Выстрел, странно приглушенный, заставил Селуччи обернуться.
Стюарт зарычал и попытался освободиться от тесных спортивных штанов. Даже Генри резко обернулся на звук, а снаружи послышались восклицания и топот бегущих ног.
Вики закрыла глаза и попыталась не прислушиваться, попыталась думать о цветах, разбросанных по августовскому утру, как упавшая радуга.
– Он отошел за угол, сунул дуло винтовки себе в рот и нажал пальцем ноги на спусковой крючок.
Вики почувствовала на своих плечах руки Селуччи и открыла глаза.
– Ты знала, что он собирается сделать, не так ли?
Она пожала плечами, насколько могла в его хватке.
– Подозревала.
– Нет, ты знала! – Селуччи начал ее трясти. – Почему, черт возьми, ты его не остановила?
Она отбросила его руки. Мгновение они пристально смотрели друг на друга, и, убедившись, что Селуччи готов выслушать ответ, Вики сказала:
– Он не мог жить с тем, что сотворил, Майк. Кто я такая, чтобы указывать ему, что делать?
Поправив очки, она посмотрела мимо Селуччи и сделала долгий судорожный вдох.
– Мы еще не закончили. Есть где-нибудь керосин для этой лампы?
– Здесь, у стола.
Стюарт наклонился, чтобы поднять пятигаллоновую канистру.
– Нет, не трогай.
Селуччи понял, что Вики собирается сделать, и понял, что это его последний шанс остановить ее, повернуть события в рамки закона. Он сильно подозревал, что и Генри, и Стюарт решительно встанут на ее сторону. Проблема была в том, что если дело дойдет до выбора – на чьей ты стороне…
Вики вынула из сумки пару кожаных водительских перчаток и, будто читая мысли Майка, спросила, натягивая их:
– Ты хотел еще что-то добавить, Селуччи?
Понимая, что его загнали в угол, забыв, что Вики его не видит, Селуччи медленно покачал головой. Он выбрал свой путь еще на ферме, когда передал полученную от нее информацию. Вики знала это так же хорошо, как и он. Может быть, даже лучше.
Надев перчатки, Вики наклонилась и осторожно подняла канистру – похоже, почти полную. Отвинтила крышку и остановилась. Канистру требовалось держать обеими руками, но если она отойдет от лампы, то без фонарика ничего не увидит.
– Черт бы побрал все на свете…
Селуччи обнаружил, что смотрит на Генри, выражение лица которого говорило «тебе решать» так ясно, что потребовалось мгновение, прежде чем Майк понял, что Фицрой не высказал это вслух.
«Мне решать. Как же. Как будто у меня есть выбор».
Но он все равно шагнул вперед и взял фонарик.
Вики прищурилась, вглядываясь в лицо Майка, но при таком слабом освещении не смогла разглядеть нюансы его мимики.
«Не то чтобы Селуччи был склонен к нюансам. – Достаточно того, что он здесь и помогает. – Давай покончим с этим».
Она пошла по лучу света к телу Марка Уильямса, осторожно поливая керосином утрамбованный земляной пол, радуясь, что хватка на канистре помогает скрыть дрожь в пальцах.
Когда-то закон был для нее превыше всего.
– Если кто-нибудь сможет собрать куски головоломки, он решит, что Карл Бин подрался с племянником, узнав, что тот сделал с Питером. Во время драки Марк Уильямс наступил на одно из своих ужасных скобяных изделий. От горя, или из-за вины, или бог знает из-за чего еще Карл Бин застрелился. К сожалению, в какой-то момент поединка канистра с керосином опрокинулась.
Свет скользнул по мертвому телу. Было ясно, что Марк Уильямс умер в жестоких муках, на его шее все еще виднелись следы пальцев Генри. Вики не смогла найти в себе сил для сожаления. Единственное, что она чувствовала к Марку Уильямсу при его жизни, – презрение, и его смерть ничего не изменила.
«Скорее пожалеешь раздавленного таракана», – подумала она, поставив канистру рядом с трупом и опрокинув ее.
– А что насчет Карла Бина?
– Оставь его. Пусть лежит.
Она вернулась по лучу к столу и взяла лампу. Мерцающее пламя создавало на фоне темноты узоры, которые продолжали плясать перед ее глазами даже после того, как она отвела взгляд.
– К сожалению, во время драки лампа разбилась вдребезги.
Лампа ударилась об пол с силой, красноречиво выразившей эмоции, которые скрывались за деловым тоном Вики. Сначала загорелся керосин в разбитом резервуаре, затем керосиновая дорожка.
– Посмотрите хорошенько, Майк, Стюарт. Вот что вы увидели, когда здесь появились. – Вики глубоко вздохнула, сняла перчатки и запихнула в сумку. – Еще вы увидели лежащего на столе голого Питера. Вы двое ворвались внутрь, схватили Питера и выбежали. После этого пламя разгорелось так, что вы уже не смогли вернуться. Теперь я предлагаю убраться отсюда, поскольку сарай древний, сухой как трут и, наверное, очень скоро загорится.
С голодным свистом огонь охватил одежду Марка Уильямса, горящий керосин очертил контуры его тела.
Вики остановилась у двери, уронив руку с направлявшей ее рукой Селуччи, и оглянулась. Всплеск оранжевого – это, должно быть, огонь, поднимающийся по северной стене. Они уже не смогут потушить пожар, даже если захотят. На мгновение Вики задумалась, кто же такие они, потом расправила плечи и вышла.
