тебе от меня надо? — пыхтела она, отворачивая его наглую ухмыляющуюся морду. — Сказано же: все!
— Ошибаешься. — Павел ослабил хватку. — Рассчитаться надо.
— Рассчитаться? — Она оттолкнула его и запахнула халат.
— Я уладил твои дела? — Он обвел комнату многозначительным взглядом. — С тебя две тысячи.
— Ты уладил мои дела? — Лариса заметно напряглась. — Что ты имеешь в виду?
— Что ты пообещала меня выручить.
— Денег одолжить? — сообразила Лариса. — Так ничего же не вышло. Я же тебе тогда еще сказала, что у меня нет своих.
— Именно, а у Барановского ты не могла взять, потому что он с тобой собрался разводиться.
— Вот именно! Из-за тебя, между прочим. — Она взяла со стола пачку сигарет, вытянула одну, закурила.
— Не скромничай, не будь меня — был бы другой. Но дело, собственно, не в этом. А в том, что супруг твой очень своевременно скончался, ты не находишь?
— На что ты намекаешь?
— Я не намекаю, я констатирую факт. Барановский скончался очень вовремя. А мне срочно нужны деньги, — подвел черту Павел и поднялся. — И еще. Меня снова вызывали на допрос. Пока я помалкиваю о наших отношениях, но могу ведь и заговорить. Смерть Барановского была выгоднее всего тебе. Понимаешь, на что намекаю?
— Ах ты!.. — Лариса с кулаками налетела на него. — Мерзавец! Подонок!
Павел перехватил ее руки и с нагловатой усмешкой наблюдал, как она пытается вырваться.
— Все, успокоилась? А теперь послушай. Мы с тобой в одной лодке, так что давай без фокусов. Мне срочно нужны деньги, а что касается остального… — Он повел глазами.
— А что касается остального, — раздался ледяной голос Леонида, — тебе ничего не перепадет. Вон отсюда. И захлопни рот, тебе здесь ничего не светит!
— Сам, что ли, метишь? — Павел опомнился. Они с Леней были примерно одной комплекции, Павел чуть выше. Силы равны. Леонида он не боялся.
— Не мечу. Оно и так мое, и Владьки с Аськой. Ларисе здесь ничего не принадлежит, — с вызовом проговорил Леонид.
От этого заявления встрепенулась Лариса. Она вскочила с дивана и, мгновенно покраснев, кинулась к Леониду.
— Это что?..
Он остановил ее взглядом, и она неохотно замолчала, хотя было ясно, что сказать она хочет многое.
— Так что можешь проваливать, стервятник.
— А ты не много ли о себе мнишь, племянничек? Кто ты такой, чтобы щеки надувать? Думаешь, милиции неизвестно о твоих маленьких шалостях, из-за которых ты с дядюшкой поругался? — с издевкой спросил Павел. — Ошибаешься.
— С собой не перепутал? Дядя тебя так приложил, что даже его смерть тебе не поможет всплыть. Или ты надеялся на другое и поэтому его замочил? — Не остался в долгу Леонид.
Лариса, закусив губу, напряженно следила за обоими.
— Я? — Павел побагровел, вытащил руки из карманов, но драться не стал, а решил сменить тактику. — А может, это ты его приложил, а? Тебе же вроде наследство корячится, значит, у тебя и мотив. Да и поездочка в Югославию срывалась.
— Да нет, мы бы с дядей и так помирились, все-таки родная кровь. А вот тебе денежки были ой как нужны. Забыл, что приятель твой Артур грозился тебя на перо поставить, если вовремя долг не вернешь?
— Да, родная кровь? — зло сплюнул Павел. — Что же ты перед дядюшкой так унижался, чуть на коленях не ползал, слезу пустил? А он тебя вон выкинул, как щенка приблудного!
— Откуда ты знаешь? Ты разболтала? — Он резко повернулся к Ларисе, но добавить ничего не успел.
— Добрый день, граждане! Что шумим? — добродушно прогудел с порога знакомый голос, и Леонид мгновенно вспомнил, что не захлопнул за собой дверь.
Картина, представшая взору старшего лейтенанта Дубова, была в высшей степени занимательной. Полуголая вдовушка и два распетушившихся ухажера.
Толик вошел в подъезд следом за Леонидом, но окликать не стал, и правильно сделал. Леонид открыл дверь ключом, который накануне выцыганил у Ларисы, и, услышав посторонний мужской голос, так разволновался, что о незапертой двери и думать забыл. Толик проскользнул за ним и прослушал всю сцену из прихожей, а кое-что успел даже увидеть. Когда дело приблизилось к рукопашной, он счел уместным вмешаться.
— Здравствуйте, товарищ лейтенант. — Мгновенно взял себя в руки Леонид, подавая сигнал противнику.
