— Во время вашей встречи? — Старый оборотень хитро улыбнулся. — Неужели ты действительно веришь в то, что они пригласили тебя, чтобы посоветоваться?
— Доннах дал согласие. А он — предводитель Лицана, древнего рода ирландских вампиров.
— Доннах, — повторил Ахар Филху и словно прислушался к звучанию произнесенного имени. — А что на это сказала прекрасная госпожа Катриона?
Друидка подняла руки.
— От тебя ничто не скроется!
— По крайней мере, многое. Но ты хотела рассказать мне о Риме и убедить меня в том, что этот эксперимент не превратился в катастрофу.
— Никакой катастрофы не произошло. Кажется, план сработал. Юные вампиры учатся преодолевать многовековую вражду, которая подвела их к гибельной пропасти гораздо ближе, чем это когда-либо могли сделать люди. Нет, это был хороший год, который укрепил их и способствовал созданию новых союзов. — Старая женщина задумчиво улыбнулась, но потом снова помрачнела. — И тем не менее над ними все же нависла опасность, которую я не смогла предугадать!
— Нечто, что не смогла предугадать даже великая, всезнающая Тара? С трудом верится!
— Это касается не только Лицана и остальных вампиров. Это угрожает также одному из ваших, которого вы не хотели бы потерять!
Насмешливая улыбка исчезла с лица Ахара Филху так быстро, словно ее и не было.
— Разве мы не потеряли его много лет назад?
— Нет! Как ты можешь так говорить?
Оборотень немного наклонился вперед.
— Рассказывай! И сразу скажи мне, что я могу сделать? Что мы можем сделать, чтобы не допустить беды.
Друидка встала и схватилась за посох. По выгравированному рисунку из переплетенных друг с другом спиралей пробежало зарево огня. Это были магические знаки кельтов, населявших этот остров задолго до христиан. Волки поспешили к ней.
— Сила старой магии уходит. Быстрее, чем раньше. Я почувствовала это еще несколько месяцев назад. А что это означает, не мне тебе объяснять!
Ахар Филху тоже поднялся и вышел в туннель. Его лицо стало серьезным.
— Отведи меня к клох аир, — потребовала Тара, встав рядом с ним. — Мне нужно почувствовать силу камня, чтобы решить, что делать.
Оборотень заколебался. Хотя еще несколько мгновений назад он обещал ей свою поддержку, теперь ему явно не хотелось выполнять даже такого простого требования. Тара терпеливо ждала, наблюдая за внутренней борьбой, которая отражалась в смене выражений его лица. Она не решалась напомнить ему о соглашении, но в соответствии с ним у нее было право видеть камень в любое время и даже дотрагиваться до него!
— Ну, хорошо, пойдем, — наконец сказал оборотень. — И возьми с собой лампу. У нас там не предусмотрен свет для посетителей!
Друидка сняла с ближайшей подставки масляную лампу и последовала за Ахаром Филху вглубь горы.
Шли они молча. Тара уже давно не была в сердце горы. Они спустились по узкой винтовой лестнице, пригнувшись, прошли под каменными глыбами и пересекли несколько огромных пещер. Скорее всего, Тара не нашла бы дорогу сама. Но как бы там ни было, невзирая на условия соглашения, оборотни никому не позволяли спускаться сюда без сопровождения. Даже друидке Таре, которую признавали и уважали, но не почитали и не прислушивались к ее магическому голосу.
Тара отметила, что теперь их окружали другие стены. Серый гранит сменился мрамором с белыми и зелеными крапинками и прожилками темной и мерцающей руды медного цвета. Это означало, что цель уже близка.
Наконец они вошли в маленькую, почти круглую пещеру, в которой и хранилась реликвия. Тара остановилась в трех шагах от подставки, похожей на алтарь, где на черной бархатной подушке лежал божественный камень. Ахар Филху подошел к ней.
— Клох аир, сила нашей земли.
Друидка кивнула. Они молча смотрели на камень из зеленого мрамора, найденный в болотах Коннемары, который многие называли просто анэм — душа. В длину камень был почти два фута и по форме напоминал географические контуры Ирландии.
— Зеленый, как сочная трава острова, которая дает начало жизни, белый, как свет душ, которые живут на этом острове, поднимаются в иной мир и возрождаются, и черный, как тени войны, которую уже несколько столетий ведут с нами чужестранцы, — сказал оборотень. — Ты чувствуешь его силу?
— Да, его сила несокрушима, но сила его детей слабеет. Боюсь, они слишком долго находились вдали от Ирландии и скоро потеряют его защиту. Они должны прийти еще до того, как наступит день передачи.
Ахар Филху немного помолчал, но потом все же спросил:
— К чему эта спешка? Разве наша страна и семьи недостаточно защищены?
— Нет! — резко ответила друидка. — Я уже вижу мрак на горизонте, который протягивает костлявые пальцы к Ирландии. Даже вам скоро будет грозить опасность!
— Значит, нам нужно усилить меры безопасности, — ответил оборотень, не отрывая взгляда от камня.
— Мы укрепим союз и восстановим утраченные силы у их источника! — уверенно сказала Тара.
