Наконец к полудню я прибыл в Кундуз. Здесь мне предстояло выйти на связь с Омером Латифом, поэтому с вокзала я прямиком отправился на рынок, где сходятся и расходятся на Востоке все пути.
Мне повезло. На рынке я встретил парня моего возраста, который говорил по-русски. Хотя я и знал афганский, но не настолько, чтобы свободно разговаривать на всякие темы. Парень оказался таджикским беженцем, которых в Кундузе было полно. Я знал это еще в Москве, когда готовился к операции.
– Я здесь уже два года, – сказал мне Сохиб.
– А как ты попал сюда?
– Я жил в своем кишлаке, мне сказали – в армию иди, – протяжно объяснил Сохиб.
– Понятно, – произнес я, вспоминая недавнюю историю об отказниках из Азии и Кавказа.
– Есть Аллах, зачем мне тогда служить неверным? – словно оправдывался передо мной парень.
– Послушай, Сохиб, а когда ты сможешь свести меня с Латифом.
– С Латифом нет, – отрицательно покачал головой парень. – Один человек его знает, тебя ему покажу.
– Хорошо, – согласился я на такое посредничество. – А где его найти? Он сам сюда приходит?
– Он скоро должен быть здесь. Каждый день он покупает продукты для своего господина.
– Так он повар у Латифа? – догадался я.
– Это большой человек, – уклонился от прямого ответа Сохиб, – преданный человек. Такой человек, его все уважают.
Меня это вполне устраивало. Оставалось только найти место для ночлега.
– Послушай, ты не знаешь, где здесь можно переночевать? – снова обратился я к нему за помощью.
Сохиб нахмурил брови и недоумевающе посмотрел на меня. Я понял, что он просто не понимает моего вопроса. Я уже сталкивался с такой проблемой, когда служил в Афганистане. Если афганцы почему-то не понимали смысла сказанного, они замыкались, казалось, что они по какой-то причине не желают выдавать важного секрета.
– Понимаешь, – стал разъяснять я, – где можно спать, жить?
Свои слова я сопровождал энергичными жестами.
– Спать? Дом, где можно спать?
– Да, да, – повторил я, улыбаясь. – Здесь нет такого дома, – испуганно произнес Сохиб.
Я почувствовал, как улыбка медленно сползает с моего лица.
– А ты где живешь? – спросил я.
– Я живу с моей семьей, – ответил он и стал перечислять всех своих родственников: – Отец, две мамы, пять братьев, две сестры, еще три братишки и шесть сестричек.
От удивления у меня глаза полезли на лоб.
– И как вы все вместе живете? Чем зарабатываете на жизнь?
Он пожал плечами и ничего не ответил:
– Ладно, Сохиб, пойду, пройдусь по рынку и скоро вернусь, – сказал я парню и медленно пошел вдоль рядов, рассматривая товары на прилавках.
Возвращаясь, я уже издали заметил Сохиба. Тот разговаривал с полным мужчиной лет пятидесяти. Мужчина был невысокого роста, одет, как простой афганец в бекасам-тун, а на голове была чалма. По тому, с каким достоинством держался мужчина, я сразу догадался, что это и есть повар Латифа. Рядом с ним стояли вооруженные люди, видно, сопровождающие его повсюду. Они держали плетеные корзины для продуктов.
Сохиб увидел меня издали и позвал рукой. Его собеседник тоже обернулся и стал пристально разглядывать меня.
– Вот, это Ермамад, – сказал мне Сохиб, когда я подошел к ним поближе. – Он может сказать о тебе Латифу.
Я приложил руку к сердцу и поклонился важному тучному человеку. Он не ответил на приветствие, продолжая стоять передо мной со строгим видом. Потом Ермамад вообще отвернулся к Сохибу, и они стали беседовать. Повар Латифа даже не подозревал, что я понимаю по-афгански.
– Сколько раз тебе говорил, чтобы ты не связывался с подозрительными людьми? – говорил Ермамад.
– Но он не показался мне подозрительным, – виновато ответил Сохиб.
– Боюсь, что хозяину не понравится твое поведение. Сохиб покраснел и бросил на меня злобный взгляд.
– Что он тебе сказал! – спросил я парня.
– Он спрашивал, зачем ты ищешь Латифа, – ответил парень.
– И что ты ему на это сказал?
– Что ты хочешь служить Латифу.
– Правильно, – похвалил я Сохиба. – А он что ответил?
– Он сказал, что найдет тебя сам, если Латифу нужен солдат.
– Где же он будет меня искать? Здесь же нет никакой гостиницы или хотя бы ночлежки.
– Ответ он даст тебе к концу базара, – пояснил Сохиб.
– Чертов толстяк! – выругался я вполголоса. Ермамад, глянув на меня мельком, отправился к рядам с продуктами, Охранники последовали за ним.
– Спасибо тебе, Сохиб, – поблагодарил я.
Тот был расстроен. Еще бы, ведь я только что поставил его в невыгодное положение, и парню пришлось выкручиваться перед Ермамадом, поваром Латифа.
– Так ты не знаешь, где можно найти жилье? – снова спросил я у Сохиба.
Тот не ответил, стоял передо мной, не сводя глаз с моего лица.
– Что же, придется поискать самому, – произнес я и посмотрел на своего собеседника.
Но его уже и след простыл. Я удивился, как незаметно и бесшумно удрал от меня Сохиб.
