Следовало признать, что он более не станет прежним. Нужно смириться с действительностью. Вместе с некоторыми тревожными неудобствами он отыскал в себе массу новых свойств, которые граничили разве что с первобытными инстинктами.
В нем проснулись новые органы восприятия, о которых он прежде даже не подозревал. А они подталкивали его к новым действиям, в правильности и нужности которых Степан отныне не сомневался.
Достав мобильный телефон, Юрьев набрал номер.
— Ты мне нужна…
— Мы же с тобой договаривались! — раздался в трубке негодующий женский голос.
— Голубка, ты не о том подумала, для этого мне хватает проституток. А потом, в последнее время я не в форме… Пойми меня правильно, мне уже не двадцать пять, и некоторые вещи для меня потеряли прежнюю остроту.
— Тогда что?
— Я обещаю тебе развлечение, о котором ты не пожалеешь, — торжественно уверил Сержант.
— Это действительно будет интересно?
— Да. Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
— Не припоминаю. Мне надо подумать, это все не так просто…
— Уж не влюбилась ли ты часом в своего последнего? — захохотал Степан.
— А это запрещено?
— Нет, отчего ж, это даже как-то занятно. Добавляет в ситуацию какой-то драматизм. Решайся!
— В чем, собственно, дело?
— Что-то мне подсказывает, что он должен выехать в известное тебе место со дня на день. Так что у вас найдется время для общения. А потом нам действительно предстоит много работать. И не забывай, он может узнать тебя.
— Хорошо, я еду с тобой.
Сержант довольно ухмыльнулся и, сложив телефон, сунул его в карман. До отъезда оставалось сделать одно небольшое дельце.
Узнав адрес Луизы, Сержант отправился по нему на окраину Москвы. Найдя нужную улицу, он уверенным шагом направился в сторону двенадцатиэтажного дома. И не очень удивился, когда на фасаде увидел искомый номер. Он даже представлял, в каком именно подъезде она проживает. Но стоит ли подниматься на десятый этаж? Наверняка ее нет дома. Юрьев не знал, откуда у него подобное убеждение, но совершенно точно знал, что интуиция его не подводит. Мозг как бы подстроился к его новому сердцу, сделавшись еще более чувствительным. И до того поставленное чутье теперь обострилось неимоверно. Сержант понял, что подниматься не имеет смысла. В квартире ее нет.
Откуда-то неожиданно возникла уверенность, что в этот самый момент женщина не одна. Она была с мужчиной, и ей было хорошо. В ту же самую секунду сердце, екнув, дало неприятный сбой. Сержант испугался, что оно может остановиться совсем. Но нет, забилось ритмично, как и прежде.
Постояв немного во дворе, Юрьев пошел по улице. В этом районе Москвы он был впервые и не без удовольствия таращился на высокие здания с броскими витринами. С улыбкой подумал о том, что столицы Европы в сравнении с Москвой выглядят мелковато.
Пройдя до перекрестка, Степан вдруг почувствовал, что далее идти не стоит. Следует остановиться и ждать. Повернувшись, он увидел, что навстречу ему идет молодая красивая пара, трогательно взявшись за руки. Его возбуждение нарастало по мере их приближения, а внутренние ощущения все более усиливались, перехватывая горло.
И тут Юрьев осознал, что в нем говорит молодое сердце, перетянутое узлами неразрешимых любовных проблем.
— Послушайте, — Сержант сделал шаг в сторону молодой пары. — Можно у вас кое-что спросить?
Парень посмотрел на пожилого мужчину с некоторым любопытством, а вот девушка взглянула недоверчиво. Все правильно, где-то в подсознании она почувствовала, как от этого человека, несмотря на его мирный и благополучный вид, исходит нешуточная угроза. Женщины вообще существа очень чуткие и часто полагаются на врожденные инстинкты.
Сержант продолжал улыбаться, не сводя глаз с девушки. Наконец ее губы дрогнули — получилось какое-то подобие улыбки. Прислушавшись к своим внутренним ощущениям, Юрьев осознал, что его молодое любящее сердце возликовало.
Боже, как же это невыносимо! Какая несправедливость, что у него отказал именно этот орган, ответственный за эмоциональные переживания. Но еще большая несправедливость заключается в том, что он получил его от молодого человека, которому не повезло в любви. Лучше бы на месте убитого парня оказался бы какой-нибудь серенький клерк, не обремененный страстями.
— Что вы хотели? — спросила девушка, остановившись.
Голос у нее оказался негромкий и очень приятный.
— Вы случайно не Луиза Смирнова?
Сержант продолжал смотреть на нее все так же доброжелательно, внимательно подмечая малейшие изменения на ее лице. Ее ресницы удивленно и часто захлопали.
— Дело в том, что я… Как бы вам сказать поделикатнее. Очень большой друг Тимура Валеева.
Девушка нахмурилась. Она уже давно перевернула эту неприятную страницу своей жизни, и упоминание о ней, тем более от какого-то странного типа, неприятно ее поразило.
Повернувшись к своему молодому человеку, она сказала:
— Федор, мне нужно поговорить с этим человеком наедине. Посиди, пожалуйста, вон на той скамейке у автобусной остановки.
Парень оказался покладистым. Охотно кивнув, он отошел в сторону. Степан вновь прислушался к своим ощущениям и вдруг осознал, что чужое сердце вновь неподвластно ему, — оно продолжало ревновать Луизу.
