– Генри?
– Ну, они ведь разбили его машину.
– И чуть не убили нас, – напомнила Вики.
– Ах да.
Дверь подсобки открылась, механик вернулся в гараж. Судя по виду, он не был взволнован.
– Что ж, я позвонил. Мне сказали, кто-нибудь приедет. Позже.
Он сердито посмотрел на машину, потом – на Вики.
– Сказали еще, что хотят с вами поговорить. Не уезжайте из города.
– Я и не собиралась. Спасибо, вы мне очень помогли.
Механик ответил на ее улыбку фырканьем, демонстративно отвернулся и наклонился над последней моделью синего «Сааба», знававшего лучшие дни.
Вики поняла, что от нее хотят избавиться. Поскольку делать здесь было больше нечего, она решила подчиниться.
– Поехали, Питер.
Задумчиво нахмурившись, Питер вслед за ней вышел из гаража.
– В чем дело? – спросила Вики, идя через парковку к машине Селуччи.
– Возможно, это ерунда, но пока вы разговаривали с мистером Саншайном, я понюхал края капота. Ведь если кто-то испортил тормоза, сперва ему нужно было открыть капот. – Питер глубоко втянул носом воздух. – В общем, на секунду мне показалось, что я уловил знакомый запах. Потом я перестал его чуять. Простите.
– А ты бы узнал его, если бы учуял снова?
– Думаю, да.
– Ладно, если ты все-таки снова его уловишь, сразу скажи мне. Парень опасен.
– Эй! – запротестовал Питер. – А то я не знаю. Это же в моего отца стреляли.
Вики подумала, не сказать ли, что тот, кто подстрелил Дональда, и тот, кто испортил машину Генри, вряд ли один и тот же человек – уж слишком разными были методы. С ее точки зрения, новая угроза, не вписывающаяся в шаблон, а потому непредсказуемая, была куда опаснее. Все-таки она решила ничего не говорить – какая польза от такого сообщения?
Селуччи провожал взглядом Питера и Розу, пока они не зашли в дом, потом выехал задним ходом с подъездной дорожки доктора Диксона и направился в центр города.
– Они невольно нравятся, правда?
– А что в них может не нравиться?
– И это говорит женщина, которая однажды заявила, что всех подростков надо запретить законом.
– Ну, они не совсем типичные подростки, верно?
Селуччи искоса взглянул на нее.
– Ладно, что тебя беспокоит? Ты не в духе с тех пор, как мы выехали из гаража.
Вики поправила очки и вздохнула.
– Я просто подумала…
– Это впервые.
Она не обратила внимания на колкость.
– …что, если кто-то потрудился попытаться меня убить, я должна знать то, о чем и не подозреваю. Убийца считает, что я подобралась к нему слишком близко.
– Или он нацелился на Розу и Питера, а ты просто попалась на пути.
– Нет, у него уже есть отлаженная схема убийства вервольфов, зачем ее менять? Схема все еще работает. У меня такое чувство, что он нацеливался на меня.
– Предчувствие, что ли?
– Называй как хочешь, но, если назовешь это женской интуицией, я выцарапаю тебе глаза.
Поскольку Селуччи не собирался говорить что-то столь откровенно самоубийственное, он отмахнулся от угрозы.
– Итак, давай пройдемся по тому, что ты наверняка знаешь.
– Это не займет много времени. – Упершись коленями в приборную панель, Вики стала загибать пальцы. – Я знаю, что Барри Ву не убийца. Я знаю, что доктор Диксон не убийца. Я знаю, что Артур Фортрин не убийца. Кто угодно другой может быть убийцей, включая случайного знакомого, с которым любой из троих перечисленных разоткровенничался в баре. Как только Барри скажет мне, кто в Лондоне способен так стрелять… Ну, тогда я пробегусь по спискам людей, регулярно посещающих заповедник. Надеюсь, мы сможем разобраться в дорожных указателях и явиться к Барри до того, как он уйдет на работу.
Селуччи взял карту, которая лежала у Вики на коленях, просмотрел и бросил обратно. Он доверял своим способностям ориентироваться, несмотря на утреннюю экскурсию по сельской местности.
– А если Барри ничего не знает?
– Кто-то ведь знает. И я найду этого «кого-то». – Вики разгладила карту на своей ноге. – Ах да, и Фредерик Кляйнбейн тоже не убийца.
– Кто?
– Теоретически его можно назвать ближайшим соседом Хиркенсов. Он сообщил, что у них есть глубокая, мрачная тайна. – Вики ухмыльнулась. – Они нудисты, видишь ли.
– Нудисты?
– Так сказал мне Кляйнбейн. Очевидно, местные жители предпочитают верить в нудистов, а не в вервольфов.
Селуччи бросил на нее кислый взгляд.
– Неудивительно. Однако я удивлен, что слухи о нудизме не привлекли толпы молодых людей, вооруженных телеобъективами.
– У меня сложилось впечатление, что «собаки» Хиркенсов позаботились об этой проблеме.
Селуччи, который испытал на себе, на что способна одна из «собак» в действии, согласился, что такое может отпугнуть случайного вуайериста.
Вики, истолковав его бурчание как знак согласия, продолжила:
– Кроме вышеперечисленных людей я здесь разговаривала только с Карлом Бином и Марком Уильямсом.