После этих слов она посмотрела на оборотня. Он сощурил глаза.
— Ты хочешь привести их сюда?
— Да, и ты знаешь, у меня есть на это право, — тихо проговорила друидка.
— Нет никакой надобности напоминать мне о соглашении, но голоса против него становятся все громче.
— Пока ты управляешь стаей, я верю, что оборотни сдержат слово!
Ахар Филху промолчал, но она чувствовала его несогласие, когда он вел ее назад в большую пещеру, где другие члены стаи с нетерпением ожидали наступления вечера. Сегодня было полнолуние — ночь, когда их тела будут купаться в серебряном лунном свете, который прибавит им сил.
Друидка попрощалась. Она знала, что перед предстоящим ритуалом оборотни не терпели рядом с собой чужих. А со стаей ее связывали не только дружеские чувства, и об этом все знали. В такие ночи могли снова открыться старые раны — ярость, печаль и даже ненависть. Прошло очень много времени, прежде чем им удалось установить взаимное уважение и доверие. Но как легко это можно разрушить всего за считанные мгновения.
Тара вышла из расщелины и не мешкая стала спускаться с горы. Она чувствовала, что оборотни наблюдают за ней, но не оглядывалась. Еще немного, и солнце полностью скроется за верхушками горы. С восточной стороны на небе уже висела бледная луна. Буря разогнала облака. По небу неслись последние серые клочки, словно догоняя своих братьев и сестер.
Друидка остановилась у дольмена, возле которого она встретила Макги, и присела, скрестив ноги, на одну из наклонных плит. Она положила посох на колени и направила ладони к небу. Так она и сидела, пока гасли последние лучи солнца, а свет луны набирал силу. Друидке не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, что сейчас происходит перед расщелиной между скрюченным кустарником и вереском. Она часто наблюдала за превращением оборотней. Их лица вытягивались, постепенно превращаясь в волчью морду, сквозь кожу пробивалась шерсть, тело сотрясалось и деформировалось, дрожа от боли, после чего они падали на все четыре лапы, посылая в небо первый торжествующий вой. Да, это был болезненный, но одновременно и освобождающий процесс, и только опытные и могучие оборотни могли превращаться в любое время дня и ночи одним лишь усилием воли. Молодым и слабым приходилось ждать полнолуния, чтобы принять волчье обличье и отправиться на охоту. Они были опасны, потому что были еще дикими и необузданными в своей жажде свежего мяса. Люди не зря их боялись и в такие ночи крепко запирали двери и окна, вешая над кроватями амулеты и произнося магические заклинания.
В этот момент с горы донесся вой, который сразу же подхватила вся стая. Волки рядом с друидкой начали беспокойно поскуливать. Она встала, сошла с плиты и продолжила путь в долину, в то время как оборотни с лихорадочной радостью предвкушали предстоящую охоту.
ДРАКАС
Заканчивалось лето. На Вену опустилась ночь, и повсюду в людных местах и вдоль Прахтштрассе, ведущей к королевскому дворцу, зажгли газовые фонари. Сегодня был четверг, и благородное общество готовилось к королевскому балу или к посещению одного из городских театров. Ночь предстояла длинная, но и что с того? Ведь днем можно было спать сколько угодно.
В одном из домов на новой Рингштрассе, которая огибала старый центр Вены вместо средневекового рва, тоже просыпалась жизнь. Этот дом можно было скорее назвать дворцом, и скрывал он совершенно особенную семью, которая считала, что своим родством ничем не уступает старинным дворянским фамилиям Австро-Венгерской империи. Предводителем клана Дракас был барон Максимилиан, который обычно появлялся в сопровождении своей сестры Антонии. Он был большим, темноволосым, черты лица — благородно правильные, как почти у всех членов их семьи. У Максимилиана была ухоженная борода, как у императора в юности. Его сестра Антония была очень похожа на него, но при этом обладала такой ослепительной красотой, что мужчины из высшего общества всегда оглядывались на нее и смотрели не отрываясь, словно она была видением. И лишь ее угрюмо сжатые губы нарушали гармонию. «Ну и, конечно, резкий голос», — подумал Франц Леопольд, когда совершенно неожиданно услышал его.
Юный вампир бесцельно слонялся по дворцу. Потолки были украшены богатой отделкой, тяжелые шторы были подобраны в соответствии с обивкой кушеток и другой мягкой мебели. Позолоченные канделябры мерцали в свете свечей. Да, дворец Дракас был роскошным. Франц Леопольд задумчиво рассматривал обстановку. Раньше он об этом даже не задумывался. Но теперь, после того как он почти год провел в Золотом доме в Риме, вампир взглянул на Венский дворец другими глазами. Несомненно, когда-то дворец Нерона был еще роскошнее, но с тех пор прошло почти две тысячи лет! А теперь под Оппийским холмом остались лишь влажные подземные туннели и комнаты. Но тем не менее на лице молодого вампира появлялась улыбка, когда он вспоминал о прошедших месяцах.
— Почему ты так глупо скалишься? — спросил его кузен Карл Филипп, неожиданно появившийся из-за угла.