— Где вы служили?
Я сказал.
— Понятно, — ответил он.
— Полковник, я — бывший полицейский и не особенно щепетилен. Но такое возвращение в тропики связано с тяжелыми воспоминаниями.
Он кивнул в сторону двери:
— Мы можем уйти.
— Нет, — выдохнул я. — Покажите мне, что там, за ширмой...
Полковник Линдоп коротко кивнул, обошел ширму, ступая по опаленному дорогому ковру, и я двинулся за ним на мою последнюю аудиенцию у сэра Гарри, который был чуть менее обычного оживлен в это утро.
Он лежал на широкой двуспальной кровати, рядом с ширмой, которую, вероятно, поставил сюда, чтобы она защищала его от прохладного багамского ветра, но она не защитила его от иного.
Труп сэра Гарри лежал лицом вверх. Одна рука свесилась к полу. Кожа почернела от огня, и на ней проступили красные пятна ожогов. На голове и шее виднелась запекшаяся кровь. Он был голым, но лоскутья полосатой синей пижамы говорили о том, что одежда сгорела на нем. Его глаза и пах особенно пострадали от огня. Эти участки тела были покрыты волдырями и обуглились.
Поверх кровати и тела лежала деревянная рама с марлевой сеткой от москитов, большая часть которой теперь сгорела. Странно, но с этой стороны китайская ширма совсем не пострадала от огня. Но самой странной деталью во всей этой кошмарной сцене были перья из подушки, рассыпанные по всему почерневшему трупу, прилипшие ко вздувшейся, обожженной плоти.
— О Господи! — вырвалось у меня. Сейчас это звучало почти как молитва.
— Сэра Гарри нашел его друг Гарольд Кристи сегодня утром, — сказал Линдоп. — Около семи.
— Бедный старый чудак, — я покачал головой и повторил это снова. Я старался дышать только ртом, чтобы не чувствовать запаха.
— У такого сварливого старого миллионера, как Оукс, наверняка было полно врагов.
— Наверняка.
Передо мной была жуткая панорама места убийства. Красные отпечатки ладоней, будто нарисованные ребенком, виднелись на стене у окон по ту сторону несмятой двуспальной кровати. Кто-то с мокрыми руками выглядывал наружу. Вряд ли они были в кетчупе. Такие же отпечатки были у стены над кроватью. Все отпечатки оставались мокрыми: сырость за окном не дала им высохнуть.
Кровь блестела на обеих ручках открытой двери, ведущей в другую, маленькую спальню напротив пустой кровати. Я заглянул туда — эта комната, которой, похоже, никто сегодня не пользовался, была метров пять в ширину. Спальня сэра Гарри была вдвое шире и тянулась вокруг всего дома, выходя окнами на крыльцо с южной и северной стороны.
— Что ж, — сказал я. — Здесь, кажется, осталось полно улик. Эти следы огня... и кровавые отпечатки пальцев.
Он ткнул пальцем в вентилятор у ног сэра Оукса.
— Кажется, эта штука развеяла все эти перья над ним.
— Кстати, что вы думаете о самих перьях? Какой-нибудь языческий ритуал?
— Оуби, — сказал полковник.
— Простите?
— Так называется обычай, используемый местной магией: оуби.
— И эти перья означают, что здесь были туземцы... Или кто-то хотел, чтобы мы так подумали.
— А в самом деле, — Линдоп задумался, сложив руки перед собой. — Ведь сэр Гарри был очень популярен среди местного населения.
На полу рядом с дверью в соседнюю комнату я заметил валяющийся распылитель.
— Против комаров?
Линдоп кивнул.
— Средство от насекомых. Очень огнеопасно...
— Его что, прикончили чем-то таким? — мрачно усмехнулся я. — Раз, и сэр Гарри — мотылек.
Я заглянул в соседнюю дверь и смотрел на северное крыльцо, откуда по внешней лестнице можно было попасть на второй этаж, когда Линдоп заметил:
— Эта дверь была незаперта.
— Как и входная дверь вчера, когда я приехал сюда. Охрана здесь поставлена из рук вон плохо. Вы уже допросили охранников?
— Нет, я даже не знал, что они здесь есть.
— Двое. Одного зовут Сэмьюэл. Управляющая поместьем, Марджори Бристол, может просветить вас насчет них.
Он кивнул, глядя на труп.
— Она сейчас внизу. Кажется, очень переживает. До сих пор невозможно было допросить ее.
Я подошел ближе, чтобы разглядеть сэра Гарри. Приступ тошноты уже прошел, и во мне проснулись старые инстинкты копа. Я наклонился над телом. Отверстия над левым ухом сэра Гарри многое мне объяснили.
— Не думаю, что он умер от ожогов, — сказал я. Тогда вокруг не было бы столько крови.
Линдоп ничего не сказал.
На голове сэра Гарри находилось четыре небольших отверстия округлой, чуть треугольной формы, расположенных очень близко друг к другу. Если их соединить, получился бы квадрат.
— Входные пулевые отверстия? — спросил я не слишком уверенно — пороховых пятен видно не было.
— Таково первоначальное заключение врача. И Кристи тоже так считает. Я склонен согласиться с ними.
— Тело передвигали, — сказал я. — Или, по крайней мере, переворачивали. Я указал на засохшие струйки крови, спускавшиеся от уха к носу сэра Гарри. — Сила тяжести всегда направлена вниз, не так ли?
Линдоп промычал что-то неопределенное.