Павел тоже быстро сориентировался, вежливо кивнул лейтенанту и повернулся к Ларисе:
— Еще раз примите мои соболезнования и позвольте откланяться, — произнес он как ни в чем не бывало и галантно поцеловал Ларисе руку. Потом повернулся к Леониду: — Всего хорошего, Леонид Аркадьевич. Мои соболезнования.
— Благодарю, — сердечно ответствовал Леонид.
Гость удалился.
— Бывший ученик Юрия Николаевича, зашел на минутку выразить соболезнования, — торопливо пояснил Леонид, вероятно, опасаясь вмешательства Ларисы. — А вас что привело к Ларисе Евгеньевне, да еще и без звонка и стука? — Вопрос был задан строго, по-хозяйски.
— Прошу прощения. — Толик развел руками. — Дверь была приоткрыта, из квартиры доносились громкие голоса. Я испугался, вдруг еще одно убийство, и не стал медлить. Еще раз прошу прощения, профессиональная хватка сработала.
— Так что вам от нас нужно?
— Был поблизости, решил, пользуясь случаем, зайти к Ларисе Евгеньевне и задать пару вопросов, чтобы не вызывать к нам на Суворовский. — От Толика не укрылся легкий испуг в глазах Ларисы.
— Я пойду пока кофе сварю, чтобы вам не мешать, — любезно предложил Леонид.
Но Толику вовсе не улыбалось, чтобы племянник покойного подслушивал их разговор. Лучше уж, пользуясь случаем, допросить и его.
— Останьтесь, Леонид Аркадьевич. Возможно, вы тоже сможете помочь, — остановил он Леонида, и тот с видимой радостью уселся.
— Интересно у вас, как в музее. — Толик осмотрелся. На стенах висело несколько картин в массивных рамах.
— Ага, скоро деньги за вход брать начну, — напряженно пошутила Лариса и снова закурила.
Леонид едва заметно толкнул ее локтем в бок.
— Эту коллекцию еще мой дед начал собирать. После его смерти она почти не пополнялась, — пояснил он любезно. — Так мы вас слушаем.
— Хотелось бы узнать об отношениях Юрия Николаевича с семейством Симановских, — перешел к делу Толик.
Лариса с Леонидом переглянулись.
— Яков Семенович был лучшим другом дяди еще с консерваторских времен, — осторожно проговорил Леонид.
— Это нам известно, — кивнул Толик. — Но за столько лет знакомства у них, вероятно, случались разногласия?
Леонид с трудом сдержался, чтобы не расплыться в улыбке. Он еще не забыл, как Тамара Симановская вытрясла из него деньги. Обвела как мальчишку! Что ж, пришло время поквитаться.
— Да, разногласия бывали, — сдержанно проговорил Леонид, прикидывая, как лучше представить факты, чтобы это не выглядело как донос. — Но они были не личного, а скорее творческого характера.
— Нельзя ли подробнее?
— Понимаете, дядя в вопросах творчества был человеком бескомпромиссным. Здесь на него не влияли ни дружеские связи, ни родство. Заседая в различных худсоветах, жюри, комиссиях, он всегда настаивал на справедливых, пусть иногда и жестких решениях. Даже если они касались его друзей.
Лариса сидела молча и пытаясь понять, куда он гнет. Топить собирается Симановских или выгораживать?
— Нельзя ли конкретнее, на примерах? — попросил Толик, готовясь делать заметки.
— Конечно. Эти случаи не секрет, вам о них может рассказать любой. Не так давно Яков Семенович работал над музыкой к одному спектаклю, кажется, в Театре Ленсовета. Что-то у него там не шло, и он попросил дядю зайти послушать. Основная музыкальная тема была уже написана, и дядя, прослушав, открыто заявил, что это халтура. Он тут же сел за рояль и сделал несколько набросков. Дядин вариант режиссеру понравился, и он предпочел отказаться от сотрудничества с Яковом Семеновичем. Тот, конечно, поначалу обиделся, но потом вынужден был согласиться, что дядя прав и его вариант лучше.
— Ясно. Значит, никакого конфликта между ними не было? — уточнил Толик.
— Ха! — не выдержала Лариса. — Яков пришел в тот же вечер и закатил такой скандал с визгом и слезами! Обзывал подлецом, обвинял в воровстве, говорил, что он столько работал, что ему деньги нужны. Потом, правда, выпили и помирились, — признала она со вздохом. А ведь как было бы хорошо свалить все на Симановского. Жаль, у того для убийства кишка тонка.
— А еще какие-нибудь случаи были?
— Так сразу и не вспомнить, — замялся для вида Леонид. — Ах да, весной Ленконцерт утверждал новую программу, и сочинения Якова Семеновича раскритиковали, а музыкальному коллективу, с которым он работал, предложили подумать о смене репертуара.
— И виноват был в случившемся ваш дядя?
— Я бы не рискнул утверждать так категорически. Просто он был очень принципиален, когда дело касалось музыки. Терпеть не мог халтуры.
— Надо же, и они столько лет оставались друзьями, несмотря ни на что, — искренне удивился Толик. — И личных недоразумений у них не было?