– Вервольфы, – пробормотал он, качая головой.
– Создания лукавого, – подтвердил дядя.
– И ты их убиваешь?
«И этот человек считает, что есть бургер – грех».
– Я отправляю их обратно к их темному хозяину. Демонов по-настоящему нельзя убить.
– Но ты посылаешь их обратно серебряными пулями?
– Серебро – металл Господа, поскольку оно заплатило за жизнь его сына.
– Срань господня!
– Не богохульствуй.
Марк посмотрел на винтовку, вычищенную и собранную, потом снова – на дядю. Тот был высокоморальным психом, об этом нельзя забывать. Хорошо вооруженным высокоморальным психом и чертовски метким стрелком.
– Да. Извини. Итак, э-э, что насчет той твари в лесу?
– Не знаю. – Карл переплел пальцы. – Я застрелил его, чтобы защитить тебя.
Пот выступил на лбу Марка при одном воспоминании о пережитом, сердце быстро заколотилось. На мгновение ему показалось, что он может снова потерять контроль над своим мочевым пузырем. Сегодня вечером он посмотрел на Смерть и при всем желании никогда не забудет ощущения ледяных пальцев, сомкнувшихся на его жизни. Первобытный ужас помог ему легче поверить во все остальное.
– Может быть, – тяжело сглотнув, предположил он, – там был сам Старый Ник[16], пришедший проверить своих подопечных.
Карл медленно кивнул.
– Возможно, но если так, я оставлю его Господу.
«Тебе легко говорить. – Марк вытер влажные руки о джинсы. – Тварь нацеливалась не на твое горло».
– А что насчет женщины?
– Женщины?
– Да, малышки Нельсон, которая забрела сюда нынче утром.
– Невинная прохожая, и только. Оставь ее в покое.
Но Марк, вспомнив кусочки сосновой коры, прилипшие к футболке «Блю Джейс», усомнился в словах дядюшки.
– Выстрел из винтовки тридцатого калибра с такого расстояния должен был снести к чертям твое плечо. – Вики завязала конец бинта и нахмурилась, глядя на результат своих трудов. – Ключица ни за что не смогла бы выдержать такой удар.
Генри улыбнулся ее недоверию. Боль стала терпимой, и он пострадал куда меньше, чем опасался. Теоретически он был способен регенерировать утраченную конечность, но не горел желанием проверить эту теорию на практике. Сломанную ключицу и кусок плоти, вырванный из верхней части плеча, он точно сможет пережить.
– У таких, как я, кости крепче, чем у вас, – сказал он, пытаясь согнуть руку.
Вики сжала кулак и, похоже, приготовилась стукнуть Генри, поэтому он перестал шевелиться.
– Крепче? – фыркнула она. – Тоже мне, чертов титан!
– Не совсем. Титан не сломался бы. – Генри поморщился, когда Дональд выковырял еще один осколок картечи из его бедра, затем снова повернулся к Вики. – Ты осознаешь, что начинаешь ругаться, когда волнуешься?
– Ты о чем, блин?
– За последний час ты выдала больше ругательств, чем за все время нашего знакомства.
– Да? – Вики с излишней силой захлопнула аптечку. – Ну, у меня много поводов ругаться, верно? Не понимаю, как это вообще произошло. Ты должен чувствовать себя в ночи как рыба в воде. О чем ты думал?
Генри не видел причин лгать.
– О тебе… Обо мне… О том, что недавно случилось.
Вики сощурилась.
– Как же это по-мужски! Ему четыреста пятьдесят гребаных лет, а он до сих пор думает яйцами.
– Вот и все. – Дональд выпрямился и бросил пинцет в миску с картечью. – Еще несколько часов – и будешь как новенький. Некоторые из отверстий поменьше уже затягиваются.
– У тебя неплохо получается, – заметил Генри, слегка приподняв ногу, чтобы лучше ее рассмотреть.
Дональд пожал плечами.
– У меня было много практики лет двадцать-тридцать тому назад. Тогда люди быстрее жали на спусковой крючок, а мех защищает не от всего. Раньше у меня на заднице красовался очень похожий узор. – Изогнувшись так, как не смог бы изогнуться ни один человек, он рассмотрел упомянутую часть тела. – Кажется, шрамы уже сгладились.
Взяв миску, вервольф направился к двери.
– Если бы ты был одним из нас, – сказал он через плечо, – я бы посоветовал несколько раз перекинуться, чтобы избавиться от любой инфекции. Или зализывать раны. Но что имеем, то имеем.
Дональд пожал плечами и ушел.
– Я и не думал просить его меня зализывать, – запротестовал Генри, когда Вики гневно уставилась на него сверху вниз.
– То-то же.
Зализывать дырки от картечи – подумать только! Вики недолго смогла сохранить гневный вид и ухмыльнулась, но тут же озабоченно нахмурилась, вспомнив об еще одной проблеме.
– Тебе нужно будет снова покормиться?
Генри покачал головой и почти сразу об этом пожалел.
– Может, завтра, но не сегодня.
– После нападения демона тебе понадобилось покормиться немедленно.
– Поверь, после нападения демона я был в гораздо худшей форме.
Вики легонько положила руку на плоский живот Генри, там, где ниже пупка начиналась линия рыжевато-золотистых волос. Движение было собственническим, но не откровенно сексуальным.
– А завтра ты сможешь покормиться?
Он накрыл ее руку своей здоровой рукой.
– Мы что-нибудь придумаем.
Вики кивнула, если не удовлетворенная, то, по крайней мере, готовая подождать. Ее смущало собственное желание, и она чертовски надеялась, что его причина в вампирских вибрациях Генри. Последнее, в чем она сейчас нуждалась, – это в гиперактивных гормонах.
– Меня поражает, как тебе удалось прожить четыре столетия. Сначала демон, теперь это, и всего за каких-то пять месяцев.
– Можешь не верить, но до встречи с тобой я вел размеренную, скучную жизнь автора любовных романов.
Вики приподняла брови, ее очки сползли на кончик носа.
– Ну ладно, – признал Генри, – по ночам жизнь была чуть-чуть безопасней, но такого со мной никогда не случалось.
– Никогда?
Фицрой ухмыльнулся своим воспоминаниям, хотя тогда события вовсе не казались ему забавными. В той катастрофе тоже была виновата женщина… Ладно, его увлечение женщиной.
– Ну, почти никогда.
Его правое колено казалось вдвое больше обычного и едва выдерживало его вес. Удар железного молота кузнеца пришелся в колено сбоку. Человек после такого никогда больше не смог бы ходить. Генри Фицрой, вампир, встал и побежал, но из-за боли и раздробленного сустава не мог двигаться быстрее смертного.
Он слышал лай собак. Псы приближались.
Он должен был почувствовать ловушку. Должен был услышать, или почуять, или увидеть мужчин, затаившихся в темных углах комнаты. Но ему так хотелось покормиться, так хотелось забыться в объятиях своей маленькой Милы, что он ничего не заподозрил. Он понятия не имел, что маленькая Мила, с милой улыбкой, мягкими бедрами и горячей кровью, призналась в своем грехе священнику, а тот разбудил деревню.
То, что где-то рядом вампир, стало важней тайны исповеди.
Собаки догоняли. За ними следовали факелы, колья и окончательная смерть.
Если бы люди не полагались так сильно на крест, они бы его схватили. Только у кузнеца хватило присутствия духа замахнуться, когда Генри прорвался сквозь круг и бросился к двери.
Нога подвернулась, белый огонь пронзил все тело. Слыша, как пульсация крови отдается в ушах, он отчаянно вцепился в дерево, чтобы удержаться на ногах.
Он не мог больше бежать. Он не мог остановиться.
«Больно. О боже, как больно».
Собаки лаяли все ближе.
Он не может умереть вот так, спустя какую-то сотню лет, затравленным зверем в ночи.
Ребра давили на изнемогающее сердце, как будто уже чувствовали последнее нажатие кола.
Собаки почти настигли добычу. Ночь сузилась до пределов их лая и боли.
Он не заметил утеса и разминулся с камнями у кромки воды чуть больше чем на ширину молитвы. Затем мир перевернулся, и Генри едва не утонул, прежде чем сумел вырваться на поверхность и глотнуть воздуха.
Не в силах бороться с течением, он отдался ему. К счастью, была весна, река стала глубокой и большинство ее зубьев скрылись под тремя-четырьмя футами воды.
Большинство. Но не все.
Незадолго до рассвета Генри выбрался на берег и втиснулся как можно глубже в узкую каменную расщелину. Было сыро и холодно, но солнечный свет сюда не проникнет, и пока он в безопасности.
Еще никогда это не значило так много.
– Нет, сэр. Мистер Фицрой никогда не доставлял никаких неприятностей. – Грег расправил плечи и посмотрел в глаза полицейскому. – Он хороший арендатор.
– Никаких диких вечеринок? – спросил Селуччи. – Жалоб от соседей?
– Нет, сэр, ничего подобного. Мистер Фицрой – очень тихий джентльмен.
– У него вообще не бывает гостей?
– О, у него бывают гости, сэр. – Уши старого охранника заполыхали. – Молодая женщина…
– Высокая, короткие светлые волосы, очки? Чуть за тридцать?
Грег слегка поморщился, таким тоном это было сказано.
– Да, сэр.
– Мы ее знаем. Продолжайте.
– Ну, еще ходит мальчик, почти подросток. Он какой-то неряшливый, смахивает на хулиганье. Не таких знакомств следовало бы ожидать от мистера Фицроя.
Мальчик не стал большой неожиданностью, только добавил еще кусочек к головоломке, приблизив ее на шаг к завершению.
– И это все?
– Все, сэр, но…
Селуччи воспользовался колебанием.
– Но что?
– Ну, просто мистер Фицрой никогда не показывается днем, сэр. И когда задаешь ему вопросы о его прошлом…
«Да, у меня самого есть несколько вопросов о его прошлом».
Вообще-то Фицрой подкидывал больше вопросов, чем ответов. Селуччи не нравились такие загадочные мужчины. Они нравились ему еще меньше теперь, когда он начал понимать, как заполнить пробелы. Если Генри Фицрой думает, что сможет скрыть, кто он такой, его ждет неприятный сюрприз.
Старик спал; Марк слышал его храп через стену, разделявшую их спальни.
– Сон праведника, – пробормотал он, заложив руки за голову и уставившись на пятно от протечки на потолке.
Хотя он согласился помочь дяде в его священной войне – войне одного полоумного пожилого джентльмена, – последствия они не обсуждали. Для Уильямса являлось спорным вопросом, порождения сатаны вервольфы или нет, для него главным было то, что их явно не защищает закон. Он бизнесмен и должен найти способ извлечь прибыль из всего этого дельца.