На ночном столике между кроватей стояли лампа с целлулоидным, совсем не пострадавшим от огня абажуром, термос, стакан; лежали вставная челюсть и очки для чтения — все было целым, как будто ничего особенного не произошло в этой спальне ночью.
— У него мокрые бедра, — сказал я, показывая рукой. — Наверное, после смерти лопнул мочевой пузырь. Ваш фотограф уже был здесь, полковник? Сэр Гарри лежит на какой-то газете, может, она нам понадобится.
— У нас сейчас нет штатного фотографа в отделе. Я посылал за двумя фотографами ВВС, сейчас они проявляют пленку. Еще здесь был художник, зарисовавший план пола.
— Порядок. — Я отошел от кровати и обвел рукой вокруг. — Вам лучше опечатать эту комнату, прежде чем вы уничтожите все улики, полковник.
Линдоп пожевал ртом, как будто пробуя что-то — что-то невкусное.
— Мистер Геллер, как бы высоко я не ценил вашу проницательность... Я пригласил вас в «Вестбурн» не в качестве консультанта.
— А в качестве кого тогда? Подозреваемого? Да я едва был знаком с Оуксом!
Он покачал головой:
— Вы — один из последних людей, видевших сэра Гарри живым. Я хочу знать, какого рода дела у вас с ним были.
Я взглянул на своего работодателя. Кажется, он не возражал.
— Он поручил мне следить за его зятем, чем я и занимался вчера весь день и ночью.
Полковник оживился и резко подался вперед:
— Следить? А зачем?
Я пожал плечами.
Подозревалась супружеская неверность со стороны графа. Сэр Гарри не особенно его любил, понимаете?
— Проклятье, мне нужны детали!
Я рассказал ему детали. Все — от встречи с графом в яхт-клубе до вечеринки с женами пилотов.
— "Хаббардз Коттеджиз", — повторил Линдоп, нахмурившись. — Это ведь совсем близко отсюда, верно?
— В двух шагах.
— Значит, ночью де Мариньи проезжал мимо «Вестбурна»!
— Ну да, и я тоже. Около часа — часа тридцати.
Теперь он широко раскрыл глаза.
— На обратном пути вы проследили его до самого дома на Виктория-стрит?
— Нет. Я подумал, он не собирается к женщинам, и моя работа была закончена.
Линдоп тяжело и презрительно вздохнул.
— Для всех нас было бы лучше, если бы вы продержали графа де Мариньи в поле своего зрения чуть дальше.
Я снова пожал плечами.
— Ага. И еще я должен был скупить контрольный пакет «Ю. С. Стил» по центу за акцию.
Голос из коридора позвал: «Сэр!»
Черное лицо выглянуло из-за китайской ширмы.
— Губернатор у телефона, сэр.
Мы все — кроме Гарри Оукса — вышли из комнаты. Отправляясь говорить по телефону, Линдоп попросил меня задержаться еще на пару минут. Я сказал «конечно», и остался лениво стоять у подножия лестницы в окружении багамских полицейских. Я смотрел по сторонам, надеясь увидеть где-нибудь Марджори Бристол.
Но вместо девушки я заметил Гарольда Кристи с удивленным выражением лица, уныло, как будущий отец, ожидающий двойню в родильном доме, бредущего по коридору.
— Мистер Кристи, — произнес я, подходя к нему. — Я глубоко сожалею о вашей потере.
Кристи, одетый так же неряшливо, как и вчера, сначала будто не узнал меня. Может, правда, он обезумел от горя.
— А... Спасибо, мистер Геллер.
— Я так понимаю, это вы нашли сэра Гарри. А где вы все это время были?
Он нерешительно нахмурился.
— Что вы имеете в виду?
— До того, как вы нашли его, в семь утра?
Теперь нерешительность исчезла, и его лицо выражало лишь смущение.
— Я был здесь всю ночь.
— Что!?
Он щелкнул пальцами:
— Я часто остаюсь ночевать у сэра Гарри. Этой ночью у него была небольшая вечеринка, она продолжалась довольно долго. А утром у нас была назначена встреча по поводу его овец.
— Овец?
Уголки его глаз и рта начали раздраженно подергиваться.
— Сэр Гарри купил полторы тысячи овец на Кубе.
— Что, для еды?
— Здесь дефицит мяса, понимаете? Они паслись у него на лужайках загородного клуба.
Все правильно, похоже на сэра Гарри.
— А теперь, мистер Геллер, если вы не возражаете...
— Но вы не были в соседней спальне, а? Мне показалось, там сегодня никто не ночевал.
Он вздохнул.
— Да, вы правы. Я спал в комнате прямо за ней.
— Хорошо, но вы же были почти рядом, только в пяти метрах от него. Может, вы что-то слышали? Или видели?
Кристи отрицательно покачал головой.
— Я сплю, как убитый, мистер Геллер. Но этой ночью я бы все равно ничего не услышал из-за шторма.
— Вы что, не слышали запаха дыма? Или шума борьбы?
— К сожалению, нет, мистер Геллер, — сказал Кристи уже совсем раздраженно. — Теперь, если позволите, мне нужно позвонить.
— Позвонить?
— Да! — прорычал он. — Я старался успокоиться, когда вы пришли и начали разговор. Понимаете, еще никто не сообщил леди Оукс.
Дверь за его спиной распахнулась, и в дом ворвался Альфред де Мариньи. Его темные волосы свешивались на лоб, широко раскрытые глаза дико вращались. Бородатый граф закричал: