«Убит», – сказал о Таддеуше служитель.
Перед глазами Кэтрин возникли страшные картины гибели любимого. Она представила, как Морбиус впивается зубами в шею Таддеуша и пьет его кровь. Она отомстит этому отвратительному бледнолицему чудовищу, даже если потребуется вечность! Когда Кэтрин сделала еще один глоток из бутылки, в дверь снова постучали.
– Черт подери, что теперь?
– Ваша сестра... Она... – осеклась вошедшая женщина.
– Да говори, тупица!
– Она сбежала.
Кэтрин очень захотелось швырнуть в служительницу бутылкой, но она сдержалась. Помолчав минуту, жрица ощутила, как на нее нисходит странное спокойствие. Как ни странно, побег Аманды ей только на руку.
Кэтрин совершила ошибки: влюбилась в Таддеуша, поверила, что ее сестра способна измениться. А теперь ее мать мертва. Возлюбленный убит, а сестра – полная дура. Кэтрин осталась одна. Быть может, такова ее судьба. Перед лицом суровых испытаний проще быть одной, так даже лучше.
Кэтрин опустилась в кресло и улыбнулась служительнице:
– Собрать поисковую группу, – приказала она. – Найти Аманду. Она где-то внутри, наверняка прячется. Пути наружу ей не найти. А если ее не отыщут и не приведут ко мне через полчаса, я своими руками вырежу твое сердце. Ясно?
Бледное лицо женщины посерело.
– Ясно, Ядовитый Жаворонок, – с коротким поклоном подтвердила она. – Ее найдут. Непременно.
Женщина поспешно вышла. Кэтрин закрыла глаза и просидела так долгую минуту, а когда открыла, перед ней стояла четкая картина происходящего. Все было очень просто.
Кэтрин выдвинула ящик стола и вынула из него два предмета. Осторожно положила их один за другим на стол. Медленно, аккуратно стянула пряди в хвост на затылке, принимая образ Ядовитого Жаворонка. Потом пристегнула вуаль, спрятала под ней свое истинное лицо.
Кэтрин исчезла. Возможно, навсегда. На ее месте появилась жрица Ядовитый Жаворонок. Капли любви, остававшиеся до сих пор в ее сердце, испарились. Она сожжет в огне весь мир, если потребуется, принесет в жертву собственную жизнь, если в том будет нужда.
Однако прежде, чем это произойдет, она увидит, как погибнет Морбиус.
ГЛАВА 23
СПУСТЯ некоторое время Аманда услышала приближающиеся голоса служителей культа Огненных демонов и скользнула в первую попавшуюся дверь, за которой обнаружилась комната, забитая старыми и пыльными религиозными символами. Она находилась в настоящем лабиринте, но Аманда все же догадалась, что это было за место.
Церковь.
Точнее, бывшая церковь.
Помещение было таким грязным и заброшенным, что сразу же становилось ясно: здесь очень давно не проводили службы и религиозные собрания. На всем лежал толстый слой пыли. Почему служители культа Огненных демонов вообще использовали это странное здание? У них наверняка достаточно средств, чтобы арендовать или купить куда более новое и современное строение. Нет уж, Аманда в который раз напомнила себе, что пытаться проникнуть в логику поступков культа кровавых безумцев просто невозможно. В конце концов, они пытались принести ее в жертву, точнее, скормить демону ее девственную кровь!
Голоса приближались, и Аманда осторожно прошла к дальней стене заброшенной молельной комнаты – там обнаружилось закрытое решеткой вентиляционное отверстие. Открыв хлипкую решетчатую дверцу, Аманда протиснулась внутрь и как раз успела подтянуть ноги, как дверь распахнулась, и в бывшую церковь вошли служители культа. Девушка застыла, затаив дыхание.
Поспорив несколько минут, служители вышли. Аманда с облегчением выдохнула и решила выяснить, куда же ведет металлическая вентиляционная шахта. Мысли мчались с невообразимой скоростью. Что если она и не в Нью-Йорке? Что она сделает, если все же выберется из этого здания? Друзей у нее нет, а где отец – неизвестно.
Даже Морбиуса она потеряла.
Да и хотела ли она искать живого вампира?
Стиснув зубы, Аманда поползла по узкой шахте. Нож пришлось бросить – ползти с ним в руках она бы не смогла. Аманда надеялась, что ее не заставят пожалеть об этом решении.
Чем дальше она уходила от заброшенной церкви, тем темнее становилось в вентиляционной шахте. Стены стали влажными и скользкими, держаться было не за что. И все же Аманда не сдавалась, медленно продвигаясь вперед. Сначала надо пройти через шахту, потом выбраться из здания и обратиться в полицию, ну а потом отыскать отца.
Кроме него у Аманды никого не осталось.
Жив ли он?
Нет уж, об этом она пока думать не будет. Слишком многое поставлено на карту.
Аманда ползла вперед. Ей никогда особенно не нравилось в замкнутых пространствах, и теперь она убеждала себя не беспокоиться и дышать ровно. Панические атаки ей сейчас не нужны.
Еще несколько минут упорного движения вперед, и вдали забрезжил дневной свет. Аманда облегченно вздохнула. Конечно, выход из вентиляции приведет ее обратно, и чрево чудовища, но ползти по узкому металлическому коридору было выше ее сил.
