— Слишком сложный выстрел, — попытался объяснить он. — Угол, под которым летела пуля, — острый. Под таким углом не каждый может попасть. Снайпера совершенно не смутило подобное обстоятельство. Он был уверен, что сумеет завалить Куприянова через окно. Он даже не стал убивать его у входа. Так стрелять умеет только он один.
— Ты думаешь, это Сержант? — удивился Шевцов.
— Да, Сержант. Больше некому.
Они помолчали. Это был тот самый момент, когда следовало подумать. Первым заговорил Шевцов:
— Похоже, что он взялся всерьез. Как ты думаешь, кто будет следующим?
— Не знаю.
— Тогда еще один вопрос, почему он застрелил Куприянова именно в туалете?
— Вряд ли это была его воля, ведь снайпер — всего лишь инструмент. Скорее всего, этого пожелал заказчик.
Пугнув собравшихся сиреной, подъехала экспертно-криминалистическая группа. За ограждения заезжать не стали. Микроавтобус остановился точнехонько перед ленточкой. Вжикнула дверь, и на обочину осторожно, будто пробуя асфальт на прочность, ступил Кирилл Балашин. За последние несколько месяцев он изрядно прибавил в весе, изменилась даже его походка, передвигался он теперь как-то косолапо, вызывая улыбки у сослуживцев.
Поздоровавшись, он показал взглядом на уборную и спросил:
— Там?
Получив утвердительный ответ, двинулся в сторону открытой двери.
За Балашиным, вооружившись фотоаппаратом с треногой, следовал техник-эксперт. Этот, напротив, был тощ и высок. Ему приходилось едва ли не складываться пополам, чтобы ответить Балашину. На первый взгляд эта пара выглядела нелепо, однако никто не зубоскалил над ними. Не самый подходящий случай для шуток, тем более что спецы они были классные.
— Видно, на то у заказчика были свои причины, — продолжил разговор Шевцов.
— Наверно… Похоже, что заказчик человек очень циничный. И сильно ненавидел Куприянова. Ему было мало физического устранения своего врага, поэтому он решил унизить его даже в смерти. А для этого идеально подходит смерть в сортире. Заказчик хотел, чтобы все говорили, что Борис Егорович был убит в сортире, перемазавшись в собственном дерьме. А, каково?!
— Да уж, — согласился Шевцов.
— Заказчик прекрасно представлял, как скривятся лица санитаров, когда они будут поднимать покойника с пола, залитого мочой. Знал, что об этом будет написано в газетах. Этим самым он как бы хотел перечеркнуть все его заслуги. А они, несмотря на такую скверную смерть, у покойника все же имелись! После того как снайпер получил заказ, он тщательно следил за Куприяновым, пытался вычислить в его охране бреши. В итоге он прекрасно представлял, что будет делать Куприянов в каждую следующую минуту. И только после этого взялся за оружие. Снайпер знал, что в ресторане Борису Егоровичу подсыплют слабительное; знал, что эффект от этого наступит незадолго до того, как он будет подъезжать к уборной на трассе; знал, что он завернет именно сюда.
— Но ведь он мог остановить машину где-нибудь в кустах?
— Не мог, — отрицательно покачал головой Чертанов. — Это тоже было учтено. Ведь он не подросток, который может справить нужду в любом месте, а уважаемый человек. Олигарх! Следовало соответствовать имиджу. Знаешь, трудно представить, что он тужится, сидя где-то под кустом. А верные телохранители, взяв его в плотный круг, наблюдают за потугами хозяина. — Шевцов невольно хмыкнул. Ситуация действительно выглядела анекдотичной. — Нет, это не для него, — уверенно заключил Чертанов.
— Кто же его мог заказать?
— Мне кажется, что заказал Куприянова человек из его окружения. Он очень хорошо знает его привычки и прекрасно представляет его слабые и сильные стороны. Если подумать, то таких людей наберется не так уж и много. Знаешь, у меня есть кое-какие соображения, но сначала нужно все как следует проверить.
Начальство все прибывало. Подъехала черная «Волга», и из нее энергично выбрался невысокий человек с погонами полковника. Внутри Чертанова все обмерло: «Кортнев!» Вот уж с кем не хотелось бы сейчас встречаться.
Заметив Чертанова, Кортнев твердым шагом направился в его сторону:
— Так ты еще здесь, майор?
По большому счету, Михаилу терять было нечего, а потому можно было и характер показать.
— А где же мне еще быть? Приказ об увольнении пока еще не подписан.
Полковник нахмурился. Выждав минуту, он сказал, четко выговаривая каждое слово:
— Ах, вот как ты заговорил! Даю тебе пять минут… Если ты за это время не уберешься отсюда… пеняй на себя!
Вот оно и состоялось, увольнение.
— Можешь засекать время, полковник, — с усмешкой отозвался Чертанов и направился к своей машине.
Кортнев что-то гневно крикнул ему вслед, но Чертанов не расслышал.
