– Китти! – снова закричала я. – Пошевеливайся!
– Иду, иду. – Моя сводная сестра угрюмо сошла по лестнице, волоча за собой скрипичный футляр. – Я заболела. Не хочу идти!
– Это потому, что ты мало играла, принцесса, – сказал Дэвид, выйдя из кухни с упакованным ланчем для моей сестры в руке. – Правда, Эли?
– А она тут при чем? – ощетинилась Китти, небрежно глянув на меня. – Где мои туфли? – накинулась она на отца.
– Здесь, дорогая. Я обработал их специальным защитным спреем – передавали, что сегодня будет дождь.
Китти обулась, даже не сказав спасибо.
– Китти, – резко сказала мама, – ты что это, ногти накрасила?
– Ну и что? – надула губы сестра.
– Так не пойдет.
– Ванесса красит, и ее родители не против!
– Уже помирилась? – поинтересовался Дэвид. – Вы же были в ссоре?
– Все у нас нормально, – буркнула Китти, проталкиваясь между нами и выходя на крыльцо. – И вообще, не твое дело!
Обычно она не разговаривала со своим отцом в таком тоне. Что происходит?
– Китти, а сэндвичи?
Но она уже быстро зашагала вперед, будто это я ее задерживала.
– Догони ее, – взмолилась мама, сунув мне сверток. – И держи за руку, когда будете переходить…
Можно подумать, у меня мало дел! Вечно я должна нянчиться с малявкой, которая считает себя взрослее меня! Если б только Китти знала, как я мечтаю о другой сестре, которая понимала бы меня и сейчас поддержала добрым словом! Нормальные сестры всегда так делают, но мне досталась ненормальная, которая ненавидит меня без всякой причины.
Робин (до того, как он начал держаться подчеркнуто отстраненно) предлагал мне прямо спросить Китти, почему она ко мне так относится.
– Наверняка это зависть, – твердил он. – Младшие дети в семье часто такие. Об этом сотни книг написаны. Вызови ее на откровенный разговор, может, и поможет.
Ха! Плохо он знал Китти.
– А из-за чего ты поссорилась с Ванессой? – с любопытством спросила я, нагнав Китти. Признаюсь, не только из участия: мне хотелось побольнее уколоть сестру. Я видела, что ей неприятна эта тема – не зря она так нагрубила Дэвиду. – Некоторые люди тебе совершенно не нужны, просто иногда это трудно понять вовремя.
– Не суй свой нос в мою жизнь!
– Я просто пытаюсь помочь.
Сестра зло зашаркала ногами по земле. Мне показалось, она еле сдерживает слезы.
– Если хочешь знать, Ванессе кто-то прислал глупое письмо, где написано…
Вдруг она замолчала, будто ее осенило:
– А это не ты?
– О чем идет речь?
– Не важно. Для такого у тебя кишка тонка…
– Для чего?
– Я тебе уже сказала, отстань!
Мы свернули с нашей улицы в переулок, выходивший на дорогу, которая вела к школе. Впереди проехал школьный автобус.
– Побежали! – крикнула я сестре. – Может, он нас подождет!
Мы бежали бок о бок. Косички Китти подпрыгивали на плечах. Сегодня я тоже заплела косы. Я их ненавидела, но в нашем классе все девушки придут с косами по случаю окончания школы. А худшее, что можно сделать в школе, – чем-то выделяться.
– Все, уехал, – задыхаясь, проговорила Китти. – Смотри, что ты наделала: у меня от скрипки синяк на колене!
– Это не я!
– Нет, ты! Ты заставила меня бежать!
– Если бы ты собралась вовремя, мы бы не опоздали!
– Я хотела еще немного поиграть перед выступлением.
– Надо было раньше играть!
– Заткнись! Ванесса идет.
Значит, она тоже опоздала на автобус? Идти пешком было далековато, но если поднажать, мы успеем к началу.
– Здравствуй, Эли. – Обычно Ванесса вовсе не так любезна. Она обдает меня презрением, будто это я глупая младшая сестра. – Как поживаешь?
Что-то произошло, поняла я, видя неловкость, с которой моя сестра смотрела на подружку. В душе шевельнулась тревога.
– Нормально, – ответила за меня Китти. – Давай перейдем дорогу, мы опаздываем!
– Не здесь, тут опасно. Надо дойти до перехода. Китти, вернись!
Я попыталась поймать сестру за руку, но Ванесса первая схватила меня за рукав:
– Эй, Эли, а я знаю твой секрет…
При этом она исподтишка поглядывала на Китти.
– Заткнись! – перебила сестра. Я думала, это адресовано мне, но через секунду поняла – она говорит с закадычной подружкой. – Ты же обещала!
– Что она обещала? – спросила я.
Ванесса постучала подушечкой пальца по носу.
– Хочешь знать, да? Китти, да я просто обязана ей сказать!
Мне почти стало жаль мою сестру – Ванесса откровенно издевалась. Китти сжала губы.
– Нет, я сама скажу.
Ванесса гаденько улыбнулась:
– Ну, если ты так хочешь…
– Китти, что происходит? – резко спросила я. Мы стояли на краю тротуара, совсем близко к проезжей части. Я снова почувствовала, как в душу закрадывается неконтролируемый страх.
Сестра взглянула мне в глаза. У нас обеих светлые волосы, но мои глаза блеклого голубого оттенка, а у Китти ярко-синие. Сейчас они казались двумя арктическими льдинками.
– Мы знаем, что ты была с Криспином, – медленно сказала она. – Мы видели вас через окно летнего домика, как вы занимались сексом.
Глава 38Элисон
Май 2017 г.
– Не бойся, – раздался голос, – я тебя не обижу.
Окно со скрипом закрылось. Оконная решетка с лязгом упала на пол.
Темная фигура, прихрамывая, двинулась на меня. Стефан?!
– Эли, я пришел поговорить.
Эли?! Я замерла. Так меня звали в детстве. Откуда он знает?
Стефан дошел до стула у кровати. Он хромал гораздо меньше обычного, и мне пришло в голову, что палка ему нужна не для ходьбы.
– Когда мы встретились, я думал, ты меня узнаешь, – сказал он, усевшись и разглядывая меня в лунном свете, сочившемся через тонкие занавески. – Но, конечно, это невозможно. В нашу последнюю встречу ты была совсем крохой.
Волоски у меня на руках поднялись дыбом.
– Вы о чем?
– Как там твоя мама?
Мой взгляд метнулся к тревожной кнопке у двери.
– Не трудись, – сказал Стефан, – она не работает. Я ее утром отсоединил. Я с техникой на ты, – добавил он не без самодовольства. – И прутья решетки подпилить было несложно.
– Что вам нужно? – Я отодвинулась к стене.
– Я тебе уже сказал – не обижу. Поговорим, я что-то о тебе узнаю. Я пришел сюда получше узнать свою дочь.
– Дочь? – осипшим от недоверия голосом вскрикнула я. Что за бред, черт побери?
Стефан приложил ладонь к моим губам. Рука у него оказалась сильной, гораздо сильнее, чем можно предположить по его изможденному виду.
– Тише, услышат. – Он убрал руку. – Я хочу побыть с тобой, как отец с дочерью.
– Вы думаете, что вы мой отец? – Я пристально смотрела на старика, не зная, плакать или смеяться. – Но у меня нет отца, он умер, когда я была маленькой!
Выпалив это, я спохватилась, что нарушаю основное правило – не давать никакой информации о себе.
– Но его зовут Стефаном?
Откуда он знает?
Я напряглась.
– Звали, а не зовут. Как вы узнали?
– Я знаю имя твоего отца, потому что это мое имя, Эли, – печально и покорно отозвался он, будто вновь ощутив тяжесть давнего бремени. – Стефан. Хотя твоя мать называла меня Стивеном на английский манер. Стивен Бейкер.
Я не верила своим ушам.
– Но в списке учеников нет вашей фамилии!
И я уже давно не просто Бейкер. Выйдя за Дэвида, мама записала меня как Элисон Бейкер-Джеймс.
– Так мы больше походим на настоящую семью, – пояснила она.
Но двойные имена и фамилии через дефис выделяют ребенка, а в моей школе травили тех, кто выделялся. Поэтому я, к маминому удовольствию, отказалась от первой фамилии и стала Джеймс. Элисон и Китти Джеймс, две сестры. По крайней мере, на первый взгляд… После несчастного случая я в надежде на новый старт вернула себе фамилию Бейкер, как в свидетельстве о рождении, которое мне пришлось представить тюремной администрации для проверки моей личности. Может, Стефан как-то добрался до моих документов?
Преступники, говорила мне Анджела, умеют гениально вытягивать информацию из охранников.
Стефан пожал плечами.
– Мы с твоей матерью не регистрировали брак, но я взял ее девичью фамилию – так было проще. – Он хрипло, грубо засмеялся: – В те дни записаться в англичане было еще важнее, чем сейчас. – Он вздохнул. – Когда меня посадили, тогда-то и всплыла моя настоящая фамилия.
Я снова подумала о своем свидетельстве о рождении, где нет имени отца.
– В свое время я была очень независимой, – весело сказала мама, когда в школе я спросила ее об этом.
Вы будете смеяться, но тогда я ее поддержала.
Человек, сидящий передо мной, явно не в себе. Мой отец умер.
Вопрос: как мне спастись?
– Пожалуйста, не убивайте, – всхлипнула я.
Стефан засопел.
– Да разве отец станет вредить своей дочери? Эли, я пришел, потому что я в отчаянии!
Белки его глаз страшно сверкали в лунном свете, лившемся в щель между раздвинутыми занавесками. Я могла бы позвать на помощь, но тогда он пустит в ход свою палку. Придумай что-нибудь! Сыграй на его эмоциях, тяни время!
– Если вы действительно мой отец, – начала я, – почему мама сказала, что вы умерли?
Послышался вздох.
– Лилиан не хотела, чтобы ты знала о моем позоре.
Лилиан? Он знает имя моей матери?!
– Да как вы смеете! – во мне нарастал гнев, не уменьшив, однако, страха. Я понимала, что зря раздражаю сумасшедшего, но сдержаться не смогла. – По какому праву вы копаетесь в моей личной жизни?
Он покачал головой, будто это я нарушила приличия.
– И о каком позоре вы говорите? – бушевала я.
– О моем, – невесело сказал он. – Который не должен отразиться ни на жене, ни на ребенке.
Его рука потянулась ко мне – Стефан сжал мне запястье. Все, он меня убьет. Напрасно я на него накинулась.
– Пожалуйста, – задохнулась я.
– Доверься мне, – зарычал он. – Никто тебя пальцем не тронет, пока я рядом! – Он отпустил мою руку. Его глаза подозрительно заблестели. – Я не хотел тебя пугать. Ты похожа на мою мать, а твою бабушку, упокой Бог ее душу, – он перекрестился. – Она тоже была высокой и светловолосой…