– Что? Лорент? – Сестра изумленно уставилась на брата. Широко раскрытыми глазами юноша озирался по сторонам. Он открывал рот, как выброшенная на берег рыба, и прикоснулся руками к горлу.
– Что вы с ним сделали? – Стефани не могла поверить в происходящее. – Лорент, Лорент. – Она склонилась к брату, совсем забыв о камердинере. – Ты в порядке?
Юноша закивал, а затем захрипел, пытаясь что-то объяснить.
– Он хо-очет воды. – Чинвенду поднялся на ноги сам, потирая ушибленную скулу.
– Да… точно. – Мельком глянув на камердинера, Стефани отошла к столику с графином и налила воды. Затем вернулась к брату. – Признавайтесь, Чинвенду. Что вы сделали?
– Прогнал беса.
Аккуратно придерживая брата за голову, девушка потихоньку напоила его водой. Тот сделал пару маленьких глотков и остановился. Поставив стакан на тумбу, она хмуро посмотрела на камердинера. Его ответ никак не укладывался в голове.
– Прогнали беса? – решила уточнить Стефани, глядя в озадаченное лицо брата. Лорент ошеломленно осматривался, не понимая, что происходит.
– Если точнее, злого духа. Мелкого злого духа. – Бидарец с добродушной улыбкой на губах поклонился девушке и с таким же дружелюбием на лице добавил: – У таких мелких духов обычно есть хозяин.
– Стеф! Лорент! – по палате разнесся знакомый голос. Такой невероятно родной для брата и сестры.
Девушка чуть ли не подпрыгнула на месте, увидев на пороге отца. Лучезарно улыбаясь, господин де Монклар стаскивал перчатки из грубой кожи. Рядом с ним стоял Филипп – старший брат Стефани. Как и остальные дети графа, он обладал такой же пышной каштановой шевелюрой, которую собирал в низкий хвост, изящными чертами лица и бледной кожей. Среди родни он выделялся блекло-голубыми водянистыми глазами.
– Я знал, что мой приезд поднимет его с койки. – Филипп приветственно развел руки в стороны.
– Ох, как я рада вас видеть! – Стефани чуть ли не бегом бросилась к ним. Первым она на радостях обняла отца, который выглядел не менее счастливым. Девушка прильнула к нему, уткнувшись в камзол носом. Вот оно! То ни с чем несравнимое чувство безопасности, которого ей так не хватало в эту ночь. Рядом с отцом мир для нее становился проще и безобиднее. Вместе с ним можно перенести даже самое трудное испытание.
– Я тоже рад видеть вас двоих, – мягко ответил граф и выпустил дочь из объятий.
– Мы скучали по тебе и дяде. – Стефани обняла старшего брата, но достаточно формально: никакой теплоты и искренности с ее стороны не было. Об их натянутых отношениях знали все домашние и местная аристократия. Тем не менее они старались вести себя как подобает.
Девушка вдохнула неизменный запах, который всюду сопровождал старшего брата: табак, порох и лошадь. Филипп часто курил трубку, везде таскал с собой пистолет и патроны и никуда не ездил без своей кобылы рыжей масти с упрямым характером по кличке Ресси.
– Я тоже, сестренка, – хмыкнул Филипп. Он так же формально ответил на объятия, желая поскорее отстранить от себя сестру.
– Папа́, Лорент наконец вернулся к нам! – Хоть это было очевидно, Стефани не могла удержаться, чтобы не высказать радостную весть вслух. Будто, если она промолчит, случившееся окажется всего лишь приятным сном.
– А я что? Куда-то уходил? – разнесся по палате обескураженный голос Лорента. – А вы кто? – Он удивленно посмотрел на чернокожего мужчину. – И где я? В госпитале, что ли? Что происходит? Я совсем ничего не помню.
– Как всегда. Так много вопросов от мелкого, – усмехнулся Филипп.
– Я не мелкий, – огрызнулся юноша. – Мне уже тринадцать.
– Ага, – отмахнулся Филипп, чем только сильнее задел Лорента, который уже был готов спорить до посинения. – Но и правда. Вы кто?
Оба брата уставились на незнакомого им мужчину. Бидарец склонил перед ними голову.
– Это Чинвенду, камердинер нашего нового интенданта жандармерии, – представила его Стефани, пока господин де Монклар пересекал палату, чтобы подойти к сыну.
Чинвенду еще раз поклонился. По правилам, он, как слуга, не мог заговорить с господами, пока те сами не изъявят желания.
– Нового интенданта? – Филипп вскинул брови.
– Ну да, шевалье Эдриана Франсуа де Леклерка, – девушка ответила так, словно это было само собой разумеющееся.
– Ясно. – Филипп встал перед чужим слугой и посмотрел на него свысока. – Но что, простите, вы здесь забыли? – грубо обратился он к Чинвенду.
Стефани заметила, как лицо брата сделалось надменным. Еще чуть-чуть – и его возьмет злость. Филипп всегда отличался вспыльчивым нравом.
– Чинвенду пришел проведать Лорента. Вместе со своим господином он помог мне, когда я нашла брата в лесу, – пояснила девушка, надеясь, что это охладит конфликт.
– Вот как. – Глаза Филиппа сузились. Со стороны могло показаться, что он совершенно не моргал. В ответ Чинвенду продолжал лучезарно улыбаться. – У тебя что? Язык отсох? Почему моя сестра отвечает за тебя?
– Госпо-ожа захотела, госпо-ожа ответила, – сказал бидарец в своей манере.
