Стюарт без передышки издавал глубокое горловое рычание; на этом фоне Селуччи мысленно слышал свой голос: «Ты готова быть судьей и присяжными… А кто будет палачом? Или эту роль ты тоже возьмешь на себя?»
Он очень боялся, что вот-вот получит ответы на свои вопросы, и молился, чтобы Вики опоздала принять участие в деле.
К тому времени, как Туча добралась до открытой двери сарая, Генри буквально наступал ей на хвост. Еще шаг-другой – и он смог бы остановить ее, но не успел.
Туча уловила запах своего близнеца и с рычанием прыгнула вперед. Когда ее лапы оторвались от утоптанной земли, Генри с ужасом увидел, куда она приземлится.
Увидел фальшивый пол. Увидел стальные челюсти капкана под ним.
Собрав остаток сил, он кинулся на нее в отчаянном скользящем броске. Уже схватив Тучу, он понял, что не сможет ее удержать, поэтому извернулся и прикрыл вырывающегося вервольфа своим телом.
Они упали на пол и покатились.
Два капкана захлопнулись: один захватил несколько серебристо-белых волосков, другой вовсе остался без добычи.
Лежа на полу, Генри увидел калейдоскоп образов: красновато-коричневого волка, распростертого на столе, стоящего над ним смертного, от шеи до колен прикрытого холщовым фартуком, тонкий нож, тускло поблескивающий в свете лампы… К тому времени, как он поднялся на корточки, одной рукой все еще сжимая тяжело дышащую Тучу, он все понял, и его захлестнул гнев, красный и горячий.
Затем Туча вырвалась и атаковала.
Второй раз за эту ночь Марк Уильямс посмотрел в лицо смерти; только он знал, что на этот раз смерть не остановится. Он с криком опрокинулся спиной на стол, чувствуя горячее дыхание на своем горле. Один клык цвета слоновой кости коснулся его… А затем все внезапно прекратилось.
Чувство самосохранения взяло верх, и он, не раздумывая, схватился за дробовик.
Генри боролся с Тучей, боролся с собственной жаждой крови.
«Она семнадцатилетняя девушка, почти ребенок. Ей нельзя позволить убивать».
Вервольфы теперь жили бок о бок с людьми, разделяя человеческие ценности. Какой смысл одолеть врага сейчас, если Туча до конца своей жизни будет иметь на душе такое пятно? Она рвалась из его хватки, а Генри твердил единственные слова, которые, как он знал, могли на нее повлиять:
– Он еще жив, Туча. Шторм еще жив.
Наконец, она утихла, заскулила, повернулась к столу и задрала морду, чтобы уловить запах брата. Второй ее скулеж перешел в вой.
Теперь, когда ее внимание было сосредоточено на Шторме, а не на жажде убийства, Генри встал.
– Не двигайся с места, – приказал он.
Туча упала на пол, дрожа от желания добраться до своего близнеца, но не в силах ослушаться. Когда Генри поднял голову, ему в лицо смотрели два ствола дробовика.
– Значит, он еще жив, вот как? – И дробовик, и смех дрожали. – Я не чувствовал сердцебиения. Ты уверен?
Генри слышал, как медленно, с трудом, бьется сердце Шторма, чувствовал, как кровь изо всех сил пытается течь по венам, скованным ядом. Фицрой позволил пробудиться собственной жажде крови.
– Я знаю жизнь, – сказал он, делая шаг вперед. – И я знаю смерть.
– Да? – Марк облизнул губы. – А я знаю Бо Джексона[23].Он у меня гостит.
Генри улыбнулся.
– Нет.
Вампир. Князь тьмы. Дитя ночи. Все это отразилось в улыбке Генри.
За спиной Уильямса был стол, отступать было некуда; Марку оставалось только стоять на месте. Пот бисеринками выступил у него на лбу и потек по носу.
К нему шел демон, которого он застрелил в лесу. С виду человек, но в выражении его лица не было ничего человеческого.
– Я… я не знаю, кто ты, – пробормотал он, стараясь не выпустить дробовик из дрожащих пальцев. – Но я знаю, что тебя можно ранить.
Еще один шаг – и стволы оружия окажутся под таким углом, что Туча окажется вне линии огня.
«Еще один шаг, – сказал себе Генри, разжигая голод яростью, – и эта тварь моя».
Он поднял ногу.
Дверь сарая с грохотом распахнулась, ударившись о стену, нарушив живописную картину.
– Брось оружие! – скомандовал Селуччи с порога.
Стюарт рядом с ним прорычал на несколько голосов. Вервольф с огромным трудом удержался от броска, хотя Туче все еще угрожала опасность, и это усилие послало дрожь по его спине. Вой Тучи заставил его выпрыгнуть из машины еще на ходу; не успев задуматься, он ворвался в сарай в человеческом обличье, в одежде, которая мешала ему перекинуться.
Ствол дробовика опустился, затем снова поднялся.
– Вряд ли я его брошу.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – вопросил Карл Бин, направляя винтовку на двух мужчин, стоящих в открытых дверях.
Он слышал, как машина промчалась по подъездной дорожке; слышал, как она остановилась, разбрызгивая гравий; слышал вой и понял, что в этом замешаны создания сатаны. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы схватить винтовку, и он прибежал к сараю сразу вслед за выскочившими из машины людьми. Он все еще не понимал, что происходит, но ясно видел: племяннику нужна помощь.