Наконец источник света оказался совсем рядом, и Аманда увидела в решетку большую сумрачную комнату. Решетка оказалась прикручена болтами, и девушке пришлось потрудиться, чтобы одну за другой ослабить и открутить гайки.
Аманда взялась за решетку, но та выскользнула из рук и с громким стуком упала на покрытый ковролином пол. Поморщившись, она замерла в ожидании тяжелых шагов охраны, но внизу было тихо. И все же она неподвижно пролежала в вентиляционной шахте еще несколько минут. В глубине души ей хотелось остаться в относительно безопасном месте, но она понимала, что это просто смешно. Надо двигаться, идти вперед. Отец всегда говорил: «Кому на месте не сидится, тот добра не наживет», и Аманда не раз раздраженно закатывала глаза, услышав эту поговорку. Сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы отец сказал ей хоть что-нибудь.
Аманда сгруппировалась и просунула в отверстие ноги, спустилась по пояс и наконец, глубоко вздохнув для храбрости, повисла, уцепившись за край металлической конструкции. До пола оставалось футов двадцать, не меньше. Слабой и хрупкой Аманда себя давно не считала, но понимала, что приземляться с такой высоты будет больно. Спортивные тренеры в таких случаях говорят, что надо терпеть, принимать боль, однако сломать ногу или руку девушке совсем не хотелось.
– Давай, Сейнт, действуй! – прошептала она себе под нос и разжала пальцы.
Ноги коснулись пола даже прежде, чем Аманда осознала, что падает, а приземлившись, она инстинктивно перекувыркнулась. Боль ее все же настигла. Перекат получился кривоватый, приземлилась она хоть и не на раненую руку, но от удара в глазах на мгновение потемнело.
Аманда лежала на полу, пытаясь отдышаться, и осторожно шевелила руками и ногами: вроде ничего не сломано, кости целы. По крайней мере, нигде слишком сильно не болело.
«Вставай, Аманда!» – скомандовал внутренний голос, и она подчинилась.
Встала на ноги и огляделась. Комната оказалась гораздо больше, чем ожидала Аманда, – это был неф церкви. В полумраке исчезали длинные ряды деревянных скамей, о торец одной из которых Аманда едва не ударилась головой, падая с потолка. Девушка уже собралась вознести короткую благодарственную молитву за спасение, но заметила, что у нее за спиной, в алтарной части храма, горит призрачный огонек. И слышится странный звук: как будто вода бежит по водосточной трубе.
Аманда медленно обернулась.
Кафедру проповедника в этой церкви изменили кошмарным образом. Служители культа возвели тринадцать огромных крестов, и к каждому из них сейчас была привязана женщина – мертвая или находящаяся без сознания. К рукам женщин были прикреплены тонкие гибкие трубки, по которым стекала кровь, собираясь в огромном стеклянном ящике перед алтарем. Кровь бурлила за стеклянными стенками.
С трудом подавив приступ тошноты от этого зрелища, Аманда пошла вперед, к алтарю, поднялась по ступенькам и осторожно коснулась руки женщины на кресте с краю. Теплая. Пульс прощупывается. Выходит, женщины живы, и из них собирают кровь для... чего? Ради какой-то ужасной цели.
Аманда рассмотрела гибкую трубку, прикрепленную к руке женщины. В Сан-Габриэле она видела достаточно и точно знала, как остановить процесс сбора крови, не причиняя человеку ненужной боли, и теперь готова была применить знания на практике.
Отсоединив гибкую трубку, Аманда зажала рану ладонью, надеясь поскорее остановить кровотечение. Стоя рядом с бесчувственными женщинами, Аманда быстро огляделась и молча отругала себя.
Пусть до нее не доносится ни звука, и ее пока не обнаружили, но... что она здесь делает? Вместо скорейшего побега она помогает каким-то неизвестным. Однако она не могла сдвинуться с места, не в силах бросить этих несчастных умирать. Даже если удастся спасти хотя бы одну из привязанных к крестам и погибнуть из-за этого, дело того стоит. Это самое меньшее, что она может сделать. Так поступил бы Морбиус, если бы был вынужден спасать ее. Да, так он и поступил в прошлый раз.
Морбиус!
Она вспомнила рассказ сестры... Чему же верить? Неужели вампир действительно убил ее мать? А теперь сбежал из города и бросил ее? Вспоминает ли он об Аманде, тревожится ли о ее судьбе, куда бы его ни занесло?
– Ш-ш-ш...
Женщина на кресте пошевелилась, и Аманда выкинула мысли о Морбиусе из головы.
– Ч-что... – неразборчиво выдохнула женщина, едва ворочая языком.
Она медленно открыла глаза и быстро заморгала, мотая головой, пытаясь сообразить, где находится.
– Не волнуйтесь, – сказала Аманда. – Вы...
Вдруг женщина судорожно втянула воздух, ее глаза округлились. Она поняла, куда попала, осознала, что привязана к кресту, а рядом – незнакомая женщина.
«Она сейчас закричит», – сообщил Аманде тихий внутренний голос.
Встав на цыпочки, Аманда зажала женщине рот свободной рукой. Случайно вошедшему в заброшенную церковь открылась бы удивительная картина: Аманда с трудом балансировала на кончиках пальцев у креста, зажимая рот распятой на нем женщине, а другой рукой держа рану на руке. Удивительный образ – будто бы застывший во времени.