Я отправился по длинным рядам базара.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
(вечером 12 февраля)
Я был уверен, что повар вернется за мной. Латиф не мог не заинтересоваться иностранцем, да еще русским, который сам просился к нему на службу.
Уже издали я увидел, что у лотка Сохиба крутятся два вооруженных моджахеда. С парнем у нас был уговор, что если мной кто-то будет интересоваться, то он обязательно даст мне знать об этом. Сохиб заметил меня и помахал рукой, приглашая подойти.
– Эй, дуст! – воскликнул Сохиб. – Ахмад и Шокар пришли за тобой.
– Чего они хотят? – спросил я, рассматривая посланников Латифа.
– Тебя зовет Латиф, – ответил парень.
– Это хорошая новость, Сохиб, спасибо тебе.
– Я тоже иду с тобой.
– Ну что ж, тогда закрывай свою лавку.
Парень быстро свернул лоток-арбу и мы отправились в путь. Немного позади нас шли моджахеды.
– Нужно зайти домой, – сказал Сохиб, – оставить товар.
– Это по дороге?
– Почти.
– Тогда вперед! – согласился я и взялся за ручку, чтобы помочь тащить лоток на колесах.
– Нет, нет, – затараторил Сохиб, – я сам.
– Не доверяешь?
– Здесь так не принято, – шепотом ответил он, словно нас кто-то мог подслушать и понять. – Ты – воин, а я торговец. У нас с тобой разное ремесло.
Некоторое время мы шли молча.
– Почему они все время молчат? – наклонился я к Сохибу, указывая на идущих позади моджахедов.
– Правоверный воин никогда не говорит со своим врагом, – пояснил Сохиб.
Мне достаточно было его объяснений. За год, который я провел здесь десять лет назад, я достаточно хорошо изучил нравы и обычаи этого народа. Тогда, помнится, меня поражало, что афганец, который днем был очень гостеприимен и дружелюбен, ночью превращался в твоего злейшего врага.
– Ты иноверец, – продолжал Сохиб. – А для них любой неверный – враг. Они еще помнят советские войска. Они ненавидят всех русских. Может, и ты воевал против них? Аллах тебя сохрани! Я – таджик, и то они мне не верят.
Предостережение парня не было лишним. Я с ужасом подумал, что мне повстречается человек, с которым я виделся десять лет назад в Кандагаре во время службы.
«Что я скажу Латифу? – думал я. – Стоит ли признаваться, что я служил в Афганистане? Стоит ли упоминать Кандагар, где велись самые ожесточенные бои, и где я убивал его соплеменников. Кто знает, как поведет себя после такого признания Латиф?»
Я решил, что не стану говорить Латифу о своей службе в Афганистане. Даже если найдется человек, который узнает меня, ему придется долго доказывать, что он не ошибся. Если же я сам упомяну Кандагар, то разыщут людей, которые должны меня знать, и тогда я погибну, а миссия, возложенная на меня, будет провалена.
Мы дошли до жилья Сохиба. Он быстро откатил свой лоток и вернулся:
– Теперь можно идти к Латифу.
Дом, в котором находился Латиф, служил ему одновременно штабом и жильем. По сравнению с теми жалкими глиняными строениями, какие я видел в Мазари-Шерифе, Имамсохибе и в районе рынка в Кундузе, это был настоящий дворец.
«Джип» моджахедов въехал во двор и остановился. Один из духов буркнул что-то невнятное, и Сохиб обратился ко мне:
– Пойдем, джура. Он проводит нас в жилье, там мы будем ждать. Нас позовет сам Латиф.
– А когда он нас позовет?
Сохиб перевел мой вопрос на фарси. Как только он замолчал, моджахеды дружно рассмеялись, обзывая меня ослом, тупицей и другими словами, характеризующими мой недалекий ум. Я спокойно слушал весь этот вздор, не показывая, что понимаю, о чем идет речь. Потом один из бандитов выхватил из кобуры наган и стал вертеть им перед моим носом. Сохиб весь сжался от испуга. Я был спокоен, на моем лице не дрогнул ни один мускул. Негодяю понравилось подтрунивать надо мной. Он с нескрываемым наслаждением приставил ствол к моему лбу и дико захохотал. Я молниеносно перехватил его запястье и резко отвернул в противоположную от себя сторону. Дух выпустил наган и перепуганно уставился на меня. Все было проделано очень быстро и, ручаюсь, он даже не сообразил, что к чему.
Я улыбнулся моджахеду и протянул ему наган.
– Ты все-таки доложи господину Латифу о нашем прибытии, – сказал я.
Он уставился на Сохиба, который все еще никак не мог прийти в себя от такого неожиданного поворота событий, и ждал перевода сказанного мной.
– Не спи, Сохиб, – толкнул я парня в плечо, – не видишь, что люди ждут?
Тот тупо заморгал в ответ. – Переводи, – приказал я ему.
Сохиб поклонился и перевел моджахедам мои слова. Я заметил, что его отношение ко мне резко изменилось. Теперь он видел во мне героя, которому ничего не страшно.
Моджахеды удалились к Латифу, а мы с Сохибом остались вдвоем.
– Ты почему так испугался? – спросил я у него.
– О, джура, – произнес тот, восторженно глядя мне в глаза. – Ты такой храбрый, но ты неправильно сделал.
Я промолчал, и он продолжал:
– Меня могут убить.
– А тебя-то за что? – удивился я.