– Поставь револьвер на предохранитель и брось на землю. – Бин показал винтовкой, куда именно. – Вон туда, подальше.
Стиснув зубы, Селуччи сделал то, что ему велели. Разве у него был выбор?
Когда револьвер упал на пол, щелчок сомкнувшихся стальных челюстей заставил всех вздрогнуть.
– Капканы, – показал Стюарт. – Там и там.
Земляной пол перед его босой ногой был недавно разрыт.
– И здесь.
Марк улыбнулся.
– Жаль, что шаг у тебя не такой широкий.
– Теперь идите туда, – скомандовал Карл, – к остальным, чтобы я мог…
Когда они, пробравшись между капканами, вступили в свет лампы, старик узнал Стюарта и сощурился. Весь день он молил послать ему ответ на его сомнения, и вот Господь предал главаря нечестивых в его руки.
Затем он увидел Тучу, которая все еще сидела позади Генри, не обращая внимания ни на что, кроме тела, распростертого на столе.
А после увидел Шторма.
Карл Бин опустил винтовку с плеча на бедро, держа ее за пистолетную рукоятку, не снимая пальца со спускового крючка. Продолжая держать на прицеле незваных гостей, которые теперь собрались в одной стороне сарая, он подошел и встал рядом со столом.
– Что здесь происходит? – повторил он. – Как умерло это существо?
– Он не мертв! – Роза бросилась в объятия Стюарта. – Он не умер, дядя Стюарт! Не умер!
– Знаю, Роза. И мы его спасем. – Стюарт погладил племянницу по голове, свирепо глядя на младшего из людей, который уставился на девушку так, будто никогда раньше не видел обнаженной кожи.
Роза нуждалась в утешении, но, если они хотят спасти себя и Шторма, ей лучше иметь острые зубы и когти. Стюарт молча проклинал одежду, которая удерживала его в человеческой ипостаси.
– Перекинься сейчас же, – сказал он Розе. – Наблюдай. Будь наготове.
– Прекратите! – Карл Бин перевел дуло винтовки со Стюарта на Тучу и обратно. – Больше никаких дьявольских трюков!
Туча заскулила, но Стюарт, запустив руку в густой мех на ее затылке, тихо сказал:
– Жди.
Карл тяжело сглотнул. Боль в глазах существа, когда оно… Нет, она смотрела на него снизу вверх, присоединилась к крику другого существа, которое он ранил раньше, и сомнение еще тяжелее легло на сердце. Труд во славу Господа не должен приносить боли. Он обернулся и с завороженным ужасом уставился на Шторма.
– Я задал тебе вопрос, племянник.
Прежде чем ответить, Марк немного увеличил дистанцию между собой и Генри, на всякий случай небрежно придвинувшись к двери, борясь с молчаливым приказом: «Смотри на меня!»
– Поскольку нас заверили, что мой гость не мертв, – сказал он с вымученной улыбкой, – полагаю, вы, дядюшка, хотите знать, как вы выразились, «что, черт возьми, здесь происходит»? На самом деле все просто. Я решил совместить ваш план священного истребления с моим собственным планом получения прибыли.
– Нельзя извлекать прибыль из трудов во славу Господа!
Внезапно он почувствовал неуверенность во многом другом, хотя прежде Карл твердо придерживался этого убеждения.
– Чушь собачья! Вы пожнете свою награду на небесах, я хочу получить свою… Держите их на прицеле!
Марк махнул дробовиком, и Генри замер.
– Я не знаю, кто ты такой, но я чертовски уверен, что оба ствола с такого расстояния разнесут тебя в клочья и отправят в ад, и всей душой готов это доказать.
Перед глазами Уильямса мелькали белые пятна, он тяжело дышал, пот жег царапины на его спине.
Селуччи сбоку взглянул на Генри. Что мог Уильямс увидеть в Фицрое, что его так напугало? Хоть он и задал себе этот вопрос, на самом деле ему не хотелось знать ответ. Селуччи считал, что лучше всего сделать ставку на Карла Бина, который выглядел растерянным и, несмотря на явное умение обращаться с винтовкой, казался хрупким и старым.
– Все зашло слишком далеко, – спокойно сказал Майк, стараясь, чтобы его голос звучал так, как звучал бы голос разума, смягчая напряжение тоном, как бальзамом. – Что бы ни было у вас на уме, когда вы это начинали, все изменилось. От вас зависит, каким будет конец.
– Заткнись! – огрызнулся Марк. – Нам не нужны твои никчемные советы.
Карл поднял руку, которую почти благословляющим жестом положил на голову Шторма, и крепче сжал винтовку.
– И что ты собираешься теперь делать? – резко спросил он племянника.
В его голосе звучало отчаяние, вопрос был эхом молитв, оставшихся без ответа.
– Ты сам сказал, что порождения дьявола должны умереть. О нем, – Марк кивнул на Шторма, – я уже позаботился. Ее… – Туча снова заскулила и прижалась к ногам Стюарта. – ее я тоже мог бы использовать. Жаль, мы не можем заставить большого превратиться до того, как он сдохнет.
Стюарт зарычал и приготовился к прыжку.
– Нет!
Приказ Генри заставил разъяренного и бессильного Стюарта отступить.
Дробовик и винтовка были направлены на них под разными углами, и атака – удастся она или нет – принесет гибель по крайней мере одному из их компании. Должен быть другой выход… И его надо найти быстро, потому что, хотя сердце Шторма еще билось, Генри слышал, что оно слабеет и еле цепляется за жизнь.