Михаил не мог сразу завести машину, его лихорадило, все-таки не каждый день приходится отправлять полковников в пешую прогулку. Тем более из службы собственной безопасности. Следовало сначала успокоиться, а потом уже принимать какое-то решение. Минут сорок Чертанов бессмысленно кружил по городу, стараясь обрести утраченное душевное равновесие. А когда успокоился, то отчетливо осознал, что со старой жизнью покончено, следовало выстраивать новую. А для этого неплохо бы иметь хотя бы небольшой стартовый капитал. Осмотреться и заняться чем-нибудь стоящим. Кажется, Валентина заикалась о легком заработке, нужно позвонить ей.
Чертанов набрал номер мобильного телефона Вали и услышал ее голос:
— Слушаю.
— Валя, кажется, ты предлагала мне какую-то разовую работу с хорошей оплатой. Твое предложение остается в силе?
— Конечно.
— Тогда я согласен.
Глава 16 НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Оперативники из МУРа наверняка уже прибыли на место. Наверняка они уже допрашивают немногих свидетелей. Значит, в запасе у него не так уж много времени. Кто даст гарантию, что оперативники уже не догадались, что в ресторане покойник «откушал» лошадиную дозу слабительного?
— Ты собираешься уходить? — слегка насупилась Клава.
Сержант попытался улыбнуться, но получилось плохо, словно кто-то твердой рукой держал его за мошонку.
— С чего это ты взяла?
— Ты все время посматриваешь на часы.
Юрьев отмахнулся:
— Не бери в голову, просто у меня такая дурная привычка.
Женщина расслабленно улыбнулась:
— А я уже подумала…
Открыв шкаф, Клава принялась рыться в белье.
— Я постелю вот эту простыню, — повернулась Клава, — она тебе нравится?
— Да. Она мне будет нравиться еще больше, если на этой простыне я увижу тебя обнаженную, — сказал Сержант с легкой усмешкой, наблюдая за ее приготовлениями.
Кажется, женщина этого не замечала.
За свою жизнь Степан познал немало женщин, но неизменно путь в постель проходил через кухню. Каждая из них будто бы стремилась поразить его своими кулинарными талантами. С Клавой же происходило все в точности наоборот.
Она уверенно принялась стелить постель. Причем стелила, поворачиваясь к нему в самых соблазнительных ракурсах. Степан начал истекать слюной еще до того, как улегся с ней в постель. И так было всегда.
Кухня, как правило, оставалась на потом, неким десертом после совокупления. Довольная, раскрасневшаяся Клава начинала проявлять себя и как отменная хозяйка. Она готовила своему возлюбленному такое количество снеди, будто желала ему смерти от обжорства.
Сейчас все происходило точно так же, как и в прошедшие две недели. Вот только простыня была другой, — зеленая, с красными квадратами.
Юрьев прислушался к биению своего сердца. Оно билось размеренно и ровно, отсчитывая секунды до расставания. Может, дрогнет или застучит с перебоями, тогда можно будет воспринимать это как знак. Однако ничего подобного не произошло.
Простыня была уже расстелена и разглажена нежными женскими ладошками. Оставались последние штрихи в виде взбитой подушки.
— Ты смогла бы поехать со мной?
Клава повернулась. На ее лице застыло недоумение.
— Что-то я тебя не совсем понимаю… Это звучит как предложение выйти замуж.
— Считай, что это так, — серьезно ответил Юрьев. — Так ты поедешь?
— Когда?
— Прямо сейчас.
Женщина заволновалась:
— Ты шутишь?
— Я никогда не был так серьезен, как сейчас.
Клава была заметно растерянна. В больших глазах сомнение — столь быстрой перемены в своей судьбе она не планировала. На какое-то мгновение сердце Юрьева резанула нежность. Женщина его любила, вне всякого сомнения. Может быть, в ее серой и бессмысленной жизни он был единственным просветом. «А что, если первым же рейсом отправиться куда-нибудь в Южную Америку, где меня никто не достанет, прихватив с собой и Клаву!» От подобной мысли Степану стало необыкновенно легко. Денег у него много, их хватит не только на любимую женщину, но и на целый выводок ребятишек, которых она ему нарожает. Пора успокаиваться, достаточно уже побродил по миру, недалек тот день, когда предстоит отправиться на покой, а потому у тела бедного папеньки должно собраться все благородное семейство.
— Э-э… Это так неожиданно.
— Так да или нет? — несколько раздраженно спросил Юрьев.
— Да…
Юрьев улыбнулся:
— Спасибо, ты поняла меня правильно.
Женщина выглядела слегка обескураженной:
— Но не так же все сразу. Мне ведь нужно устроить какой-нибудь девичник с моими подругами, представить тебя своим родственникам, познакомить с мамой. Что они все подумают, если я исчезну просто так? — пожала она плечами. — Уехала и ничего им не сообщила!
Сержанта ледяной волной обдало разочарование. С подругами, значит. Фу-ты, черт!
Кровать была застелена. Поверх простыни лежало одеяло, причем его уголок слегка отогнут.
— Да, конечно, — согласился Степан. — Нужно обязательно сделать все это.
Поднявшись, он подошел к кровати, слегка ослабил галстук. Клава продолжала смотреть на него. Причем взирала она на Степана с откровенностью пятилетней девочки.
Если бы в этот момент она могла наблюдать себя со стороны!