— Да хоть гранатомет, — сказал Бук. Нина подумала и ответила:
— Гранатомет не надо. Бэби никогда не стрелял из гранатомета.
— Я пошутил, — сказал Бук.
Совершив большое кольцо по бульварам, Нина вновь высадила его на Арбатской площади, и на прощание он спросил:
— И все же где ты его прячешь? У меня есть пара дел для человека, который умеет хорошо стрелять.
— Поговорим об этом потом, — сказала Нина. Направляя машину в Строгино, она рассуждала о том, действительно ли она является просто профессиональным убийцей? Ей не хотелось так думать, и она искала для себя какие-то высокие мотивы — месть за мужа и детей. Даже приговоры Суда Народной Совести она исполняла лишь затем, чтобы потом взамен получать нужную информацию о своих клиентах. Но чем больше она искала оправданий, тем страшнее ей становилось от мысли, что она, как какой-нибудь тигр-людоед, теперь обречена убивать и убивать. Ведь действительно, то особое состояние, что охватывало ее в момент совершения акции, нравилось ей, и, бывало, она шла на убийство со сладким чувством ожидания этого самого состояния. А может, то, что с ней происходит, всего лишь психическая аномалия и она больна? Больна жаждой убийства?
Когда она вошла в подъезд, то обратила внимание, что охранник у входа, поздоровавшись с нею, проводил ее каким-то странным взглядом. Она поднялась, открыла дверь и услышала какую-то возню в глубине квартиры.
— Аня! — позвала она. — Кто у тебя там?
Она машинально протянула руку к браунингу в кобуре под мышкой, но Аня уже вышла ей навстречу, в халате, взъерошенная и растерянная, несмотря на радостную улыбку.
— А, Нинуля, — протянула она. — Так рано…
Нина взяла ее за ворот халата и притянула к себе. Так и есть, от нее шел запах спиртного.
— Чего ты, Нинуля? — жалобно пропищала Аня.
— Кто у тебя там? — спросила Нина, кивнув на дверь спальни.
— Да никого там нет, что ты еще придумала!.. Нина шагнула туда, и Аня ухватила ее за рукав.
— Погоди!.. Там электрик, у меня ночник испортился вчера…
«Электрик» уже выходил из спальни Ани, глупо улыбаясь. Нина узнала его, это был один из охранников предыдущей смены.
— Здравствуйте, Нина Алексеевна, — пробормотал он. — Меня тут Аня позвала… лампочку вкрутить.
— Ширинку застегни, — сухо бросила Нина. Охранник охнул, повернулся к ним спиной.
— Ну что ты, Нинуля… — протянула Аня.
— Вот что, парень, — Нина была вне себя от ярости. — Мне говорили, что вы дорожите своей работой. Если это действительно так, то ты больше порог этой квартиры не переступишь, понятно?
— Понятно, — отвечал он смиренно. — Если бы вы сразу предупредили, я бы и сейчас не переступил. А так что же… Надо исполнять просьбы жильцов.
— И ничего спиртного! — добавила Нина. — Неужели не понятно, она же больная!..
— Ну что ты такое говоришь, — пробурчала Аня.
— Да тут и было-то две капли, — оправдывался охранник. — Я пойду, Нина Алексеевна?
— Вали, — буркнула Нина.
Охранник двинулся к двери, но у выхода остановился.
— Вы мне сразу скажите, Нина Алексеевна, вы начальнику нашему будете жаловаться?
— Я подумаю, — сказала Нина.
Он неожиданно улыбнулся и сказал:
— Это всегда лучше определенности, остается надежда. Но я вас понял, и вы можете быть во мне совершенно уверены. До свидания, Нина Алексеевна.
Он поспешно вышел, и дверь за ним захлопнулась. Аня тяжело вздохнула.
— Ну и чего ты устроила скандал?
— Это мерзко, — скривилась Нина. — Спать с мужчиной ради глотка выпивки.
— Откуда ты знаешь, что я с ним спала? — возмущенно спросила Аня. — А если спала, то почему ты решила, что только ради глотка выпивки?
— Вот как? — иронично переспросила Нина. — Значит, это любовь?
— Это не любовь, — сказала Аня с горечью, — но это тоска!.. Думаешь, приятно сидеть здесь дни и ночи, смотреть этот видик, купаться в этой ванне и ничего не ждать?
— Почему ничего не ждать? — спросила Нина.
— Потому что нечего мне ждать, — сказала Аня и заплакала.
Поначалу Нина игнорировала ее плач, ушла на кухню и занялась обедом, но поскольку плач не стихал, она все же — подошла к ней, села рядом и обняла.
— Успокойся, глупая, — утешала она подругу. — У тебя еще все впереди.
— Ты меня не любишь, — всхлипывала Аня.
— Господи помилуй, — рассмеялась Нина. — Ты опять о своем? Я думала, ты тут без меня давно уже пришла в норму. Мужиков стала приглашать, разве не прогресс?
— Это назло тебе, — сказала Аня.
— Ну радуйся, — усмехнулась Нина. — Ты меня разозлила.
— Ты такая бесчувственная, — судорожно вздохнула Аня. Нина вдруг вспомнила заведение лесбиянок в Париже, улыбнулась и стала рассказывать:
— А знаешь, я там за бугром как-то была в специальном ресторанчике, для таких дурех вроде тебя. Там такие ангелочки плясали.
— Как — плясали? — не поняла Аня, но заинтересовалась.
Нина рассмеялась.
— Голенькие, — сказала она. — Я еще подумала, вот бы тебе туда попасть. Ты бы слюной изошла.