Селуччи потребовалось мгновение, чтобы вспомнить имена.
– Это те двое, с которыми мы повстречались утром?
– Верно.
– Может быть, убийцы как раз они.
– Маловероятно. – Вики фыркнула. – Ты можешь представить, чтобы тип вроде Уильямса тратил время и силы на то, чтобы стать метким стрелком? То-то же. По-моему, его интересует только мгновенный результат.
– А пожилой? Его дядя?
Вики вздохнула.
– Он вегетарианец.
– Вервольфов не едят, Вики, их только убивают.
– И он глубоко религиозный человек.
– Как и множество всяких психов. Одно другое не исключает.
– А еще он садовник.
– И к тому же он тебе нравится.
Вики снова вздохнула, открывая и закрывая вентиляционное отверстие кондиционера.
– Да. Он мне нравится. Он кажется порядочным чело-веком.
– Еще одно чувство?
– Отвали, Селуччи.
Из-за яркого света, вчерашней травмы и недостатка сна у нее разыгралась ужасная головная боль.
– То, что племянник – слизняк, вряд ли причина обвинять его в многочисленных убийствах. Однако я попрошу Барри проверить мистера Уильямса на предмет судимостей, на всякий случай. Если хочешь быть полезным и если ветер подует в нужном направлении, можешь нынче ночью понаблюдать за деревом.
– Большое спасибо. Именно об этом я всегда мечтал – провести ночь в лесу, где меня будут пожирать комары.
«Пока вы с Генри будете нежиться в доме в тепле и уюте? Черта с два».
Селуччи взглянул на Вики, потом снова уставился на дорогу.
– Кто вообще сказал, что он вернется к дереву?
– Такая у него привычка, когда ветер дует с поля.
– Тогда почему бы тебе не срубить дерево?
– Я об этом подумывала.
– Пока ты подумываешь, вот тебе еще повод для размышлений. Если ты знаешь, что он продолжает возвращаться к тому дереву, почему ты не устроила засаду?
– Как? Ты же знаешь, я ни черта не вижу в темноте. Кроме того, Генри как раз пошел…
– Ты отправила вместо себя гражданского!
– Он сам вызвался, – огрызнулась Вики, не упоминая, что сама теперь является гражданским лицом.
– Сам вызвался быть подстреленным?
– Генри – взрослый мужчина. Он знал, чем рискует.
– Взрослый мужчина. Верно. И вот еще что: согласно его водительским правам, Фицрою всего двадцать четыре года.
Селуччи отвел взгляд от дороги, чтобы впиться в собеседницу взглядом.
– Ты почти на восемь лет старше его, или это не… Что тут смешного?
Хотя смех отдавался болью в голове, Вики не могла перестать смеяться.
«На целых восемь лет. Боже милостивый».
Наконец до нее дошло, что на другом сиденье машины царит ледяная тишина, и ей удалось взять себя в руки.
«На целых восемь лет…»
Сняв очки, она вытерла глаза рукавом рубашки.
– Майк, ты понятия не имеешь, как мало это значит.
– Ясно как божий день, – процедил Селуччи сквозь зубы.
– Эй! Мы что, уходим от погони? Ты только что дал по газам на желтый свет. – Вики бросила взгляд на сжатые челюсти водителя и решила, что пора сменить тему. – Что я могу такое знать, ради чего меня стоит убить?
Это был не самый изящный повод перевести разговор на другое, но Селуччи за него ухватился. Ему вдруг расхотелось знать, над чем смеялась Вики. Будучи на целых двенадцать лет старше Генри-долбаного-Фицроя, он не думал, что его эго способно вынести такое откровение.
– На твоем месте я бы допросил Карла Бина и его племянника.
– На каком основании?
– Кто-то решил, что ты подобралась слишком близко, а из тех, с кого не снято подозрение, ты разговаривала только с ними.
– Что ж, я – не ты. – Вики почесала след от комариного укуса на икре. – На тот случай, если ты упустил суть, – это расследование не только не дело полиции, к нему даже нельзя привлекать полицейских.
– Они уже привлечены. Или ты забыла, что прошлой ночью был подан рапорт об огнестрельном ранении?
– Куин-стрит. Поверни здесь. Многоквартирный дом Барри – номер триста двадцать один.
Вики поправила очки и добавила:
– Полицейские только думают, что привлечены, а на самом деле понятия не имеют, что в реальности происходит.
– И ты считаешь, они не узнают? – спросил Селуччи, описывая широкую дугу, чтобы не столкнуться с маленьким мальчиком на велосипеде.
Вики развела руками.
– А как они узнают? Ты собираешься им рассказать?
– Они проведут расследование.
– Конечно, проведут. Пару недель полиция будет наведываться в заповедник чуть чаще обычного, а потом им придется отвлечься на что-нибудь поважнее случайной стрельбы.
– Но выстрел не был случайным, – заметил Селуччи, стараясь сохранить самообладание.
– Они-то этого не знают. – Вики заставила себя расслабиться. Стиснутые зубы только заставляли пульсировать виски и никак не влияли на сидящего рядом тупоголового типа. – И не узна́ют.
– Ну, все равно их придется привлечь, когда ты выяснишь, кто убийца. Или, – в голосе Селуччи зазвучал сарказм, – вы планировали устроить несчастный случай, который решил бы все проблемы?