Что мама хочет от меня услышать? Я же ничем не могу помочь, пока я здесь!
– Но это еще не все.
Мама как тот детектив из телесериала – у нее всегда найдется козырь в рукаве, когда вроде все уже сказано.
– Невролог в больнице, где мы рожали, считает, что Китти подойдет другой прибор, разработанный для общения с такими больными. Его делают в Штатах, и он уже хорошо зарекомендовал себя там, где другие модификации не дали результатов. Мне объясняли: человек с травмой мозга смотрит на изображение, и на экране появляется фраза, которая выражает его мнение о картинке. Звучит невероятно, но дает прекрасные результаты! – воодушевленно рассказывала мама. – Представляешь, одну девочку-подростка сбил грузовик, когда она каталась на велосипеде, и она много лет не могла говорить. А тут ей показали фотографию родителей, и она сказала, что любит папу с мамой. Потрясающе, правда? И таких историй десятки! А еще…
– Кого ты больше любишь? – вырвалось у меня.
– Что?
– До… до несчастного случая ты всегда говорила мне, что я особенная, потому что старшая. Но однажды вечером я услышала, как ты говоришь Китти – она особенная, потому что младшая.
Глаза у мамы повлажнели.
– Дорогая, каждая мать по-своему любит своих детей. Для нее и старший ребенок особенный, и младший. Это не значит, что одну из вас я люблю больше другой. Когда у тебя самой появятся дети, ты меня поймешь…
– Откуда у меня возьмутся дети? – мой голос дрожал. – Из тюрьмы я выйду слишком старой, чтобы рожать! Ни один нормальный мужчина не захочет жениться на женщине с таким прошлым!
– Вовсе не все будет так печально, доченька! Ты же знаешь, как я виню себя за то, что избаловала Китти! Иначе тебе бы не пришлось… ну… ты понимаешь… – мама с мольбой смотрела на меня.
После ее ухода я пошла в туалет и сдвинула оторванную плитку за одним из унитазов. Она по-прежнему на месте, зубная щетка, которую я расплавила с помощью коробка спичек, полученного от Анджелы («Не спрашивай, откуда, дорогая, бери, и все»). Понемногу из ручки получилось довольно острое лезвие.
И я снова провела острием по коже, оставив красивый четкий красный след. Никакого сколько-нибудь серьезного вреда здоровью, но кожа запела от боли.
Это меньшее из того, что я могу сделать. Особенно после маминых новостей.
Потому что если прибор поможет и Китти «заговорит», правда выйдет наружу.
Глава 73Китти
Январь 2018 г.
Новый прибор оказался усовершенствованной версией доски с картинками – по крайней мере, так объяснила доктор Уайт.
– С некоторыми пациентами легче работать при наличии внешних стимулов – знакомого объекта или фотографии. Здесь есть встроенный экран, на который выводятся снимки или видео с флешки. Можно показать вам фотографию знакомого, и ваш мозг ответит, что вы думаете об этом человеке.
Врач засмеялась.
– Был у нас один мальчик, который, увидев фотографию мамы, сказал, что она слишком много говорит и у него от нее голова болит! Приготовьтесь к открытиям.
Китти обмочилась от страха. Мочи оказалось столько, что она протекла сквозь матрац.
– Беременность и роды иногда стимулируют мозговую активность, – продолжала врач. – Твоя мама говорит, ты стала быстрее управляться с доской с картинками после появления дочки. Как тебе кажется, Китти, ты что-то вспомнила?
Кивни головой, яростно велела себе Китти. Тогда она качнется из стороны в сторону.
Ура! Она заставила свою голову ответить «нет»!
– Это не всегда означает… – с грустью ответила Пятничная Мамаша.
– Ничего, – отозвалась доктор Уайт. – Попытаться нужно обязательно.
Долго ждать не пришлось.
– Платит семья Джонни, – фыркнула Пятничная Мамаша. – Полагаю, из чувства вины. Как ни крути, Китти – мать их внучки…
Единственный плюс во всем этом – что не придется целый день слушать вопли Ванессы: соседка Пятничной Мамаши согласилась за ней приглядеть. После выписки из больницы и переезда в тесный коттедж Младенец раздражал Китти все сильнее. Когда девчонка спала, было еще терпимо, но стоило ей проснуться, как она заходилась криком. И медсестры уже не забирали ее, рядом были только Китти и Пятничная Мамаша. Отдохнуть денек будет совсем не лишним – это как экскурсии, на которые их возили у Помыкашки. Только нужно быть осторожной при виде картинок на экране. Очень осторожной.
За Китти приехал минивэн, который Называй-меня-Джинни купила после свадьбы Китти и Джонни. Инвалидное кресло ввезли сзади по откидному пандусу.
– Полетели-полетели-полетели – и сели! Ты довольна?
Почему с ней обращаются как с ребенком, черт побери?
Китти беспокоила какая-то смутная мысль. Где черти носят Полусестру Эли? Она вообще жива?
В кабинете оказалась доктор Уайт из больницы. У нее очень широкий рот, когда она говорит, кажется, что поет. И она общалась с Китти как с нормальным человеком.
– Как добрались? Как поживает твоя прелестная дочурка? Тебе нравится жить с мамой у моря?
Впрочем, ответов она не ждала – так, заполняла паузу, пока Китти устраивали перед крутым прибором, похожим на переносной телевизор. Может, включат «Жителей Ист-Энда»? К счастью, на этот раз шлем у Китти отбирать не стали.