— Так что вы от меня хотите? — повернулась девушка с какой-то отчаянной решимостью.
— Мне известно, что Тимур очень любил вас.
— И что с того? — спросила Луиза с некоторым вызовом. — Разве теперь это может иметь какое-то значение?
Сержант слегка кивнул, сдержанно согласившись:
— Верно, не имеет. Только дело в том, что он является моим донором.
— Это в каком смысле? — насторожилась девушка.
— В прямом… Мне пересадили его сердце. Оно подошло для моего организма по всем параметрам, — понизив голос, ответил Юрьев.
Лицо девушки покрылось бледностью, но она держала себя в руках. Спокойствие давалось ей нелегко.
— Ах, вот как, — улыбка у нее получилась натянутой. — Я об этом ничего не знала.
— А вы разве не поддерживаете связи с его сестрой?
Взгляд Луизы остановился на левой стороне груди Сержанта. Как будто девушка хотела рассмотреть сердце, которое прежде принадлежало ее возлюбленному.
— Мы с Резедой уже не виделись давно, — вздохнула она. — Мы с ней и раньше-то не были особенно дружны, а после того, что произошло с Тимуром, и вовсе отдалились друг от друга. У нее своя жизнь, у меня своя. И я даже не знаю, чем она занимается сейчас. Правда, с месяц назад мы случайно столкнулись в супермаркете. — Пожав плечами, она продолжила: — Поговорили ни о чем и разошлись. Вот так.
— Вам тяжело без него?
Лицо девушки покрылось красными пятнами.
— Кто вы такой, чтобы спрашивать у меня об этом? Почему вы меня мучаете?
— Просто у меня его сердце. Я хочу знать правду и разобраться в себе, — твердо ответил Сержант.
В какой-то момент Степан почувствовал себя прежним, правда, ненадолго.
— Да, я понимаю… Вы хотите знать, что он был за человек и почему он так поступил? — наконец сдалась она. — Я правильно говорю?
— Совершенно верно.
Сержант посмотрел в сторону автобусной остановки, где продолжал сидеть ухажер Луизы. Отвернувшись от них, парень носком ботинка чертил какие-то замысловатые круги. Весьма тактичный товарищ. И ревность в который уже раз заставила сердце Степана биться с новой силой, причиняя ему при этом нешуточную боль. Странное дело, страдания сердца не желали уходить даже с кончиной хозяина.
— С Тимуром я дружила еще до его службы в армии. Жили в соседних домах… Он был хороший парень — добрый, отзывчивый. Очень спокойный и обстоятельный. Если хотите, я могу сказать, что он был не по годам мудрый. Вокруг него всегда вилось очень много девушек. Но он всем предпочел меня, и я была очень счастлива. Потом он ушел в армию… Мы его очень дружно и весело провожали. Но вот когда он вернулся, то стал чужим для меня человеком. Я попыталась как-то изменить его, предпринимала попытки сделать его прежним, но у меня ничего не получилось.
— Что же с ним случилось в армии?
— Он рассказывал, что воевал в Чечне. Участвовал в боевых операциях, был снайпером.
— Чем же он отличался от себя прежнего? Может, он стал особо нервным?
Луиза покачала головой:
— Нет, я бы этого не сказала, он как раз был очень спокойным. Просто он стал совершенно другим! Как будто переродился. Это сложно все объяснить словами, просто я чувствовала, что он мне чужой.
— Но все-таки… Попытайтесь!
— Хорошо, постараюсь. Внешне он как будто бы оставался все таким же спокойным и уравновешенным. Но я всегда ощущала, что внутри его сидит какая-то напряженность. Знаете, такое впечатление, что он только одним своим присутствием как бы наэлектризовывал окружающее пространство.
— Может, вам это только казалось?
Луиза покачала головой:
— Нет, на это обращали внимание и другие. Подчас с ним было очень трудно общаться. Он мог ни с того ни с сего вспылить. Стал очень раздражительным. В своих поступках часто бывал неадекватным.
— Вот как? И как же это проявлялось?
— Ну, например… Идем мы с ним в гости к моим хорошим знакомым. Собирается большая компания, все шутят, веселятся. Всем хорошо. В общем, все как обычно. И тут ему вдруг кажется, что над ним кто-то не так пошутил. Он начинает выяснять отношения и портит всем праздник. В конце концов мы с ним перестали куда-либо ходить. — Пожав плечами, она добавила: — Мне уже с ним было не так интересно, как раньше. И я поняла, что рано или поздно мы с ним расстанемся. А иногда он был просто агрессивен по отношению ко мне. Мне даже казалось, что он способен меня убить!
— Он что, кричал на вас, может быть, ударил?
— Ничего такого не было, просто я ощущала в нем какую-то неуправляемую злость. Мне становилось страшно. Потом мне все это надоело, и я ушла.
— Вы с ним даже не объяснились?
Сейчас девушка выглядела раздраженной. Она уже тяготилась обществом странного мужчины и, видно, искала благовидный предлог, чтобы уйти. Но что-то ей мешало. И это «что-то» действовало ей на нервы. Она злилась на себя за то, что не может уйти, оставив незнакомого человека наедине со своими проблемами, с теми вопросами, которые его мучили.