— В нашем случае такое вполне вероятно. Не было ли в прошлом году крупной кражи наличных? В сентябре, в октябре?
Она сидела неподвижно; глаза за стеклами очков дважды моргнули.
— Инспектор, следует ли понимать ваши вопросы так, что Дани Флинт замешан в каком-то преступлении?
Яуберт понял, что его вопросы способны серьезно повлиять на отношение ААК к Флинту — и заодно на желание помочь следствию.
— Нет, — сказал он. — Просто на его счете неизвестно откуда появилась крупная сумма. Мы выясняем ее источники. Одна из версий — преступление.
Бесси Хис задумалась; на лбу проступила морщина.
— А почему вы думаете, будто деньги на его счете имеют какое-то отношение к ААК?
— Статистика.
— Что, простите?
— Если белый воротничок, ранее не судимый, совершает преступление, в восьмидесяти процентах случаев оно связано с его работой.
— Понятно.
Яуберт повторил вопрос:
— Не пропадала ли в компании в прошлом году крупная сумма наличными?
Бесси Хис задумалась, а потом спросила:
— Вы позволите мне ненадолго выйти?
— Да, конечно.
Она вышла из комнаты.
Он смотрел ей вслед, вскользь заметив, что бедра и лодыжки у нее полноваты. Мысли были сосредоточены вокруг одного: она идет спрашивать, можно ли поделиться с ним тайной, которая может сорвать завесу со всего дела.
98
Он ошибался.
Вернулась она лишь через десять минут, села, разгладила юбку на коленях и сказала:
— Инспектор, поймите меня правильно. Как глава отдела кадров я вступаю в действие, только когда кто-то из персонала должен получить дисциплинарное взыскание из-за ненадлежащего исполнения своих обязанностей. Руководство не обязано информировать меня о случаях, когда пропадают деньги, но подозреваемых нет. Поэтому мне пришлось вначале навести справки у нашего директора-распорядителя. И получить его разрешение поделиться этими фактами с вами. Сведения такого рода строго секретны.
Яуберт кивнул. Он понимал: если украденная сумма достаточно велика, в большинстве крупных компаний предпочитают решать дело за закрытыми дверями. И помалкивать о происшествии, боясь запятнать светлый образ компании.
— Наш директор-распорядитель уполномочил меня поделиться сведениями с вами. Но с одним условием. Если к преступлению причастен Дани Флинт, вы нам сразу же сообщите.
— Отлично. — Яуберт понимал: в переговорах надо уметь не только получать, но и отдавать.
— Итак, в прошлом году у нас неоднократно недосчитывались разных сумм. Самая крупная недостача составляла почти шестьдесят тысяч рандов. В одной из наших билетных касс, в июне. Мы узнали обо всем через сутки после кражи, нашли виновников, и дело было раскрыто в течение двух недель. Флинт не имел к той краже никакого отношения.
— Шестьдесят тысяч, — разочарованно протянул Яуберт.
— Инспектор, вы должны понять, у нас прекрасно развит контроль. Да, мы всего лишь автобусная компания, но мы внедрили самые современные технологии, особенно в том, что касается финансов. Баланс подводится ежедневно; даже самая маленькая недостача выявляется сразу.
Он по-прежнему никак не мог смириться с дурными вестями.
— Вы совершенно уверены, что других краж не было? Меня интересует сумма в размере четырехсот тысяч или больше…
— Даю вам слово, таких крупных краж у нас не было! — Бесси Хис страшно удивилась, но постаралась не показывать виду.
Яуберт вздохнул. Его версия пошла прахом!
— Четыреста тысяч? Дани Флинт украл четыреста тысяч?! — повторяла Бесси Хис. Судя по всему, Яуберт все же задел ее за живое.
«Хонду» он оставил на стоянке, но в кабинет подниматься не стал. Вышел через цокольный этаж, обошел здание кругом, очутился на Сент-Джордж-Молл, не спеша двинулся к собору. Он не замечал ни уличных торговцев, ни лотков, ни туристов, ни закусывающих и пьющих людей, сидящих за столиками ресторанов. Он не замечал потока стремящихся домой офисных служащих, не замечал, как все поспешно расступаются перед ним, — он брел против течения. Его волновал единственный вопрос: откуда взялись деньги? Статистика на его стороне. Согласно данным, белый мужчина в возрасте за тридцать, без криминального прошлого, имеющий постоянную работу, совершает преступления в основном на рабочем месте. Все, кто изучает криминалистику, еще на первом курсе затверживают формулу: предрасположенность плюс окружающая среда плюс текущие обстоятельства. Иными словами, для совершения преступления необходимы три фактора: внутренняя готовность подозреваемого совершить преступление, среда, влияющая на его воспитание, и возможность совершить преступление. Сейчас Яуберта больше всего волновало последнее. Возможность.
Склад характера Дани Флинта позволял предположить, что он в принципе способен совершить преступление. Он лишь ждал, когда подвернется удобный случай. А практика показывает, что удобный случай чаще всего подворачивается именно на работе. Дани проводил на работе почти все время. Там он применял свои знания, опыт, навыки. Он знал специальные программы, внедренные в компании, разбирался в системах сигнализации… Иными словами, он вполне мог заранее знать об удобном случае и смел надеяться, что выйдет сухим из воды.
Но заведующая отделом кадров уверяет, что четыреста тысяч рандов в компании не пропадало.
И он понятия не имел, где Дани Флинту мог подвернуться другой удобный случай.
На время Яуберт приказал себе забыть все, что ему известно. Он прошел мимо собора, зашагал по пешеходной дорожке в сторону парка Кампани-Гарденз. Надо вернуться к истокам и попробовать слепить новую версию. Четыреста тысяч — сумма немалая. Наличными. Да, вот ключевой фактор — наличные. Белые воротнички чаще подделывают чеки, мухлюют со счетами, платежными средствами, интернет-переводами. Но не с наличными.
Откуда можно взять четыреста тысяч? Ограбить банк. Или украсть деньги во время их перевозки. Ограбить казино, пункт выплаты пенсии. Остальное — мелочь. Даже грабители, которые нападают на магазины и рестораны, чаще всего довольствуются двадцатью-тридцатью тысячами — и то если повезет.
Но банки, инкассаторские машины не имели никакого отношения к Дани Флинту. В Южной Африке такими делами занимаются в основном представители организованной преступности, обитатели бедных городских окраин. При чем здесь автобусная компания?
Надо вспомнить, чем еще любил заниматься Флинт. Он ходил в тренажерный зал. Общался с друзьями. С соседями по кварталу. Может, соседи?.. Он слышал, что район Парклендс в последнее время облюбовали выходцы из Нигерии. Но большинство нигерийцев — добропорядочные граждане и работают легально.
Ничего нельзя исключать. Может быть, Дани Флинт разговорился с кем-нибудь в спортивном баре и собеседник решил взять его в долю?
Вряд ли. Что Флинт мог им предложить? Нигерийские мафиози торгуют наркотиками, подделывают кредитные карты и занимаются интернет-мошенничеством, рассылают так называемые «нигерийские письма». А учитывая возраст Флинта, круги, в которых он вращался, вряд ли он мог чем-нибудь быть им полезен.
Если только…
Надо будет спросить Таню, хотя он ни на что заранее не надеялся.
Он два раза пополнил счет с разрывом в двенадцать дней. Двести пятьдесят и сто пятьдесят тысяч.
Почему не сразу? Из осторожности? Не желал привлекать к себе слишком много внимания? А может, повод был более прозаичным?
Яуберт стоял на Аннандейл-стрит, напротив входа в отель «Маунт-Нельсон». Он понял, что придется начинать все сначала. Копать глубже и тщательнее. Где-то спрятан кусочек информации, который ответит на все вопросы. Единственная трудность — он понятия не имеет, где искать. А деньги Тани Флинт на исходе.
Без четверти шесть; Джек Фишер еще сидел в кабинете. Перед ним были разложены бумаги, он сосредоточенно склонился над ними.
Яуберт помедлил на пороге, борясь с привычкой, выработанной за тридцать лет службы в ЮАПС: не мешать старшему офицеру, когда тот занят. Он тряхнул головой. Здесь не полиция.
— Джек, можно тебя на минуточку?
Фишер поднял голову:
— Конечно, конечно. Бери стул.
Усевшись на большой стул напротив Джека, Яуберт начал:
— Меня кое-что беспокоит.
— Рассказывай.
— Что мы будем делать, если у Тани Флинт, кроме тридцати тысяч рандов, ничего нет?
— Ты же говорил, что дело практически раскрыто?
— Может потребоваться еще пара дней. Или даже больше. У нее хватит денег еще на четырнадцать часов, и то если не брать дорожные расходы. Что мы будем делать, если у нее кончатся деньги?
Фишер откинулся на спинку кресла, по-отечески улыбнулся Яуберту:
— Я тебе говорил, клиенты всегда находят деньги.
— А если она их все-таки не найдет?
Улыбка исчезла.
— Конечно, найдет! Сколько денег на том счете, который ты раскопал?
— Ты ведь понимаешь, скорее всего, пройдет не один месяц, прежде чем она вступит в права наследования… Да и то в том случае, если деньги не получены преступным путем.
— И все-таки она не нищая. У нее есть дом, машины… Кстати, она ведь предприниматель! Как насчет страховых полисов? Если дом куплен по ипотеке, должен быть страховой полис на мужа. Брось, Матт, сам знаешь, она все сделает.
Яуберт задумался.
— Меня интересует принцип, — сказал он. — Допустим, она перепробует все, но так и не сможет добыть денег. Или сможет, но только через месяц…
— Матт, она добудет деньги.
— Джек, я теоретически. А если не сможет?
Терпение Фишера быстро заканчивалось.
— Мы с теориями дела не имеем. Мы имеем дело с платежеспособными клиентами.
— Был ли у вас клиент, который сказал: «Больше я платить не смогу»?
— Не скажу, что таких никогда не было…
— И как себя с такими вести?
— Мы практикуем индивидуальный подход.
— Джек, ты уклоняешься от ответа.
Фишер всплеснул руками, лицо у него побагровело.
— Ты меня уже достал своими вопросами. Что тебе надо?!