– Я знаю, что раньше ты играла на скрипке, – весело начала врач. – Поэтому начнем с этого…
На экране появилось изображение скрипки.
От удивления Китти забарабанила здоровой рукой по креслу. Она ненавидела пиликать на этой чертовой бандуре!
– Она так иногда делает, – вполголоса сказала Пятничная Мамаша. – Обычно когда сердится.
– Скрипку к черту.
Черт побери, откуда этот голос? Он не походил на голос Китти – металлический и как у робота, но ее мысли озвучил абсолютно верно.
– Китти! – в ужасе воскликнула Пятничная Мамаша.
Но доктор Уайт только рассмеялась.
– Все нормально. Мы постоянно сталкиваемся со сквернословием при травмах мозга. Обычное дело, как и странное построение фраз. Через некоторое время программа, распознающая нервные импульсы, адаптируется и начнет воспроизводить реакцию Китти точнее. – Она вновь обратилась к пациентке: – О’кей, Китти, значит, скрипку ты не любишь. А как тебе это?
На экране возникло изображение бутика с красивой одеждой в витрине. Как бы Китти хотелось такое носить вместо отвратительных мешковатых фуфаек и штанов, которые на нее напяливают!
– Красивая одежда. М-м-м-м. А я ношу дерьмо.
– Китти! – вновь не выдержала Пятничная Мамаша. – Конечно, просто поразительно, что ты снова можешь говорить, но ты… так изменилась! И ты так осмысленно реагируешь, учитывая… ну, в общем, тяжесть твоей травмы!
– Это бывает, – еле сдерживая ликование, успокоила ее врач. – У пациентов с травмами мозга бывают моменты ясного мышления, все это очень индивидуально. А что ты скажешь об этой маленькой девочке, Китти? Ты ее узнаешь?
Еще бы она ее не узнала!
– Я! Это я! – Сердце забилось чаще, когда металлический голос произносил эти слова за нее. – Школа!
– Это ты в школьной форме, все верно. Очень хорошо. А кто с тобой на этой фотографии?
– Полусестра.
– Кто, прости?
– Это моя старшая дочь, – вмешалась Пятничная Мамаша с каким-то странным смешком. – Надо же, а я и не подозревала, что Китти считает Элисон «полусестрой»…
Китти вглядывалась в фотографию. Тут что-то не то. Эта штука на шее Полусестры – ее, Китти, собственный медальон! Она точно помнит.
– Украла! – Китти забарабанила рукой по креслу. – Мой медальон! И стеклянную беседку!
Значит, все это время ее медальон носит Полусестра?!
Мамаша нахмурилась.
– Деточка, какую еще стеклянную беседку? После несчастного случая врачи сказали, что тебе небезопасно носить украшения, ведь цепочка может за что-нибудь зацепиться. Поэтому я отдала медальон Элисон. Мне показалось, ей приятно будет иметь что-то на память о тебе.
А сейчас Китти хочет его обратно, черт побери! Она снова ударила по креслу.
– Мое! Мое! Хочу его!
– Пока что он хранится в тюрьме, деточка, – судя по голосу, Пятничная Мамаша сдерживала слезы. – Его отдадут, когда Эли… Если она…
Она замолчала. Доктор Уайт засмеялась – довольно нервно.
– Не правда ли, удивительно услышать, что на самом деле думает человек? Давайте продолжать. А кто на этой фотографии? Кто это, Китти?
Девочка с длинными светлыми волосами с усмешкой смотрела на нее. На шее у нее был такой же медальон, как у Китти.
– Ванесса, – произнес металлический голос.
– Очень хорошо. Вы были лучшими подругами, да?
– Да. Нет. Иногда.
Китти вдруг вспомнилось, как кто-то шел на нее. Не на шутку взбешенный.
Ванесса. По дороге в школу в день концерта.
– Ревновала к Эли. Хотела сама быть моей сестрой. Заставила меня разлить кофе.
Пятничная Мамаша явно смутилась.
Доктор Уайт покосилась на нее. Китти ощутила сгустившееся в комнате напряжение.
– Мне продолжать?
– Да, давайте. Только она его давно не видела, а когда он приходит, Китти впадает в страшное возбуждение.
Кого «его»?
– Я бы попробовала, если вы не против. Это может разблокировать другие воспоминания.
Фотографию хорошенькой девочки на экране заслонил снимок Дряблой Физиономии. Он держал Китти за руку и улыбался. Рядом, но в то же время отдельно стояла девочка постарше, тоже в школьной форме. Рука Китти снова начала лупить по креслу.
– Черт побери. Нет. Пошел нахрен. Уберите его, нахрен.
– Дочка, все нормально, – начала Пятничная Мамаша, обнимая Китти.
– Ты хочешь сказать, что не любишь своего папу? – переспросила врач.
– Сам виноват.
– В чем виноват?
– Отец Эли. Он сказал. Сам виноват.
– О чем ты говоришь, Китти?
Молчи, сердито приказала себе Китти. Не дай машине себя запугать.
– Ты знаешь. – Она оттолкнула Пятничную Мамашу здоровой рукой. – Ты все знаешь.
– Перестаньте, – Пятничная Мамаша уже плакала. – Хватит! Она слишком перевозбудилась. Выключите прибор!