Колин и Барри стояли возле полицейской машины.
– К тому времени, как мы приехали, – сказала им Вики, – Селуччи и Стюарт положили Питера на траву. Сарай горел. Забудьте обо всем остальном. Вы уложили Питера в машину, вызвали пожарных и отправились обратно в город, по дороге забрав Розу.
– Но как же… – Барри явно не обрадовало услышанное.
Вики молча ждала. Она не видела лица Ву, но хорошо представляла, что должно происходить в его голове. Потом она услышала вздох.
– Иного выхода нет, да? Нельзя сделать по-другому, не разоблачая вервольфов и… – Барри сделал паузу, и Вики поняла – он подумал о Генри, но решил не озвучивать свои подозрения. – И других.
– Да, иного выхода нет. И не позволяйте никому приглядываться к вашему ботинку.
Вики смотрела на свет задних фар отъехавшей машины, пока та не помчалась по шоссе. Тогда она повернулась и пошла к трем мужчинам – вампиру, оборотню и полицейскому; их силуэты были четко очерчены мерцающим пламенем горящего сарая. Когда пожар погаснет, останется лишь пепел.
Как будто теперь пришла его очередь читать мысли Вики, Селуччи сухо сказал:
– Если они исследуют пепел, любая компетентная бригада криминалистов сможет разнести твою историю в клочья.
– Зачем им его исследовать? На месте происшествия были ты, я и два местных полицейских. Думаю, нам будут рады поверить на слово.
Селуччи пришлось признать, что она, скорее всего, права. Трое копов и бывший коп, которым нет выгоды лгать… Вряд ли кому-то придет в голову, что можно лгать, покрывая семью вервольфов… Да, дело закроют, отправят в архив и займутся каким-нибудь текущим расследованием.
– И все-таки тут есть много неувязок, – задумчиво сказал Стюарт.
Вики фыркнула.
– Полиция любит неувязки. Свяжи все слишком аккуратно, и они подумают, что ты вручаешь им пакет с брехней.
Ночь была душной, ни малейшего дуновения ветерка, сарай ярко полыхал, и все равно Вики зябко обхватила себя руками. Они победили, ей полагалось чувствовать радость, облегчение, что-нибудь в этом роде. Вместо этого она чувствовала внутри только пустоту.
– Эй. – Генри хотелось бы видеть ее глаза, но он видел только пламя, отражающееся в очках. – Ты в порядке?
– Да. Я в порядке. Почему ты спрашиваешь?
Он протянул руку и поправил ее очки.
– Просто так.
Она улыбнулась слегка дрожащими губами.
– Лучше иди. Я не знаю, сколько времени потребуется пожарным машинам и полицейским, чтобы сюда добраться.
– Ты вернешься на ферму?
– Как только полиция меня допросит.
Он бросил взгляд на Селуччи, но сумел удержаться от комментария.
Вики вздохнула.
– Иди, – повторила она.
Он ушел.
Его место занял Селуччи. Вики снова вздохнула.
– Слушай, если ты собираешься прочитать еще одну лекцию об этике и морали, я сейчас не в настроении.
– Вообще-то я хотел спросить, входила ли в твои планы горящая трава? Может, ты задумала это в качестве отвлекающего маневра? От сарая летят искры, а поле за ним ужасно сухое.
Пламя металось по крыше, вся постройка была окутана красным и золотым. Последнее, чего хотела Вики, это причинить еще больше вреда.
– В саду есть колонка и много шлангов. Просто полей поле.
– Ну откуда, черт возьми, я должен был знать, что там есть?
– Мог бы посмотреть! Господи Иисусе, неужели я должна все делать сама?
– Нет уж, спасибо. Ты уже наделала достаточно!
Селуччи тут же захотелось взять свои слова обратно, но, к его удивлению, Вики начала смеяться. Это было похоже не на истерику, а на искренний смех.
– Что?
Прошло мгновение, прежде чем она смогла заговорить, и даже тогда угроза нового приступа хохота казалась неминуемой.
– Я просто подумала, что все позади, кроме криков.
– Да? И что?
– Что? – Она беспомощно помахала рукой и снова захохотала. – Вот, теперь уже точно все позади.
– Вы вернетесь, чтобы еще раз у нас погостить? Когда вам захочется на время выбраться из города?
– Обязательно. – Вики усмехнулась. – Но сейчас тишина и покой города кажутся довольно привлекательными.
Надин фыркнула.
– Даже не знаю, как вы его терпите. Мерзкие запахи, и слишком много чужаков на вашей территории…
Хотя по Надин было видно, что она все еще скорбит о потере своей близняшки, за последние двадцать четыре часа ей стало лучше. Вики не знала, связано ли это со смертью Марка Уильямса и Карла Бина или с тем, что жизнь Питера спасена, да и не хотела знать.
Роза тоже изменилась. Ее лицо стало не таким детским, как раньше, оно становилось женским. Надин держала ее рядом и рычала, когда приближался кто-нибудь из мужчин.
Вики направилась к двери, за которой ее ожидал Генри. Напряжение между ним и Стюартом протянулось почти видимым канатом.
Чуть раньше Генри ей объяснил:
– В сарае, перед твоим приходом, я отдал Стюарту приказ, которому ему поневоле пришлось подчиниться.