– К сожалению, месье.
– В чем заключается сожаление?
– Молодая девушка, в самом расцвете сил…
– Я это уже слышал. Скажите, есть ли такие… моменты… которые не были отражены в вашем протоколе…
Готье нервно сглотнул.
– Что касается смерти, я все внес правильно, как того требуют инструкции.
– А что не касается смерти? – Интендант услышал свой голос как будто со стороны. Он задал вопрос, даже не подумав. Видимо, сказывалось раздражение от однотипных ответов на протяжении всех этих дней. Как будто кто-то научил всех жителей города, как надо отвечать новому интенданту жандармерии.
Дознаватель нервно кашлянул.
– На вас оказывалось давление?
Потянулись тяжкие минуты молчания. Дознаватель заерзал на месте и уставился перед собой в одну точку. Он шумно втягивал носом воздух и, казалось, что-то зашептал. Эдриан терпеливо ждал, предчувствуя, что Готье все расскажет сам.
– Это не связано со смертью… Там… с родственниками Колетт был скандал. Они не хотели отдавать тело для вскрытия. И я… Я уверен, что смерть была ненасильственной, но ваш предшественник лично распорядился передать тело месье Перолю. А потом… Потом поползли слухи о Люсьене де Варанте. О его связи с девушкой… В нашем крае мало таких событий. Я поддался азарту и хотел вызвать консультанта госпиталя для дачи объяснений. Но он… оказался в отъезде. Я написал письмо, официальный вызов. Так как месье Варанте дворянин, такие документы должны подписываться исключительно интендантом или суперинтендантом. Но… прежний интендант просто положил его в стол. Я пару раз напоминал ему, но он сказал, что дело закрыто. Знаете… он раньше никогда так не поступал.
– Ясно. – На самом деле Эдриану ничего не было ясно. Полученные сведения следовало хорошенько обдумать, чтобы делать дальнейшие выводы. «Заговор, определенно заговор. И эта огромная тварь на улицах города». Надежда на то, что он сможет разобраться с происходящим без помощи инкетеров, таяла на глазах.
– А что вы знаете о месье Варанте?
– Видел несколько раз в госпитале, но лично не знаком.
– А о мадемуазель Лебон?
– Ничего. Я ни разу не видел ее… живой.
– А вам что-нибудь удалось выяснить об отношениях между ними? Насколько тесными они были?
– Да особо ничего… – Готье нервно почесал затылок. – Люди говорили разное. До сих пор говорят. Кто-то судачит в таверне, что они сбежали. Кто-то, что несчастная Колетт понесла от него и отказалась избавляться от бремени, и он убил ее, а сам сбежал. Кто-то не верит в их связь. – Он пожал плечами. – Я могу лишь предполагать, но вы, месье, наверняка понимаете, что опираться на сплетни в нашей профессии опасно.
– Еще как, – хмуро сказал интендант и отпустил дознавателя.
Глава 12
Эклеры разделили на двоих. Лорент уплетал за обе щеки любимое лакомство, совершенно не задумываясь о том, что можно запачкаться. Стефани ела осторожно. Ее беспокоила мысль, что на пороге в любой момент мог возникнуть интендант жандармерии и отпустить очередную колкость. Хотя она так и не могла понять, почему об этом думала. Ведь насчет испачканного подбородка, как и по поводу сладостей, Эдриан ничего не говорил, пока она сама не начала его провоцировать. Возможно, он вообще промолчал бы и не стал ее подкалывать, если бы не ее выпад.
Стефани стало стыдно за свое поведение. Потому ароматный, еще теплый эклер с нежным кремом имел привкус легкой печали. Следует быть сдержаннее, проявлять присущее ее происхождению благородство, да и вообще не забывать об элементарном воспитании. Тем более что интендант дал ей обещание.
Появление дикого животного на улицах Сент-Пьера взволновало не только Стефани. Она слышала, как служащие госпиталя обсуждали огромного волка с черно-бурой шерстью. Были те, кто недоумевал или попросту не верил, но большинство жителей обуял страх. Люди боялись встретить в ближайшей подворотне опасное чудовище, способное разорвать их на части, как тряпичную куклу.
Между происшествием с Лорентом и остальными нападениями Стефани видела четкую связь. Однако объяснить происходящее, не примешивая сюда мистику, оказалось нереально. Словно каждое событие было оплетено призрачной нитью, за которую невозможно ухватиться, но и опровергнуть ее существование нельзя.
Потому по возвращении в госпиталь девушка еще раз расспросила брата о том, что произошло в лесу. Лорент не смог поведать ничего нового.
– Чем дальше тот день, тем меньше я помню… – признался он, принимая из рук сестры свою порцию лакомства. – Лучше расскажи, а что… этот… забыл, как его зовут. Камердинер интенданта. Что он сделал?
– Его зовут Чинвенду, – ответила Стефани. – Это ты тоже не помнишь?
– Довольно плохо и… – Юноша тряхнул головой. – Мне не по себе, когда вспоминаю. Я бы не хотел, чтобы ты рассказывала это кому-то, а то вдруг меня посчитают сумасшедшим…
– Не буду, не переживай, – улыбнулась девушка, понимая, что второй раз за день дает обещание молчать.