Аня фыркнула.
— Подумаешь… Вон по видику и не такие ангелочки пляшут… А они что, целовались, да?
— И целовались, и обнимались, — сказала Нина, насмешливо наблюдая за ней. — Ладно, не заводись, а то опять под дверью вздыхать всю ночь будешь.
— Не было этого, показалось тебе.
— Ну-ну, показалось, — не стала спорить Нина и ушла на кухню.
После обеда они вместе выбрались на пляж и искупались в Москве-реке. Пляж был неподалеку от их дома, чистый и ухоженный, и они даже еще успели позагорать в свете заходящего солнца. Аня принялась играть в волейбол с какими-то немолодыми женщинами в ярких молодежных купальниках, а Нина лежала в шезлонге и любовалась пейзажем. Тем не менее вернувшись, они приняли душ, памятуя об экологии, и, облачившись в халаты, сели смотреть телевизор. Аня сначала было решила показать Нине какую-то лесбийскую порнографию, якобы для того, чтобы сравнить с парижскими впечатлениями, но Нина смотреть эту мерзость отказалась после первых же кадров, и они принялись смотреть какой-то американский боевик по московской программе.
Когда вечером пили чай на кухне, зазвонил телефон — Нина взяла трубку и услышала голос охранника снизу:
— Нина Алексеевна, вы никого не ждете в гости?
— В общем-то никого, — удивилась Нина. — А что такое?
— Юноша к вам рвется какой-то, — сообщил охранник. — Сергей Семенихин называется.
— Я такого и не знаю, — призналась Нина. — Может, по ошибке кто?
— Сейчас я ему трубку дам. Нина услышала:
— Нина Алексеевна, мы с вами знакомы. Я Сергей Семенихин, из прокуратуры. Вы утром у нас были, я вам свой компьютер показывал.
— Конечно-конечно, — улыбнулась Нина. — Проходите, Сережа, я вам сейчас открою.
Она подтвердила свое приглашение охраннику и пошла открывать.
— Кто это? — мрачно спросила Аня.
— Кавалер на свидание, — усмехнулась Нина. — Тебе назло.
Аня фыркнула. Когда Нина вышла, она взяла в руки пульт дистанционного управления и переключила телевизор снова на лесбийский фильм, увеличив звук. Это даже показалось ей забавным, и она усмехнулась.
Нина открыла дверь и увидела Сережу. Тот выглядел понуро, но попытался улыбнуться.
— Здравствуйте, Нина Алексеевна, — сказал он, кивнув. — Можно?
— Входите, Сережа. Что же вы не позвонили?
— У меня были причины, — буркнул Сережа. — Что это? Из гостиной доносились вздохи и стоны.
— Это моя сестра хулиганит, — объяснила Нина. — Проходите в кабинет, я сейчас приду.
В гостиной она дала Ане подзатыльник и отобрала неприличную кассету, потом прошла в спальню и переоделась. Когда она вошла в кабинет, Сережа уже сидел в кресле и листал журнал на английском языке.
— Вас Турецкий послал? — спросила Нина, садясь в кресло напротив.
— Нет, Нина Алексеевна, — сказал Сережа. — Я к вам, так сказать, по собственной инициативе.
— Вот как? — удивилась Нина.
— Я сейчас все расскажу, — кивнул Сережа и помялся. — Машина у вас классная, — добавил он, кивнув на компьютер.
— Эта? — переспросила Нина. — Я совсем не умею им пользоваться.
Сережа кивнул, собрался с духом и начал:
— Нина Алексеевна…
— Погодите, — перебила его Нина. — Вы чаю не хотите?
— Хочу, — сказал Сережа, — но не сейчас. Дайте я скажу, а потом сами решайте, можно ли меня поить чаем.
— Вы меня просто интригуете, — улыбнулась Нина. — И еще я хотела заметить, что хотя я и выгляжу столь ужасно, но я не намного старше вас, Сережа. Называйте меня просто Ниной.
— Выглядите вы прекрасно, — сказал Сережа. — Я даже не ожидал, что вы так выглядите.
— А как вы ожидали? Он улыбнулся.
— Я кикимору ожидал, — признался он. — Я даже не поверил, когда вас увидел.
Нина озадаченно вскинула брови.
— Я что-то ничего не понимаю, Сережа. Вы ждали… меня?
— Да, — сказал Сережа. — Вас, Нина. Видите ли, в чем дело… Я все знаю про вас. Я вас вычислил и ждал, когда вы появитесь. Я ничего не знал про все эти штучки с заграницей и потому был поначалу сбит с толку. Но теперь я разобрался и не мог не прийти к вам. Нина, ведь это вы — Бэби?
Некоторое время Нина ошеломленно молчала, а потом спросила:
— Что вы от меня хотите? Сережа тяжело вздохнул и ответил:
— Ничего. Просто я люблю вас.
51
На допросе Чекалин повел себя совсем не так, как его приятель Тверитин. Чуть ли не в самом начале он решительно заявил:
— Начальники, имейте в виду, я владею крутой политической информацией. Везите меня в Москву, потому что я вам не по зубам.
— Вот это мне нравится, — отреагировал я. — Прямо и открыто, без всяких там околичностей. А за наши зубы ты не беспокойся, Чекалин, они и не такую информацию выдерживали. Излагай по пунктам, посмотрим, что мы сможем для тебя сделать.
Услышав свою фамилию, он замер и некоторое время соображал, что бы это могло для него значить. Потом медленно вздохнул и спросил: