С какой стати ей волноваться о Полусестре? Но у Китти возникло ощущение, что когда-то ей было не все равно, причем она этого не показывала. Потому что между сестрами так должно быть, Китти по телевизору видела. Там в каждом фильме сестры ненавидят друг дружку, а затем помогают закапывать трупы, потому что только сестре можно довериться. Монстр внутри как следует поддал ей по желудку в знак согласия.
– Твою сестру кое в чем обвиняют, – дрожа, продолжала Пятничная Мамаша. Вид у нее был не очень, если присмотреться. Лицо серое, и еще она судорожно переплетала и заламывала пальцы. Как бы Китти хотелось уметь так делать!
– Ее допрашивали в полиции. В тюрьме, где она подрабатывала, пострадал человек, а другой мужчина сказал, что…
Продолжай, хотела сказать Китти, наконец-то ты дошла до самого интересного!
– И зачем я тебя беспокою… – слезы потекли по лицу Пятничной Мамаши. – Ты же ничего не можешь сделать. С другой стороны, ты – вторая выжившая в той аварии, дорогая. Ты могла бы сказать нам, правда это или нет…
В аварии?
В памяти мелькнули косички, новые туфли, скрипка и приятный запах.
Но воспоминание погасло, как все другие до него.
Глава 56Элисон
Июль 2017 г.
Наконец-то пришло настоящее лето – знойное, душное. В парке, обнявшись, сидят парочки. Пробегая мимо, замечаю женщину примерно маминого возраста, которая подтянула офисную юбку выше колен, чтобы подзагореть. Думаю о Свинцовом Человеке – я продолжаю так его называть, несмотря на нашу близость: он снова в командировке по закупкам. Интересно, чем он занимается в своих командировках?
А главное, чем в его отсутствие занимаюсь я?
Защита выстраивается, обнадежил меня Робин в последнюю встречу. Имейлы с пометкой «срочно» так и сыплются мне в почту с его офисного адреса. В каждом письме приложение. Официальным тоном Робин проясняет вопросы, которые могут укрепить нашу позицию. Иногда он звонит что-то уточнить или приглашает в офис на разговор. Последний оказался особенно непростым.
– Ты помнишь, что ты сказала, когда Криспин повел тебя в летний домик?
Голос Робина звучал отстраненно, как бывает, когда приходится говорить на неприятную тему.
– Слово в слово нет, – замялась я, – но он заставил меня поверить, что ты меня там ждешь.
– Стало быть, он заманил тебя под фальшивым предлогом?
– Совершенно верно.
– У тебя были подозрения, что он… будет заигрывать?
– Нет.
У меня задрожали колени.
– Ты хотела, чтобы он занялся с тобой сексом? – ровным тоном спросил Робин.
Я пожалела, что мы ведем разговор не по телефону и что Робин видит мое лицо.
– Нет.
– Ты пыталась сопротивляться?
– Я толкнула его в грудь, но затем перестала бороться, – прошептала я.
– Прости, я не расслышал.
– Нет, – простонала я.
Я слышала дыхание Робина.
– Почему?
– Я была ошеломлена происходящим.
– Ты кому-нибудь рассказала, что тебя изнасиловали?
– Нет.
Это вырвалось со стоном.
– Почему?
Мне послышалась нотка тревоги в голосе Робина.
– Потому что я казалась себе грязной, будто это все моя вина.
Я ждала, что Робин скажет – так оно и есть.
– Вообще-то, Эли, многие жертвы насилия чувствуют себя именно так.
Значит, он мне верит.
– Подобные вопросы могут прозвучать и в суде, – уже мягче добавил он.
– А ты обсуждаешь дела или клиентов со своей женой? – вдруг выпалила я, тут же пожалев о своей несдержанности. Однако меня мучило любопытство: какая у него жена? Давно ли он женат? Она тоже адвокат? Странно было думать о тощем Робине как о чьем-то муже.
Последовала пауза. Я корила себя, что перешла все границы. Затем Робин ответил:
– Дела, которые я веду, строго конфиденциальны.
Я снова, как в восемнадцать лет, почувствовала себя наивной, глупой и виноватой.
– Кроме того, я в разводе.
Что?! Не удержавшись, я взглянула на его кольцо.
– Все не сниму, – объяснил Робин, как будто говоря о чем-то абсолютно неважном.
Значит, еще не отболело.
– Кроме того, кольцо незаменимо, когда имеешь дело со слишком дружелюбными клиентками, – добавил он.
– Неужели и такое бывает? – брякнула я. Вышло довольно грубо, словно я ставила под сомнение привлекательность Робина.
Он коротко засмеялся.
– Женщины, переживающие развод, эмоционально очень уязвимы. Им ничего не стоит вообразить, что между ними и адвокатом что-то есть. Об этом нас предупреждали в университете еще в начале обучения. – Робин смотрел мне в глаза прямо и честно. – Связь такого рода иногда возникает между тюремщиками и преступниками.
Из его кабинета я вышла, раздираемая противоречивыми эмоциями.
Однако это еще цветочки по сравнению с новостями о Китти, которую отправили обратно в дом инвалидов. Родители Джонни устали с ней бороться: последней каплей стало то, что она столкнула Джонни с кровати, и он сломал руку.
– Это вышло случайно, – твердила мама. – Китти не такая!
Я выслушала все это не без злорадства: стало быть, семья Джонни убедилась в очевидном, с чем мне приходилось мириться годами. Да, моя сестра не сахар, характер у нее еще тот.
Чтобы успокоиться после разговора с Робином, я решила выйти на пробежку вдоль Темзы. Мимо шел туристический теплоход. С борта мне помахал какой-то ребенок. Вот бы сесть на такой теплоход, уплыть и не возвращаться! Не пытайся спрятаться, оборвала я себя. Пора домой, в душ – и ехать к матери. В конце концов, я обещала.
Мама очень обрадовалась, когда после расспросов о Китти я спросила, можно ли мне приехать на несколько дней.
– А как же твоя работа?
Я еще не сказала, что меня отстранили.
– Курсы в общественном колледже начнутся только осенью, – ответила я, не покривив душой, но не упомянув об Арчвильской тюрьме. Мама тоже не поинтересовалась – она хорошо умеет обходить неприятные темы. Возможно, это передалось мне по наследству.
– Жду не дождусь, когда увижу тебя, дорогая, – добавила она.
– И я тоже.
Однако когда я приеду, мама может и передумать, потому что на этот раз ее черед во всем признаться.
Глава 57Китти
Июль 2017 г.
– Вернулась… – фыркнула Маргарет. – Верно… говорят… не плюй… в колодец… пригодится… воды напиться…
– Не обращай на нее внимания, – сказала Леди с Сервировочным Столиком. – Она по тебе скучала, как и все мы. Добро пожаловать домой.
Домой? Дом – это маленький коттедж на доске с картинками, к которому ведет обсаженная цветами дорожка. Китти никогда не считала заведение Помыкашки своим домом – в памяти остались туманные представления о жизни с Пятничной Мамашей и… кем-то еще. Может, той высокой блондинкой, Полусестрой? Или Дряблой Физиономией, вроде как Киттиным отцом, при виде которого ее охватывает бешенство?
От напряженных раздумий заболела голова.
Когда Называй-меня-Джинни перевезла невестку к себе, она просила ее быть как дома, но домом для Китти особняк так и не стал. Ее присутствие воспринималось как настоящее бедствие. Но разве ее вина, что инвалидное кресло ободрало краску с дверного косяка или что у Китти слюна течет изо рта? Что касается того случая, когда она столкнула Джонни с кровати и он что-то себе переломал, это действительно была чистая случайность.
Да, пожалуй, зря она размазала дерьмо по стене, когда сердилась. Это здорово расстроило Называй-меня-Джинни.
Поэтому когда Пятничная Мамаша сказала, что семья Джонни не может больше держать у себя Китти и ей придется вернуться в дом инвалидов, та ощутила неожиданное облегчение. Конечно, Пятничная Мамаша спросила, не против ли она, но по ее тону было ясно – дело решенное. Знай они, что Китти все понимает, придержали бы языки. Полусестра Эли, значит, может сесть в тюрьму. Это с какого перепугу?
Китти снова водворили в комнату с Маргарет, будто и не было ничего. Лишь кольцо на левой руке подтверждало, что она вышла замуж; остальное казалось сном.
– Все… толстеешь… а?.. – хрипела Маргарет. – Уже… скоро… я слышала… как говорили…
Скоро – что? Монстр толкнулся, будто что-то зная.
– Не… волнуйся… – уже ласковее продолжала Маргарет. – Помнишь… я рассказывала… о бойфренде… который… любил меня… когда-то… а потом… бросил?.. Ты вот… думала… Джонни… другой… а они… все… одинаковые… Кому… эти мужики… нужны?
Надо отдать Маргарет должное, она говорила дело. Забавно. Когда-то Китти искренне любила Джонни, но хромая девица в центре дневного пребывания переполнила чашу ее терпения. Бешенство разворошило воспоминания, которым Китти не могла найти применения, и это доводило до форменного безумия.
Будто в знак согласия, в животе Китти заурчало.
– Голодная… да?.. – спросила Маргарет. – Я тоже… уже почти… время… ужина… Ладно… в честь… твоего… возвращения… можешь взять… мою добавку…
Китти восторженно задергала коленями.
– Но впредь… – добавила Маргарет, и глаза ее блеснули, – никаких… больше… особых… услуг… поняла?
После возвращения Китти прошло два дня, считая по кормежкам, когда по дому инвалидов поползли слухи.
– Говорят, твоя сестра-то в беде, – ощерился Дункан. – Удивляюсь, как это ты с ней видишься после того, что она с тобой сделала!
О чем болтает этот балбес?
– Слышал, твоя мать говорила с заведующей…
– Я тоже… слышала… – добавила Маргарет. – И что эта… новая машинка… поможет… тебе говорить… Они трепались… и об этом…
Монстр снова толкнулся изо всех сил. Груди у Китти очень налились, стали тяжелыми. Когда Суматошная Медсестра ее купала, из сосков выступали крохотные белые капли.
– Твой организм готовится, – сказала медсестра. – Нужно за тобой присматривать. – Она покачала головой: – Бедняжка, как же ты справишься?
Организм готовится к проверке на приборе? И при чем тут «справишься»? Почему все говорят загадками? Все это страшно огорчало Китти.
Но вернулась она вовремя – как раз перед очередной экскурсией. Их повезут в зоопарк! Вот весело будет!