– В тот момент, когда пришел в себя, я будто видел над собой темный вихрь. Ну, через закрытые глаза. Я не мог разлепить веки, потому что чернота давила на них. Хм… Наверное, это все очень странно звучит…
– Нет… Нет… Продолжай.
– Потом эта тяжесть ушла. Я словно сделался облаком. Буквально воспарил после той тяжести, что испытывал.
– Ты уверен?
– Да… нечто похожее. – Он смущенно взглянул на сестру. – Что-то не так?
– Нет, не знаю…
– М-да… – заключил Лорент. Он выглядел немного напуганным, но его беспокойство быстро улетучилось, когда им был доеден первый эклер.
Граф решил не возвращаться в шато, пока Лорент не сможет покинуть госпиталь. Стефани это очень обрадовало, поскольку ей не хотелось оставлять брата, но и пребывать в госпитале больше не было нужды. Она полностью оправилась после потери крови, чувствовала себя бодрой и преисполненной желания продолжить свое расследование о диком звере. С Лорентом теперь все дни проводил отозванный из шато учитель фехтования.
Отец с дочерью поселились в гостинице «Ришелье», заняв один из лучших номеров. Размерами он напоминал приличную квартиру: две спальни, гардеробная, кабинет и общая гостиная.
Изабель в точности исполнила просьбу и привезла те вещи, о которых просила Стефани. Нижнее белье, юбки, блузы, охотничий костюм. Все поместилось в один сундучок, что теперь стоял в спальне юной особы.
Стефани всегда считала, что могла положиться на подругу во всем и доверить все секреты, поэтому нежелание обсуждать голубоглазого блондина стало для нее собственным откровением.
– Помимо прочего, я привезла для тебя бирюзовое платье из муслина, а еще то коралловое, с бантиками. И туфельки, – загадочно начала Изабель, когда подружки остались в номере одни. Они пересматривали вещи. – Мало ли, вдруг у тебя случится свидание… Не пойдешь же ты в своей блузе с поношенной юбкой да в сапогах.
– Ты бы еще привезла мне полупрозрачную сорочку, – хмыкнула Стефани, не догадываясь, к чему ведет собеседница.
– Угадала. Ее я тоже тебе положила, – хихикнула Изабель, вытаскивая кружевной наряд.
Стефани закатила глаза.
– Ладно, ладно. Можешь не признаваться, но я все видела. Ваши взгляды, улыбки, фразы…
– Ты все не так поняла.
– А как мне надо понимать? – Изабель изогнула одну бровь. – Я не припомню, чтобы ты хоть с кем-нибудь разговаривала с такой охотой. Да еще обменивалась колкостями. Тогда объясни мне, почему ты позволяешь ему так с тобой разговаривать?
– Он со всеми так разговаривает, – отмахнулась Стефани, ее бросило в жар, отчего на щеках появился румянец, заставляя кожу гореть. Нет, она не должна о нем говорить. Ни с Изабель, ни с кем-либо еще, чтобы не копаться в собственных эмоциях и не думать о том, что действительно к нему испытывает. – У месье Леклерка такая манера общения. Он заносчив и самолюбив, поэтому сыплет остротами. При встрече он вообще у меня пистолет из руки выбил! – Она испытующе уставилась на подругу, которая весело посмотрела в ответ.
– Стеф, а ведь я не назвала его имени. – На лице Изабель заиграла торжествующая улыбка. – Ты сама упомянула имя нашего благородного интенданта жандармерии.
– Как это… – Стефани поджала губы и растерялась настолько сильно, что попятилась и села на кровать. После такой реакции она поняла, что скрывать и отнекиваться больше не получится.
Изабель медленно, будто наслаждаясь выигрышем, подошла к ней и устроилась рядышком, обхватив подругу за плечи.
– Стоит признать, что объект твоих сердечных томлений вполне хорош собой. Он красив, по-своему галантен. А уж сколько сделал для нашей семьи. Проявил настоящее благородство.
– Все равно мы друг другу неровня. Я – дочь графа, а он…
– О, как далеко ты пошла в своих фантазиях, – усмехнулась Изабель, вызвав на себя гневливый взгляд. – А ты знаешь, что в этом году наш король подписал закон, по которому любой может стать хоть бароном? Да хоть графом?
Стефани считала, что нельзя быть еще более растерянной, но оказалось, это не так. Новость поразила ее так сильно, будто на ночном небосводе вместо молочной всплыла розовая луна.
– Да-да. Были бы деньги. Теперь любой может получить титул, а твой интендант богатый, учитывая, что у него бидарский скакун, – по-деловому произнесла Изабель. – Но пока что тебе стоит разобраться в своих чувствах. Легкому флирту поспособствует красивое платье из муслина… – загадочно проговорила она.
Сама мысль о том, чтобы появиться перед вечно ухмыляющимся Эдрианом в женственном наряде, вызывала мандраж. «Интересно, какие шуточки он отвесит по такому поводу?»
– Нет, нет, я не хочу наряжаться, не хочу флиртовать и тем более не хочу разбираться в своих чувствах… Пусть они угаснут без следа и все будет как прежде, – возмутилась Стефани. – И вообще, мне бы разобраться, что за зверь растерзал Вента и напал на брата.
С улицы донеслись удары часов на башне, прервав на короткое время разговор.
– Как же ты боишься собственных чувств, Стеф, – произнесла Изабель, когда все стихло.