– Чего? – скривился Филипп, сделав шаг в сторону камердинера.
– Послушай, он сказал правду. Я захотела и рассказала. – Стефани успела встать между братом и Чинвенду.
– Филипп, остановись, пожалуйста, – вмешался господин де Монклар.
– Да как он смеет мне дерзить? – не унимался тот. – Кусок черного…
– Месье, оскорбляя слугу, вы оскорбляете его господина. – На пороге возник Эдриан. Он держал руки за спиной и выглядел настолько невозмутимо, что Филиппа перекосило.
– О, вы, должно быть, наш новый интендант жандармерии, – каждое слово походило на плевок ядом.
Стефани сделалось до невозможности стыдно перед Эдрианом за поведение старшего брата.
– Шевалье Эдриан де Леклерк к вашим услугам, – сухо проговорил мужчина, гордо вскинув голову. Он смотрел на старшего отпрыска графа холодным колким взглядом. Филипп отвечал тем же.
– А вас я вспомнил, – в разговор вмешался Лорент. – Кажется, вы везли меня на лошади.
– О, вы пришли в себя. – Эдриан перевел взгляд на лежащего юношу. Выражение его лица мгновенно сменилось на доброе. – Так и было. Вез.
– Наша семья очень благодарна вам. – Господин де Монклар развернулся к интенданту. – Мы в неоплатном долгу перед вами.
– Не стоит, месье. Я всего лишь привез вашего сына в госпиталь. По правде, мой поступок вполне можно отнести к обязанностям интенданта жандармерии, – ответил Эдриан со всей учтивостью.
– Пожалуй, я соглашусь с вами. – Филипп ухмыльнулся. – Это всего лишь ваша работа, и мы ничем вам не обязаны. Вы сделали то, что должны были.
Стефани тяжко вздохнула. Она просила святых заставить брата замолчать, но после этой фразы ее мольба потеряла значение.
– Филипп, не следует умалять благородство чужого поступка, – строго одернул сына граф. – Месье Леклерк проявил немалое великодушие за последние два дня, а еще помог нашей дорогой Стефани прийти в себя, пожертвовав для нее кровь, – граф специально сделал ударение на имени дочери, обратив тем самым ее внимание на собственную глупость. Отец умел воздействовать на ее совесть одним словом, жестом или взглядом.
– Вот как! – Филипп дернул бровью. – Повезло же вам оказать помощь богатейшей семье провинции.
Стефани перевела взгляд со старшего брата на Эдриана. Последний явно боролся с собой, чтобы не обронить лишнего. Ей захотелось как-то сгладить ситуацию, но вместо того, чтобы прекратить конфликт, она боялась его только разжечь. Поэтому промолчала.
– Прошу извинить его, месье. Мой сын устал с дороги, – с тяжелым вздохом проговорил господин де Монклар.
– Я не хотел задеть ваши чувства, – тут же с ухмылкой вставил Филипп. – Вы у нас герой – вам почет.
– Месье, вы меня ничуть не обидели. – Эдриан расплылся в улыбке. – Вы напомнили мне одну старую истину. Чем более праздную жизнь ведут одни, тем тяжелее приходится работать другим.
Филипп ступил вперед, щуря глаза. Стефани испугалась, что брат сейчас вытащит шпагу или пистолет. Но громкий смех господина де Монклара заставил всех вздрогнуть.
– В этой фразе определенно есть разумное зерно! – отсмеявшись, заявил он.
Стефани всмотрелась в ярко-голубые глаза Эдриана. Ей еще не приходилось испытывать настолько ледяного взгляда на себе. В горле застряла фраза: «Примите мои извинения за брата». Она просилась быть сказанной, но девушка не смогла выдавить ни слова.
– Чин, тебе пора приступать к своим обязанностям, – голос интенданта звучал сурово, как стужа в долгую зимнюю ночь. Однако это никак не отразилось на улыбающемся слуге.
– Слушаюсь, госпо-один. – С доброжелательной улыбкой он поклонился. – Всего хоро-ошего, госпо-ода и госпо-ожа.
Чинвенду покинул комнату легко и грациозно.
– Рад видеть, что молодой господин пришел в себя, – Эдриан обратился к Лоренту. – Если вас не тяготит, месье, можете ли вы рассказать, что с вами случилось?
– Э-м-м, – протянул Лорент, смутившись из-за общего внимания. – Помню, как переводил Вента через речку. Помню, что не мог пробиться сквозь кусты болотной мяты. Весь брод ею порос. Потом повел Вента и Пиля под уздцы кратчайшей дорогой к дому – через опушку. Пиль задергался. Я бросил повод Вента и попытался осадить Пиля. А потом… кажется, это Вент меня лягнул. И… все… помню, как вы меня везли…
– А вы не видели, кто напал на вас? – спокойно поинтересовался Эдриан.
– Нет… А что? Кто-то напал? – Лорент испуганно посмотрел на остальных. – Что-то случилось с Вентом?
– Да, – кивнула Стефани. – Его растерзал какой-то дикий зверь.
Эдриан не знал наверняка, что произошло ночью в госпитале, но догадывался, как именно пришел в себя Лорент, потому что видел довольного Чинвенду и помнил, как тот стоял в коридоре возле палаты. Сомнений почти не было, но тем не менее он собрался задать слуге вопросы.
Покончив с работой, интендант отправился в выделенную ему квартиру, где его ждал приготовленный ужин. Он присел за накрытый стол и указал камердинеру сделать то же самое.